Роман Суржиков - Без помощи вашей

Хармон со вздохом уронил голову на грудь.

– Ты сказал Людвигу, где меня искать?..

– Как видишь, здесь я, а не он.

– Но ты с ними заодно?

– С ними?.. – переспросил Давид.

В груди Хармона вспыхнула злость:

– Да, с ними. Со святотатцами, грабителями, душегубами! С теми, кто пытал меня и морил голодом, и заживо бросил гнить в могиле! Ты заодно с ними, друг Давид?

Священник медленно кивнул:

– Да, Хармон, я – один из них.

– Тогда какой из тебя святой отец?! Ты тоже грабил, тоже убивал и пытал?

– Нет. У меня иные задачи. Но я знаю, что такие вещи делались нашим именем. Я причастен к ним, они на моей совести. Я знал об этом и позволял этому происходить.

Хармон метнул в Давида огненный взгляд.

– Не верю. Быть не может! Я знаю тебя столько лет! Ты – злодей? Как это возможно?

– Я не злодей.

Торговец фыркнул:

– Не злодей, но пособник? Это имеешь в виду?

Отец Давид впервые приложился к вину.

– Сложно, друг Хармон. Ты был прав: сложно говорить. Я знаю, ты пережил такое, что никакие слова не изменят твоих чувств. Что ни скажи, все покажется лицемерным и лживым. Но все же я здесь именно для того, чтобы сказать тебе кое-что. Не могу этого не сделать.

– Ну и?..

– В Ниаре сизый мор взял две тысячи триста человек, еще пятьсот в окрестных селах и четыреста – в Излучине. Вообрази себе Предмет, который мог бы остановить хворь.

– Светлая Сфера может исцелять? Поэтому монахи бились за нее? Ты лжешь! Я двадцать лет торговал, знаю, когда люди лгут! Ты и сам говорил: Предметы молчат, никто не умеет повелевать ими.

– Возможно, лгу, – покорно склонил голову Давид. – А возможно, нет. Я не знаю, способна ли Сфера исцелять. Она молчит, как и прочие Предметы, и я не умею говорить с ними.

– Тогда что же ты…

– Я мечтаю научиться. Я и остальные – мы посвятили жизнь тому, чтобы узнать речь Предметов. Грешно надеяться, что знание откроется именно мне. Но я верю: когда-нибудь один мой собрат или мой ученик, или ученик моего ученика найдет нужные слова, прочтет верную молитву – и Предметы ответят ему. Вообрази себе жизнь, какая наступит после этого.

Торговец хмуро покачал головой.

– Даже если ты не лжешь, и ваша цель такая распрекрасная, то все равно непонятно, зачем вам понадобилась Сфера. Ты признаешь, что сейчас Предметы неподвластны вам. Зачем еще один молчаливый Предмет в копилку других молчаливых Предметов?

– Они нужны, чтобы изучить их речь. Поймешь ли ты меня?.. Невозможно обучиться грамоте, имея перед собой только одну букву алфавита. Каждый Предмет несет в себе крупицу божественного знания. Не все знание, нет, но лишь крохотную крупицу! Ты не познаешь кузнечного дела, имея в руках гвоздь. Не поймешь этого ремесла, даже если получишь кованый меч вдобавок ко гвоздю. Но если тебе достанется меч, латы, гвоздь, подкова, молот, шипцы и жаровня, наковальня и бадья ледяной воды, и еще груда железных самородков – вот тогда, если ты умен и настойчив, сможешь разгадать, что делает кузнец со всеми этими вещами.

– Хочешь сказать, Предметы для богов – все равно, что для нас гвоздь или молот, или подкова?

– Да, мой друг.

На миг эта безумная смена масштаба зачаровала Хармона. Если Светлая Сфера – всего лишь гвоздь, то как выглядит божественный замок?!

Он приложился к кубку, и благоговение прошло, вернулась злоба.

– Ты намекаешь, Давид, что эта ваша наука оправдывает грабежи и убийства?

– Нет, я так не считаю. Я боролся за то, чтобы отказаться от подобных методов. Большинство братьев меня не поддержали, и, к стыду своему, я могу их понять. Ты сам прекрасно знаешь, как неохотно феодалы расстаются с Предметами, а если и расстаются, то просят за них несусветную цену. Нам же нужен не один и не два, а сотни!

– Прекрати лицемерить. Церковь и так владеет сотнями Предметов.

– Мы, друг мой, не Церковь, а лишь крошечная ее часть. Большинство священников боятся как мора того дня, когда Предметы заговорят с людьми. Церковь станет тогда попросту не нужна!

Хармон покачал головой:

– И все же, это не оправдание. Как вы можете жить, взяв на душу убийства?

Давид пожал плечами с невеслой улыбкой:

– Так же, как и ты, друг Хармон. Скажи, сколько бы ты заплатил за Предмет, способный вынуть стрелу из груди той девушки и заставить ее сердце снова забиться?

Хармон ахнул, Давид кивнул:

– Да, я знаю и об этом… Скажи еще одно. Что, если именно Светлая Сфера, которую ты держал в руках, способна была вернуть девушку к жизни? Что, если бы ты умел говорить с нею? Дорого бы ты за это дал?

Хармон сглотнул комок, подступивший к горлу.

– Я – грешник, отче… Мне нет прощения. Я злодей и подлец. Когда стрелял, я знал, что могу убить ее… Не хотел этого, надеялся, что так не будет, но знал. Этот арбалет… я видел, как он прошибает нагрудные латы… мастер показывал, у которого купил. Будь я проклят… Святая Янмэй помогала мне столько раз… я понадеялся, что поможет снова…

Слова застряли в горле. Отец Давид положил ему руку на плечо.

– Я верю, что ты не хотел. Говорят, боги оценивают намерения, а не поступки. Надеюсь, что это так.

– Правда?..

– Не могу судить о мыслях богов. Никто не может. Но я надеюсь, надейся и ты. Если важен поступок, а не намерение, то моя душа черна, как зола.

Отец Давид наполнил чашу и протянул торговцу:

– Выпей.

Хармон выпил. Горькая тоска начала отступать.

– Кто вы такие, отче? Что-то вроде тайного ордена?

– Пожалуй, можно и так назвать… Большинство из нас – воины или священники. Многие – то и другое одновременно.

– Как вы называетесь?

– Никак. Это лучший способ сохранить тайну. Нет имени – вроде как, нет и сущности. Зовем себя просто – мы.

– Откуда вы берете Предметы?

– На нашей стороне несколько монастырей… сейчас, к великому сожалению, одним меньше. Иногда им приносят дары. Порою в наши ряды вступает знатный дворянин и жертвует часть достояния, но такое бывает крайне редко. Чаще приходится действовать так, как с тобой. Все, что могу сказать в наше оправдание: мы стараемся не убивать. Если помнишь, брат Людвиг не зарубил твоего слугу, которого ранил, а брат Эндрю не добил того, кого оглушил ударом по шлему.

– Но меня бросили умирать в подвале!

– Нет, братья знали, что твои слуги тебя спасут. На том строился весь расчет: если бы ты исчез вместе со Сферой, граф Виттор принялся бы тебя искать. Ты должен был спастись и продать копию.

– Меня морили голодом!

– Без этого было нельзя. Будь ты здоров и полон сил, разве герцог поверил бы, что тебя похитили и пытали?

– Да уж, добряки! Даже скажу: благодетели! А теперь, значит, ты пришел так вот по-доброму меня попросить: отдай, мол, старому другу Сферу. Грабеж и угрозы не сработали, авось сработает доброе слово. Верно понимаю?