Роман Суржиков - Лишь одна Звезда. Том 1

– Необычный план – это ж вроде хорошо, да?.. Противник не догадается?

Дональд покосился на эрвиновых советников – все были мрачны, никто не кивнул в ответ.

– Не догадается, верно, – сказал Ориджин. – Мои полководцы, как видишь, тоже не догадываются, и это их злит. Но вопрос в другом. Мой план требует неукоснительного, железного подчинения всех частей армии. Каждый отряд должен выполнить мой приказ в идеальной точности – лишь тогда план сработает. И вот теперь вопрос к тебе, Дональд. Ты прекрасно знаешь своего старшего брата. По-твоему, он сможет беспрекословно и твердо подчиниться мне?

Дональд почесал бороденку, склонил голову, пристально глядя на лорда-неженку.

– Э-эээ… – протянул Дональд.

– Благодарю за ответ, мой друг. Итак, господа, слушайте приказ: мы выступаем прямиком на Лабелин быстрым маршем и проведем сражение без помощи Нортвудов.

– Черт возьми… – буркнул Дональд. – Брату это не понравится…

– Я поделюсь с ним трофеями. И оставлю в его власти все побережье Дымной Дали.

Офицеры Ориджина обменялись угрюмыми взглядами. Теперь они забыли все склоки меж собою. В сравнении с глупостью лорда меркли все их несогласия.

– Милорд, – сказал Хортон, – вы поступаете неосмотрительно.

Деймон вскричал:

– Наши промедления имели хоть какой-то смысл лишь для того, чтобы дождаться Нортвудов! Если мы их не ждем, то зачем теряли время раньше?

Подал голос и тот, кого до сих пор было не слышно, – генерал-полковник Стэтхем:

– Милорд, лобовая атака соединенными силами наверняка принесет успех. С помощью Нортвудов мы победим, без них – рискуем.

– Господа, я хорошо слышал ваши предложения, – Эрвин вздохнул. – К сожалению, они нравятся мне меньше, чем мой собственный план.

Если бы Нексия рисовала лицо Стэтхема, она изобразила бы рыцарский шлем: угловатый контур, широкая челюсть, тяжелый лоб, узкие прорези в железе, сквозь которые блестят глаза.

– Милорд, вы совершаете ошибку юности. Успехи вас опьянили и лишили трезвого рассудка.

– Генерал-полковник, – сухо ответил Эрвин, – вам напомнить обстоятельства битвы за Дойл? Сравнить ли потери, понесенные вами и мною?

– При Дойле вам повезло. Желторотый маркиз смалодушничал, потому вы взяли крепость. Но вам не может везти вечно. Война – не карты. Нельзя просто делать ставки и надеяться на удачу!

– Лорд Стэтхем, вы получите право отчитывать меня, когда случатся два события. Первое: когда вы станете герцогом. И второе: когда ваши ставки начнут выигрывать, как мои. До тех пор извольте выполнять приказы.

Конечно, не уважение к Эрвину остановило полководца, а присутствие Дональда Нортвуда. Постыдное и опасное дело – спорить со своим лордом; вдвойне постыдное – на глазах у чужака.

– Так точно, милорд, – донеслось из-под забрала шлема, заменявшего Стэтхему лицо.

* * *

После нежного прощания с Джоакином леди Аланис Альмера провела в монастырском госпитале еще неделю. Каждое утро меж нею и лекарем Мариусом происходила короткая, но жаркая дискуссия. Герцогиня заявляла, что уже здорова и полна сил, а каждый час промедления убивает ее вернее любой хвори. Требовала эскорта или, по крайней мере, одежду и коня. Мариус в качестве контраргумента приводил зеркало. Из него глядело совершенно незнакомое изможденное страшилище. Вместо кожи – желтая бумага, туго натянутая на кости черепа. Аланис кричала:

– Не показывайте мне эту дрянь! Уберите прочь! Я здорова – смотрите!..

Поднималась с постели и решительно делала несколько шагов. Всякий ее вояж оканчивался у стенки: Аланис прокладывала путь так, чтобы скорее схватиться за камни и не упасть. Вернуться в постель оказывалось непросто: комната ходила ходуном и отплясывала какие-то дикарские танцы. Впрочем, Аланис плюнула бы в лицо любому, кто заявил бы, что она не способна сей же час прыгнуть в седло и проскакать сорок миль без передышки. Мариус ничего не говорил, а просто пожимал плечами и уходил. Когда Аланис приползала назад в кровать, то сразу засыпала от усталости.

Однако по прошествии недели сил в теле действительно прибавилось, а чувство уходящего, невозвратно улетающего времени стало нестерпимым. Будто в печени сидит раскаленный кинжал и с каждым часом становится все горячее! Аланис твердо решила покинуть обитель, и в этот самый день брат-лекарь сказал:

– Миледи, вам бы полежать еще месяц по меньшей мере… Но обстановка складывается рискованная. Аббата вызвал к себе приарх Галлард Альмера. Дня через три отец-настоятель вернется. Отчего-то мне думается, что к тому времени вам лучше будет исчезнуть.

– Вы поняли, кто я? – поразилась Аланис.

– Не ставил себе такой цели, – пожал плечами брат-лекарь. – Но ваши агатовские скулы сложно утаить. И я вижу, что прежде вы были очень красивой женщиной.

Если бы под рукой Аланис оказалось что-то тяжелое, оно тут же полетело бы в голову лекарю. Однако подходящего орудия не нашлось.

– Сопроводите меня? – спросила она.

– Только до Дорожного Столба. Дальше нужно разрешение аббата. Я дал обет послушания.

Монашеский обет, конечно, не стоил медяка в сравнении с волей герцогини. Аланис не сомневалась: стоит ей нажать – и брат-лекарь согласится. Но в ней оставалось слишком много злости. «Прежде была красивой!..» Какой мерзавец!

– Довольно и Дорожного Столба. Дальше сама разберусь.

– Вы хотя бы знаете, куда ехать?.. – спросил Мариус.

– Вам какое дело?.. Знаю.

Эти дрянные дни в госпитале подсластила одна хорошая новость: о мятеже Эрвина Ориджина. Кайры идут войной на Адриана – обидчика Аланис и убийцу ее отца. Враг моего врага – мой друг. Правда, этот самый «друг» Эрвин не так уж давно советовал владыке не брать в жены Аланис. Помнится, когда она узнала, то несколько дней строила фантазии о том, на какую именно каторгу сошлет северянина, став императрицей. Но на фоне всего, что случилось потом, тогдашняя Эрвинова подлость измельчала до пылинки. Аланис решила вступить в союз с Ориджином.

Между нею и будущим союзником пролегало миль этак триста. Их предстояло проделать в одиночку, не имея ни денег, ни оружия, и с трудом держась на ногах. Кто-то другой – не леди Альмера – мог бы заметить некое противоречие между целями и средствами…

У нее имелся план. Вполне, на первый взгляд, разумный. Она спросила Мариуса:

– Сможете достать мне наряд монашки?

Он смог. Когда прощались в Дорожном Столбу, Аланис была одета в черную рясу с глубоким капюшоном и белый шейный платок, отличавший монашек-эмилианок. Она знала, что в долгу перед Мариусом, и сказала:

– Не бойтесь, вы не останетесь без награды. Рассчитаюсь с вами сполна.

– Если благодарите человека, миледи, – ответил брат-лекарь, – постарайтесь не унижать в то же время. Одно с другим плохо уживается.