Владимир Колотенко - Прикованные к тени

- Ты действительно что-то там скрестил, черепаху с дубом или корову с клевером?..

Я как раз думал о своих клеточках.

- Ты читаешь мои мысли?

- Да. Ты уверен?

Я не знал, зачем он это спросил. Жора, судя по всему, так и не смог поверить, что наш пациент выжил благодаря инъекции липосом, содержащих фрагменты генов секвойи. Или той швейцарской ели.

- Ты уверен, - снова спросил он, - что все достоверно?..

- Об этом писали и «Nature», и «Science».

- Мало ли, - хмыкнул Жора, - я не все успеваю читать, да и не очень-то верю написанному. И ты же знаешь: я даже Чехова...

- Знаю, - сказал я, - не всего прочитал.

Жора кивнул.

Это была правда. Все достижения науки он узнавал от кого попало и всегда среди вороха новостей отбирал те, что изменяли представление о предмете его интересов. Его невозможно было застать в библиотеке или у телевизора. Газеты он использовал как оберточную бумагу. Никаких симпозиумов, ни научных конференций, ни коллоквиумов он не посещал: «Чушь собачья, чердачная пыль, ярмарка тщеславия...». Он никогда не важничал и не бравировал своим невежеством в отношении опубликованных новостей, но всегда жил в кипящем слое науки.

Ты думаешь, наши липосомы спасли монарха?

Я был в этом уверен.

- Слушай, что если нам попытаться создать клон нашего миллионера или, скажем, твой? Или мой?..

Он не мог не прийти к этой мысли.

- Как испытательный полигон, как модель!

Он смотрел мне в глаза, но не видел меня.

- Того же Брежнева...

- Ленина, Сталина, - сказал я.

Жора посмотрел на меня оценивающе. Он не принимал моей иронии. Я тоже не шутил.

- Я серьезно, - сказал он.

- Валеру Леонтьева, - сказал я и посмотрел ему в глаза.

- Мне нравятся хорошо пахнущие ухоженные мальчики, - ни глазом не моргнув, отпарировал он.

Мы рассмеялись.

Убеждать его в том, что я давно об этом мечтал, не было никакой необходимости. Мне чудились не только отряды маленьких Лениных, Сталиных и тех же Брежневых с Кобзонами и Табачниками, но и полчища Навуходоносоров, Рамзесов, Сенек и Спиноз, Цезарей и Наполеонов. И конечно, Толстых, Моцартов, Эйнштейнов... Ух, как разгулялось по древу истории мое воображение!

- И это ведь будут не какие-то там Гомункулусы и Големы, - вторя мне, говорил теперь Жора, - не андроиды и Буратино, а настоящие, живые Цезари и цари плоть от плоти... И нам не надо быть Иегуде-Леве Бен-Бецалеле, верно ведь?

- Повтори, - сказал я.

- Иегуде-Леве Бен-Бецалеле, - выпалил Жора еще раз.

- Верно, - сказал я и улыбнулся.

- Ты победил, - сдался наконец Жора, - этот твой сокрушительный победоносный царизм перекрыл мне дыхание. Полчища твоих полководцев и царей скоро выползут из преисподней и тогда...

Жора был не последний мечтатель.

- Был?..

- Но и это еще было не все! Гетерогенный геном! - вот полет мысли, вот золотая ариаднина нить вечной жизни! Тем более что у нас уже был первый опыт - наш молодеющий на глазах миллионер.

Синие глаза Жоры взялись поволокой под мерный перестук подземки.

- Мне кажется, я тоже не последний гений, - произнес он, нахлобучивая шапку на глаза и снова проваливаясь в спячку. - В твоих Гильгамешах и Македонских что-то все-таки есть. И мне еще вот что очень нравится: какая это светлая радость - вихрем пронестись по истории!

