Роман Суржиков - Без помощи вашей

– Миледи, я буду рад видеть вас сегодня за вечерней трапезой. У нас будет достаточно времени для беседы.

Глория упала в реверансе:

– Ваше величество…

Наконец, Глория вышла. Наконец-то. Мира думала, это никогда не окончится!

Генерал Алексис смотрел на нее с любопытством.

– Что вас так разозлило, миледи?

– Эта северная девица слишком много о себе воображает.

– А мне показалось, она держалась очень скромно.

Мира прикусила губу. В этом и суть! Глория держалась слишком скромно: с этакой прицельной, разящей скромностью. Она играла Минерву лучше, чем сама Минерва. Сдержанная, благородная, умная северная дворянка. В пансионе Елены-у-Озера ее отлично обучили искусству производить впечатление!

– Леди Глория, – раздался голос императора, и Мира не сразу поняла, что обращаются к ней. Поймала его взгляд, устремленный на балкон, и вздрогнула от неожиданности. – Леди Глория, я прошу вас спуститься.

Она сошла по лестнице, пересекла зал, опустилась в реверансе у нижней ступени.

– К услугам вашего величества.

– Миледи, вы были свидетельницей последнего визита.

– Да, ваше величество.

– По слухам, леди Минерва – ваша близкая знакомая.

– Я радуюсь от всей души той заботе, что ваше величество проявили о ней.

Мира держала голову приподнятой, чуть склонив вбок, и говорила со всем спокойствием, какое нашла в себе. При этом чувствовала себя тусклой копией той Минервы, что была в зале перед нею.

– Ваша матушка, графиня Нортвуд, многое сделала для леди Минервы. Вероятно, она захочет повидаться с девушкой. Возможно, и вы пожелаете пообщаться с подругой. Знайте, что вы можете навестить ее во дворце в любой день, охрана пропустит вас без разговоров.

То есть, я имею право прийти повидать эту чертовку? Она примет меня в императорском дворце?! Она будет здесь чем-то вроде хозяйки, а я – гостьей?! Ах, какая прелесть!

– Благодарю, ваше величество. Непременно сообщу матушке.

– Более не задерживаю вас, леди Глория.

– Ваше величество.

Она поклонилась и помедлила пару вдохов, не в силах просто развернуться и уйти.

– Желаете что-то добавить, миледи?

– Нет, ваше величество.

Мира покинула тронную залу.

– Миледи, прошу, скажите мне: зачем Глория прибыла сюда?

Приезд дочери и сытный ужин навеяли графине добродушие. Она с улыбкой развела руками:

– Не знаю, дитя мое.

– Как это может быть?

– Глория – самостоятельная девушка, она могла сама принять решение. Или же ее надоумил Элиас. Но точно не я.

– Она сказала на приеме, что приехала замолвить слово в вашу защиту.

– О!.. – леди Сибил растрогано всплеснула ладонями.

– Но откуда она знала, что ей следует притвориться мною?

– Так ведь ты притворяешься ею! Полагаешь, никто не удивится, если в столице объявится вторая Глория Нортвуд?

Мира досадливо поморщилась.

– Я имею в виду, миледи, как она узнала, что я ношу ее имя? Ведь мы с вами решили это уже в Лабелине!

– Я написала ей. Уверена, что ее это позабавило. Глория всегда любила переодевания.

О, да, она достигла в этом деле немалого искусства…

– Постой-ка, – лишь теперь заметила графиня, – ты выглядишь расстроенной. Ты, как будто, недовольна, что Глория здесь?

– Я не имею права на недовольство, миледи.

– Это верно. Однако же, ты недовольна.

– Миледи, мне не по себе от того, что другая называется моим именем.

– А ты называешься Глорией Нортвуд. По-твоему, это неравнозначная замена? Полагаешь, твой род выше нашего?

Строго говоря, так и есть: род Праматери Янмэй стоит вторым в священных книгах, а Сьюзен – лишь седьмым. Но это замечание лежит далеко за пределами того, что способна стерпеть Сибил Нортвуд.

– Нет, миледи. Мне всего лишь…

Вспышка боли заставила Миру умолкнуть. Будто горячая игла вошла в правый бок.

– Что с тобой? – воскликнула графиня.

Мира скрипнула зубами, чтобы подавить стон.

– Это… от жары… – процедила девушка. – Пройдет…

Прежде от жары страдала только голова, но теперь боль терзала печенку. Спазм свел внутренности, вынудил девушку согнуться.

– Лекаря! – крикнула графиня. – Элис, срочно зови лекаря!

– Нет, миледи, уже проходит… сейчас… все будет хорошо.

Миновала минута, другая – и боль стала утихать. Леди Сибил, зорко следившая за Мирой, заметила, как гримаса сошла с лица девушки.

– Лучше?

– Да, миледи…

– Тебе стоит поменьше разгуливать под солнцем. Эти твои прогулки не идут на пользу, тем более – когда они происходят в обществе какого-то секретаря.

– Ваша правда, миледи.

– Ступай в постель. И прочти письмо – возможно, оно развлечет тебя.

Графиня указала на конверт, лежащий в серебряном подносе для корреспонденции. На сургуче, опечатавшем послание, виднелся герб Литленда.

Мира поднялась к себе, легла в постель. Потирая бок, нывший отголоском боли, взломала печать.

«Милая Глория,

Пастушьи Луга – ты ведь знаешь, что с ними связано?

Огромный кусок земли по обоим берегам реки Холливел, примерно сто миль в ширину – с востока на запад, и миль четыреста в длину – с севера на юг. Это плодородная степь, она покрыта сочной зеленой травой. Великолепное пастбище. Издавна западные кочевники считали эти земли своими и нещадно бились за них с Альмерой, Надеждой и Литлендом.

В 16 веке, после Лошадиных Войн, владычица Юлиана назвала Пастушьи Луга общими владениями всех соседних земель. Четыре западных графства и три восточных получили право пасти на берегах Холливела свои стада и табуны – сколько угодно, без ограничений. Единственным условием было мирное сосуществование друг с другом. Пастушьи Луга теперь не принадлежат никому, хотя и кормят семь соседних с ними земель. В их числе – мой родной Литленд.

Прости меня. Я пишу эти скучные строки, чтобы успокоиться. Пишу и пытаюсь поверить, что это действительно так ценно для моей семьи. Пока не получается. Тьма. Не верю, не могу принять… Ладно.

Ты знаешь, я родилась в Пастушьих Лугах. Там есть цепочка крепостей, принадлежащих Литленду. Они присматривают за переправами через Холливел, чтобы с Запада не нагрянуло внезапно чье-то войско. Есть четыре брода в нижнем течении реки, кочевники со своими табунами переходят по ним на наш берег. Имеют право. Каждый может пасти лошадей как на западном берегу Холливела, так и на восточном. Соседство с кочевниками – наша вечная головная боль. Их табуны огромны, в засушливые годы им не хватает корма на своем берегу, и они принимаются за наш. Месяцами бродят к востоку от Холливела, вычищают траву под корень. Нередко кочевники загрызаются с нашими пастухами – бывает всякое. Крадут коней и скот, убивают пастухов… Потому нужны крепости, пограничные отряды, системы сигналов… Хватит. Я не об этом.