Валерий Брусков - Между…

Смуглое лицо девочки не говорило о переменах в её состоянии, поэтому приходилось лишь на что-то надеяться.

Ситуация схематично была вполне ясной. Дети такого возраста опасно не бродят в одиночестве, значит, потерялась, заблудилась, оголодала, ослабела, упала и потеряла сознание. Могла сама прийти в себя, чтобы снова питаться, чем придётся, или умереть, так и не очнувшись…

Эрнест опять слегка похлопал девочку ладонями по её впалым щекам, проверяя глубину ухода сознания ребёнка, потом чуть усилил шлепки, но голова незнакомки лишь безвольно моталась из стороны в сторону, и это была единственная реакция её безвольного тела на действия постороннего.

Эрнест начал волноваться уже всерьёз.

А получится ли вернуть её?.. Не слишком ли далеко она ушла?..

Присутствовать при чьей-то агонии не было ни малейшего желания, но чтобы ещё что-то предпринимать, требовалось сначала подождать результатов инъекции. Минут пять-десять.

Из психологической потребности как-то скоротать слишком нетерпеливое ожидание, Эрнест оголился по пояс, и хорошенько освежился водой из реки, слегка бодря себя после неважной ночи на твёрдой земле.

Стало заметно легче. Эрнест накинул рубашку на мокрое тело с расчетом на затяжную свежесть, и вернулся к девочке.

Услышав ровное, глубокое дыхание спящего ребёнка, и увидев, как под опущенными впалыми веками глазные яблоки незнакомки активно двигаются, отслеживая энергичный сон, Эрнест с удивлением поймал себя на том, что радуется своему небольшому успеху так, будто это — его родная дочь, а не случайная чужая.

Он в который раз, уже почти ласково, похлопал теперь просто спящую девочку ладонью по щеке.

— Проснись, дитя моё! — громко позвал он. — Wake up!

Он ещё не знал, на каком языке говорить с этой, уже не чистокровной выходкой из Африки. По территории бывшей Европы кочевали разные племена — национальные и смешанные.

— Уже утро, девочка! Пора вставать! И у тебя гость!

…Точно подчиняясь призыву, девочка громко всхлипнула; под её веками всё прекратилось, и она послушно распахнула свои, мохнатые ресницами, чёрные, как Бездна, из которой она только что всплыла не по своей воле, огромные глаза…

Эрнест от неожиданности тоже всхлипнул.

…Глаза найдёныша чудовищно косили! Её зрачки буквально прятались друг от друга в противоположных уголках глаз!

Эрнест вдруг серьёзно, и уже небезосновательно испугался.

Что это? Её врождённый дефект зрения, или следствие повреждения мозга от длительного недоедания и глубочайшего обморока, чуть не перешедшего в голодную кому? К первому можно и привыкнуть, но второе в походных условиях гарантированно не устранить. Ладно, если последствиями всего является только косоглазие, но глубинные травмы сознания и психики могут превратить в бессмыслицу сам факт спасения…

Эрнест решил ухватиться хотя бы за минимальный шанс на лучшее, и принялся щёлкать пальцами обеих рук над лицом девочки, привлекая её внимание.

— Возвращайся, малышка! — взывал он. — Бегом обратно! Я жду тебя!..

…Зрачки девочки послушно пошли навстречу друг другу, почти сумасшедше радуя, и встали в положенных для них местах, но Эрнест не увидел в них ничего даже на дистанции Бесконечности…

— Очаровашка! Быстренько возвращайся! — продолжал он щёлкать пальцами, привлекая к себе её внимание: — Я тебя уже заждался!

Глаза девочки были пока совершенно ни на что не нацелены, но в них уже стремительно накапливалось её рассеянное по Пространству Сознание…

…Она, наконец, долгожданно моргнула, посмотрела на зависшие над её лицом руки Эрнеста, а потом перебросила свой взгляд на его лицо.

Эрнест чётко увидел, как крохотная искорка осмысленности вспыхнула в Бездне, и зажгла в глазах незнакомки уже что-то разумное…

— Я вас приветствую, мадам! — сказал он, улыбаясь. — Прямо с утра!..

Он опустил успевшие устать руки.

— Меня зовут Эрнест! А как зовут тебя?! Hello! My name is Ernest! What is you name?..

Девочка молча осмотрела на Эрнсте его мокрую рубашку, не сказав в ответ ни слова, помогая себе тонкими руками, медленно, но почти уверенно села, прижав к своей груди острые ободранные коленки, и стала смотреть на близкую реку.

— Ты у нас глухая, или тебе не подарили имени?.. — насмешливо спросил Эрнест на евразере. — Или ты — из благородных кровей, поэтому я не достоин твоего высочайшего внимания?..

— Алиса… — голос девочки был раз в пять старше неё.

— Что?.. — Эрнест повернулся к ней одним ухом.

— Меня зовут Алиса… — чётко ответила она на заявленном языке, и голос девочки молодел лет на пять с каждым сказанным словом…

— Прекрасно! — воодушевился Эрнест окончательно. — И из какой страны чудес ты пришла, Алиса?

Девочка показала почти прозрачной рукой туда, откуда текла река.

— Я приплыла оттуда…

— На чём?..

— На плоту… Здесь мне стало совсем худо — укачало… Причалила к берегу, выбралась на него, а дальше уже ничего и не помню…

— Ты когда ела в последний раз, путешественница? — спросил Эрнест. — И что? И сколько плыла сюда?

— Дней уже не помню в прочной связи… — поморщилась Алиса. — А ела — что находила. Траву, ягоды… В реке тоже что-то было… Съедобное и не очень…

— Понятно, — сказал Эрнест. — Потерялась?.. Ушла сама?.. Или?..

— Или… — сказала Алиса жёстко.

Эрнест увидел, как по провалившимся грязным щекам девочки потекли вниз тоненькие ручейки…

— Почему они со мною так?.. — с застарелой болью в голосе спросила Алиса. — Я же маленькая… Чем я им была так страшна?..

Эрнест уже понимал, с кем имеет дело.

— Дело в том, девочка, что человечество энергично деградирует, а Природа пытается если не остановить его на своём пути в давно покинутый им обезьянник, то хотя бы слегка притормозить, подсовывая ему вас, хранителей былых, развитых кровей. Все уцелевшие племена закрыто и обособленно взбивают свои беднеющие гены внутри себя, наивно надеясь сохранить хоть что-то, но на деле лишь усиливают внутри-родственные мутации. Ты вот — явный продукт разных, смешанных кровей, ты перспективнее их, да ещё, как я уже заметил, с врождёнными развитыми мозгами, а они по причине своего прогрессирующего невежества шарахаются от тебя, считая злом. Сколько тебе лет?

— Десять, — равнодушно сказала Алиса. — А это-то тут при чём?

— Тебе не десять в их понимании, Алисочка, а наверняка гораздо больше тридцати с точки зрения твоих умственных способностей — в сравнении с их же. Твоё потенциальное интеллектуальное по давним тестовым меркам должно быть в районе ста с лишним условных единиц, а у них больше пятидесяти никогда и не поднимется. Ты фактически старше и мудрее их, и именно это в тебе пугает больше всего. Что из тебя получится ещё через десять лет?.. Богиня, которой они должны будут поклоняться?