Стивен Бене - Ангел был чистокровным янки

Кажется, это было самое удивительное путешествие в моей жизни. Отец правил лошадьми, мы с генералом поместились на переднем сиденье, а сзади ехал Барнум с ангелом. Я слышал, как Барнум потребовал с него честное слово ангела и джентльмена, что он не улетит без предупреждения, и ангел благосклонно кивнул в ответ. Мы проохали добрый десяток миль, не вымолвив ни слова. Но, помнится, меня все время одолевала мысль – как нам поступить дальше? Деловая хватка была у меня с давних пор: аттракцион всегда остается аттракционом. И ради Ф.-Т. Барнума я пошел бы на многое. Но тут что-то не так.

Едва ангел вышел из сарая, я сразу заподозрил: тут что-то не так. Но заподозрил ли это Барнум, я не имел понятия.

В конце концов отец спросил с козел:

– Куда ехать, мистер Барнум?

– В Карлайл, – ответил Барнум. Он поразмыслил с минуту. – Или нет, пожалуй, в Гаррисберг. Его нельзя везти поездом – люди увидят, начнется столпотворение. А, черт, езжайте прямо, я скажу, где остановиться. – Он повернулся к ангелу и спросил: – Угодно ли вам ехать в Гаррисберг, сэр?

– Мне все едино, – сказал ангел. – Главное дело – задать тягу подале от того сарая.

При этих его словах я даже подскочил, потому что выговор у него оказался самый что ни на есть гнусавый, как у всех уроженцев Новой Англии, а уж этого я ожидал менее всего.

Я услышал, как мистер Барнум заерзал на своем сиденье.

– А вы что же, родом откуда-нибудь с северо-востока, мистер… э… Уилкинс? – спросил он.

– Известно, оттудова, – отвечал тот. – Капитан Уилкинс, прошу любить да жаловать. Родился и вырос на Кейп-Код.

– И как это я сразу не сообразил, – пробормотал Барнум задумчиво. – Что ж, очень рад с вами познакомиться, капитан Уилкинс, – сказал он. Но голос его звучал отнюдь не радостно. Он рискнул сделать еще попытку: – Поистине это просто чудо, – сказал он. – Одним словом, все мы жаждем убедиться… словом, я вот всю свою жизнь прилежно ходил в церковь и хотел бы узнать… ну, в общем, каково это – быть ангелом?

– Ничего, приятственно, – сказал ангел. И тихонько кашлянул.

– Разумеется, – сказал Барнум, – у вас такие исключительные возможности… это даже в известной мере обязывает, хотя я вовсе не настаиваю… но ведь вы, вероятно, имели счастье лицезреть великих людей, скажем… э-э… Джорджа Вашингтона…

– Отродясь его в глаза не видывал, – сказал ангел, и я снова услышал ерзанье на заднем сиденье.

– Но я уверен… – начал Ф.-Т. Барнум.

– Отродясь в глаза не видывал, – решительно повторил ангел. – Я служу в береговой охране. На пару с Элнатаном Эдвардсом. И когда б не шторм с ураганным ветром, духу моего не было бы в здешних краях.

– Но Моисея и других пророков… – начал Барнум с мольбой в голосе.

– Не видывал, – заявил ангел категорически. – Сказано вам: служу в береговой охране. У самого Гранд-Бэнкс. Не стану врать – чего не видывал, того, стало быть, не видывал.

– Надеюсь, вы не пострадали… ведь картечь все-таки… – осведомился Барнум с беспокойством.

– Нисколечко, – сказал ангел, ощупывая свои крылья. – Совсем как новенькие. – Он неуклюже повернулся к нам. – Оно конечно, – сказал он, – я у вас в долгу. – Он пожевал губами. Потом взглянул на генерала Мальчика-с-пальчик. – А вот этот, ей-ей, какой-то невзаправдашний, так мне сдается, – сказал он. – Но я вижу его своими глазами, а стало быть, все без обману. – Он повернулся к Барнуму. – Хочу сказать вам еще словечко, – произнес он с тоской в голосе. – Служба, конечно, службой. Но я хотел бы взглянуть на ваш цирк. Отродясь еще не видывал цирка.

И он взмыл в воздух – в утренний воздух, позлащенный зарей. Сперва он летел как-то странно, неловко, но потом неловкость исчезла и полет его стал прекрасен, как у всякой птицы. Я бывал на Кейп-Код и теперь думал об этом полуострове и о маленьких жалких суденышках, что снуют там и исчезают в безбрежном просторе, – крылатых парусах Новой Англии. Не знаю, о чем думал Барнум, но он обнажил голову.

Когда ангел превратился в крошечную черную точку на небе, отец мой протяжно свистнул.

– Две тысячи долларов улетели в поднебесье, а с ними вместе знаменитейший аттракцион на свете! – сказал он. – И вы знаете, Ф.-Т., я не жалею об этом.

Он пожал мистеру Барнуму руку.

– Что ж, – сказал мистер Барнум с кривой усмешкой, – по крайней мере Джим Бейли остался ни причем. – Он поднял голову и сказал: – Поглядите-ка на горку.

Мы поглядели и увидели фаэтон, летящий стрелой. Фаэтон этот подкатил к нам, и с козел спрыгнул худощавый, верткий, бородатый человечек. Он ринулся прямо к Барнуму.

– Куда вы его девали? – крикнул он, заикаясь от волнения. – У вас нет на него никаких прав. Вот заверенная купчая.

Он размахивал бумагой.

– О чем речь? – спросил Барнум. – И много ли вы уплатили этому Шэнку?

– Две тысячи долларов, – отвечал Джеймс Бейли, – и пускай только попробует отвертеться, я с него живьем шкуру сдеру.

– Ну нет, Джим Бейли, ничего не выйдет, – сказал Барнум вкрадчиво. – Ведь ангелам положено улетать, вот и этот улетел тоже. Но деньги ваши не пропадут.

– Как так? – спросил Бейли с негодованием. – Ну-ка, выкладывайте все начистоту.

И у меня на глазах он преобразился – теперь это был хладнокровный, расчетливый делец.

– Они не пропадут, – повторил Ф.-Т. Барнум. – Мы учтем их при оформлении договора, когда вы войдете ко мне в долю.

– В долю! – сказал Джим Бейли. – В долю! – повторил он снова, уже иным тоном.

– Да, в долю, – сказал Ф.-Т. Барнум, не сводя глаз с неба. – У вас свой цирк, Джим, а у меня свой. Но если мы объединимся, то безо всяких ангелов у нас на арене будет такое поразительное разнообразие диковин из разных стран, какого еще не видел свет. – Он приподнялся на носки, распрямил плечи и снова стал прежним Ф.-Т. Барнумом. – Что такое ангел в сравнении с дружбой? – сказал он. – Ведь у нас целых три арены и две эстрады! Мы привезем из Лондона слона Юмбо! Мы покажем «Величайшее представление в мире»!

Цитата из «Гамлета» (пер. М. Лозинского)