Брайан Болл - Легион мерти [сборник]

— Если бы еще и это! — простонал Лефле. — Капитан, давайте просто вернемся. У Боулдера все равно нет никаких шансов до сих пор оставаться в живых, а мы же рискуем предстать перед галактическим трибуналом, если применим силу. Вы должны понимать это!

Исмонд Кестер бросил на нас такой ледяной взгляд, что меня снова мгновенно прошиб пот.

— Ну хорошо, я не возражаю, — хрипло сказал Лефле. С этого мгновения он проявил себя самым решительным образом. Мы хорошо отдавали себе отчет, что будет с нами за первый же неосторожный выстрел, если только наше дело откроется. Я поймал себя на том, что непроизвольно посмотрел в небо, отыскивая геликоптер полиции.

Мы снова решительно направились к строению, которое находилось на берегу наполовину пересохшей речушки.

Нам без труда удалось переправиться через нее. Внезапно все мы вздрогнули. Нас просто оглушил резкий звук, очевидно, донесшийся из большого отверстия главного входа.

Там визжало, ревело, выло и гудело, как будто на свободе оказался целый галактический зверинец.

— Во имя Персея, что это? — в ужасе воскликнул Кестер и вопросительно взглянул на меня.

Я беспомощно пожал плечами, а инженер сказал:

— Это похоже на жертвоприношение, или еще на что-то подобное. Есть у дзетанцев такие обычаи?

Взгляды буквально буравили меня. У меня не оставалось никакого другого выхода, кроме как согласно кивнуть.

— Бедный юноша, — вздохнул Кестер. — Что же я скажу его отцу? Но мы все же должны попытаться сделать все возможное, чтобы спасти его. Вперед!

Мы последовали за ним, держа излучатели наготове. Лефле убрал свое шоковое оружие, и я увидел в его руках тоже ядерный излучатель.

— Не надо, Лефле! — предостерегающе крикнул я, но в общем шуме он вряд ли меня услышал.

Старик уже карабкался по круглой змеящейся дорожке наверх, к главному входу. Чем выше мы поднимались, тем ужаснее и громче становился шум.

Я знал огромные залы этого строения, в которых происходили не только ритуальные праздники этого племени, но и заключались сделки. Я уже однажды стоял в отверстии, напрасно стараясь привлечь внимание туземцев своими дешевыми пластмассовыми поделками. Мой прежний капитан был убежден, что дзетане были музыкальным народом. Поэтому мы запаслись поющими пластмассовыми зверьками с автоматическим управлением. Это был полный крах! Мы не получили ни одного драгоценного биллис-кристалла, ни одного-единственного осколочка!

— Осторожнее, тут должна быть охрана, — крикнул я Старику, который только приблизился к странному строению, которое, как я полагал, являлось башней охраны города.

Он не ответил, однако предусмотрительно укрылся за башней. Я тоже последовал его примеру. Шум усилился до ревущей какофонии. Резкое мяуканье и дребезжание стало таким сильным, что мы могли уже без опаски говорить в полный голос. Из отверстия ударил луч красного цвета. В этом свете заклубилось облако чада, медленно выползающего из маленьких отверстий в стене.

— Что это такое? Дым каких-то трав? Горение во время жертвоприношения? — спросил Старик, но я только мог беспомощно пожать плечами.

Мы все еще нерешительно лежали в укрытии, когда Лефле внезапно начал ругаться.

Мы растерянно уставились на него, а он медленно поднялся на ноги.

— Что вы делаете? Вы сошли с ума! — крикнул Старик, разъярившись. — Немедленно в укрытие, до тех пор, пока мы не оценили обстановку. Вы хотите подставить себя под удар туземцев?

Лефле только махнул рукой. Он, широко расставив ноги, стоял в сводчатом изгибе коридора.

Я вдохнул воздух. Старик щелкнул предохранителем своего оружия. Но с нашим главным инженером не случилось ничего плохого.

Мы медленно поднялись на ноги. Когда я смог осмотреться, у меня перехватило дыхание.

Огромный зал, очевидно, мог показаться сумасшедшим домом, по которому прыгали и метались нечеловеческие существа. И, держу пари, это буйствовали туземцы. Казалось, они выпили весь запас алкоголя в солнечной системе, они шатались и их двуногие тела тряслись как в лихорадке.

Я видел только мелькание рук и ног, их раскрытые щели рта и блестящие ряды зубов. Существа эти вели себя так, будто в каждого из них вселился дьявол. Свет от раскачивающихся каменных светильников отражался от их блестящей чешуйчатой кожи и бронзового оружия, так что блики эти могли и ослепить.

Некоторые из существ огромными прыжками взвивались в воздух, опрокидывались под радостные крики зрителей и хватали все и вся своими загребущими руками.

Другие вертелись или катались по каменным плитам пола, прямо перед нашими глазами их фигуры обнимали друг друга в экстазе дружелюбия и приязни.

Я растерянно воскликнул:

— Сэр, это не жертвоприношение. Не называйте меня больше Ипсталом, если они не такие же голубые, как и небо над Невадой.

Я вынужден был откашляться, так как в горло мне лез пахучий дым и чад.

— Что это? — простонал Старик и буквально взвился в воздух. — Да мне ведь знаком этот запах!

— Табак, обычный табак! — вскричал Лефле, буквально пылая от ярости. — Но это еще не все. Ипстал, вам известно, что это так остро пахнет?

Я осторожно принюхался. Никто не обращал внимания на нас. Все было так, словно нас здесь и не существовало. Внезапно я все понял.

— О, — простонал я. — Нет, только не это. Ведь от этого же вымрет все племя!

Старик пожелал непременно узнать, что мы тут обнаружили. Поэтому Лефле объяснил:

— Это не только табачный дым, сэр. К нему подмешана небольшая доза парастимулина. Эта штука очень действенная к дыму. Она, попадая в дыхательные пузырьки наших легких, немедленно всасывается в кровь. Надо немедленно выйти наружу, сэр.

— Боулдер! Негодяй! — гремел Старик так громко, что даже перекрывал шум ликующей и танцующей толпы. Теперь мы узнали, кто же спер возбуждающее средство у нашего доктора.

Я проследил за взглядом капитана и увидел нашего беглеца, нашего Третьего, Фискуса Боулдера.

Он, возвышаясь, стоял среди туземцев, которые, казалось, смотрели на него как на полубога.

Вождь племени, закутанный в колыхающуюся накидку из священной оболочки яичного желтка, также метался в толпе. В своих трехпалых руках он держал большую каменную чашу, полную самых лучших биллис-кристаллов, которые я до сих пор видел. Он торжественно упал Фискусу на шею, словно только что тот спас ему жизнь.

— Осторожнее! — закричал Лефле.

Умник Фис, от природы гора мускулов, обнял вождя одной рукой за тонкое, как прут, бедро, а другой выхватил чашу, полную драгоценных камней, из его рук. Ящероподобное тело пролетело по воздуху и упало в кучу других танцующих туземцев почти в десяти метрах от юноши.

Со спокойной душой Фискус вытряс биллис-кристаллы в пластмассовый мешочек у него на бедре.