А меня радовало и то, что постепенно мысль о клонировании, как о возможном подспорье в поисках путей увеличения продолжительности жизни, проникала в его мозг и с каждым днем все настойчивее овладевала всем его существом, становясь одной из ключевых тем наших бесед. Нам, по мнению Жоры, не нужны были ни Ленин, ни Сталин, ни Тутанхамон или какой-то Навуходоносор. Мы хотели вырастить клон и изучать его поведение в различных экспериментальных условиях. Как модель. Она, думали мы, и подсказала бы нам, как надо жить, чтобы жить долго. Я не спорил. Я и сам так думал, хотя у меня, повторюсь, были свои взгляды на дальнейшую судьбу клонов. Сама идея получения копии Цезаря или Наполеона была, конечно, достойна восхищения. Но и только. Хотя как знать? Я не мог себе даже представить, как можно распорядиться судьбой вдруг возникшего с кондачка Александра Македонского или той же царицы Савской! Идея для какого-нибудь научно-фантастического романа или киносценария - да! Но воплотить эту идею в жизнь - нет, это было, по мнению Жоры, нереально. Собственно, мы никогда и не развивали эту идею. Как и тысячи других, она просто жила в нас и была лишь предметом нашего восхищения. Мы никому о ней не рассказывали - нас бы здесь засмеяли. Хотя слухи об успешном клонировании животных где-то за океаном уже набирали силу и долетали и до наших ушей. Вот и Симонян привез свежие новости. Мы загорелись...

К тому времени Михаил Николаевич укатил за границу, но к Новому Году мы исправно получали свои миллионы. А Вит, Вит беспощадно их тратил. С умом. Он забросил науку в тот же час и миг, как только завладел правом подписи на банковских чеках. Жора верил в его коммерческий гений, а я верил Жоре. Скажу еще одну вещь: мы с Жорой никогда бы не нашли применения нашим деньгам. И никогда не стали бы из-за них врагами. Деньги всегда были для нас ничто, а большие деньги - ничем. У нас, у меня и у Жоры, просто все валилось из рук, как только нам приходилось вытеснять мысли о наших клеточках мыслями о купле-продаже, дебите-кредите, наварах и прибылях, бонусах и... Я говорю это без всякого лукавства. Это состояние и отношение к деньгам нужно пережить, с ним нужно переспать не одну ночь.

- Я тебя понимаю.

- Если ты занят тем, без чего люди не могут жить, - поучал меня Жора, - деньги всегда найдут тебя сами. И дадут тебе жару!

Это было истинной правдой.

- Научись говорить деньгам «нет», и они будут липнуть к тебе как банный лист к заднице, - проповедовал Жора, - ведь деньги - как женщины: «чем меньше женщину мы любим, тем легче...». Запомни это правило: чем мы менее любопытны к тому, что привлекает внимание толпы, тем настойчивее это возвеличивает тебя в ее глазах. Присмотрись к жизни...

Я не Гете и мне не нужна никакая Ульрика фон Левецов. Я даже не Чарли Чаплин и не нуждаюсь в обществе своей Ундины. Разница в возрасте заметна только тем, кто ни черта не смыслит в устройстве мира.

- Соломону, - говорит Лена, - до конца его жизни подкладывали в постель девочек, чтобы он не старел. Вернейшее средство!

- Правда?

- Да, правда, - говорит Лена, - и не только Соломону. Вы как-то учитываете это средство против старости в своих...?

Ты же прекрасно сама всё знаешь, думаю я, конечно, учитываем.

- Ну так, - говорю я, - с горем пополам.

- Какое же это горе? Это...

Я не отваживаюсь назвать Юлю «средством от старения»!

- ...никто, никакой Леонардо да Винчи, ни Ньютон, ни твой любимый Сенека или Спиноза, ни один гений, понимаешь, - говорит Ли, - не в состоянии заглянуть в кухню Творения. Божий промысел - черный ящик для человеческого ума, и твоя пирамида не может...