Валерий Брусков - Метаморфоза

— Мы сейчас поедем. Скорее, чем оно ползёт, — попытался Олег успокоить впечатлительную девушку.

— Если Костя сейчас не найдёт свой бензин для танков, ваше такси где-нибудь там, в чистом поле, встанет уже намертво. И нам придётся идти пешком. А ходок из меня — плохой. — Снежана почти с ненавистью посмотрела на свою забинтованную ногу.

— Давай посмотрю, — неожиданно для себя самого предложил Олег. — Вдруг да помогу тебе не быть хромой уточкой.

— А ты это даже умеешь?.. — спросила Снежана с лёгким недоверием в голосе.

— В армии когда-то был десантником, а нас там учили оказывать первую медицинскую помощь сослуживцам. После дембеля в походах иногда выручил уже друзей. Помогало.

— Погнали! — сдалась Снежана. — Как говорит наш Костя! Жёстче мне всё равно уже не будет! Допрыгалась, мягко говоря, девонька… На танцульках… Как всегда — не вовремя…

Олег сначала снял с правой ноги девушки кроссовку, а потом осторожно размотал бинт.

Щиколотка была опухшей и местами синеватой. Олег, глядя на страдальческое лицо Снежаны, мягко помассировал пальцами опухоль, ориентируясь.

— Руки у тебя хорошие… — странным тоном сказала Снежана. — Таким хочется довериться…

— Кто бы мог подумать… — смутился Олег.

— Женщины в таких вещах не ошибаются, — добавила Снежана. — Руки — это часть души мужчины. Как и женщины…

Олег, слегка покраснев, не ответил на закреплённый чужой комплимент.

— Это не разрыв связок, не растяжение, и не перелом, — закончив ориентироваться в травме, поставил он диагноз. — Так что успокойся и не комплексуй. Элементарный вывих.

— И что мне с ним теперь делать? — спросила Снежана. — Элементарным, но для меня уже почти хроническим?

— Сейчас вправим твою лапку на место. Как учили.

— Это будет больно?.. — осторожно спросили Снежана.

— Да, но кратко.

— Это будет ОЧЕНЬ больно?..

— У каждого человека свой персональный уровень восприимчивости к боли. Если будет очень, ори. Можешь даже врезать мне рукой по спине. Некоторым это помогает восстановить психологическое равновесие.

— Я не такая! — гордо возмутилась Снежана. — Я не бью мужчин, которые меня гладят…

— Посмотрим… — сказал Олег многозначительно. — Ну, что, действительно, — погнали?..

— Ну не сидеть же!

Олег поудобнее взял двумя руками длинную и узкую ступню Снежаны, удивившись тому, что она ему нравится с эстетической точки зрения. Он когда-то слышал, что голливудский кинорежиссёр Квентин Тарантино тоже обожал ступни у своей кино-музы Умы Турман. Чёрт его знает, может, действительно есть в этом некий шарм?..

— Ты готова?.. — спросил Олег.

— Уже почти в бессознанке. Заблаговременно…

— Тогда! — Олег резко дёрнул ступню девушки, убирая её сустав с не природного своего места.

— А-А-А-А-А-А!!!!! — дико, но как-то наигранно, будто с запасом, коротко заорала Снежана.

— Всё уже! — сказал Олег, подняв вверх руки. — Убивать меня слишком поздно!

Снежана недоверчиво сверху вниз посмотрела на свою многострадальную ножку.

— И что дальше?..

— Через пару часов спадёт опухоль, а к вечеру тебе можно будет снова идти на дискотеку, — пообещал Олег. — Но надо ногу пока перебинтовать. Для закрепления.

— Валяй, костоправ… — смилостивилась Снежана. — О! — сказала она уже весело. — Бежит наш неугомонный Костя! Переполошили мы его.

— Ты переполошила… — поправил Олег, глянув через плечо на Костю, который спешил к ним, перепрыгивая через дорожные ограждения. — Ты бы ещё завизжала…

— А ему это, похоже, без разницы. Были бы звуковые эффекты…

…— Что у вас тут?! — воскликнул Костя, подбегая. — Отчего такой базар?!. Кто на кого напал?!.

— Он — на меня… — Снежана обиженно показала пальцем на Олега, который смирно бинтовал ей ногу.

— Старшина, это как понимать?.. — не поверил Костя.

— Вправил я ей тут без тебя вывих, — признался Олег. — Хотя и болезненно. Зато теперь из неё получилась полноценная боевая единица, а не какая-то там простая дробь…

— Уже лучше, — сказал Костя, утирая со лба пот рукавом гимнастёрки. — Но вы меня всерьёз напугали. Я от волнения подумал и на мародёров — грабителей, и на то, что город до нас добрался.

— А как там у тебя дела? — спросил Олег, возвращая ноге Снежаны кроссовку.

— Дохлый номер… — Костя залез на крышу броневика, и стал смотреть куда-то в свой любимый бинокль, который ему вернул Олег. — Заправочная обесточена, а выкачивать из подземных хранилищ горючку с помощью медицинского шприца меня не научили. И зря…

— Что будем предпринимать?

— У нас ещё есть запас километров на сто, а до авиабазы — вдвое меньше. И будем ехать в экономном режиме.

— Полста в час?

— Примерно так. Но мне почему-то кажется, что заправимся мы очень скоро…

— На дороге?

— Да. Там, впереди, видны мощные заторы из легковушек и грузовиков. Всё брошено, и, как я подозреваю, народ убегал налегке, а не с канистрами. Когда мы ехали по городским улицам, там тоже были кинутые авто, но у меня тогда инстинкт самосохранения был сильные житейского прагматизма. Я не предполагал, что дела наши настолько плохи с самого начала…

— У мужчин противнейшая особенность усугублять любые обстоятельства, — едко сказала Снежана. — Чтобы преодолевать плохое, ориентируясь на гораздо худшее…

— Именно так! — согласно сказал Костя. — А теперь — погнали!

Он залез к себе в кабину водителя, подождал, когда Олег устроится в люке башенки рядом с пулемётом и пушкой, и двинул БТР вперёд пока на малой скорости.

Через несколько километров они действительно доехали до масштабной автомобильной пробки, которая намертво перегораживала дорогу, захватив даже кюветы и часть пространства степи, находившейся за ними. Костя опять заглушил мотор, забрался повыше на крышу своего броневика, и в очередной раз занялся изучением в бинокль того, что было у них впереди. Снежана сама сползла на землю, и пока суть, да дело, разрабатывая починенную ногу, стала, по инерции прихрамывая, ходить вокруг БТР-а.

Броня вездехода была в зелёных потёках, и будто присыпана в своих укромных местах мельчайшим изумрудным порошком, который не сдуло ветром при движении. Косясь на эту непонятную и пугающую зелень, Костя нервно закурил. Олег когда-то увлекался этим нездоровым с его теперешней точки зрения делом, бросив его после двадцати лет, но сейчас взял у него предложенную сигарету, и тоже затянулся, не найдя другого способа расслабить свои, взыгравшие от увиденного, нервишки. В груди действительно почти перестало дрожать.

— Как ты думаешь, это на самом деле было химическое оружие?.. — спросил вдруг Костя после долгого молчания.

— Не знаю. Может быть. Но больше всего это напоминало биологическое, какого-то принципиально нового типа. Деревья превратились в хищных живых существ, да и дома, похоже, тоже перестали быть рядовыми жилищами…