Джек Вэнс - Ночной огонь

«Да, разумеется!»

«Вот и хорошо! Пируйте на славу, пока есть такая возможность. Вам, наверное, еще не приходилось видеть ничего подобного».

«В какой-то степени вы правы, — осторожно сказала Скирль. — Дворец великолепен. Усадьба, где я выросла, Сассунское Эйри, значительно уступает роскошью хоромам Ромарта — не в последнюю очередь потому, что мой отец потерял все наши деньги, занимаясь рискованными спекуляциями. У нас роскошь, подобная убранству дворца Рейми, была бы невозможна без больших денег, поскольку у нас работникам приходится платить, а рабство запрещено на всех цивилизованных планетах Ойкумены».

«Ага! — поднял указательный палец господин со сливовыми щеками. — Вы ошибочно представляете себе распорядок жизни в Ромарте! Сейшани — не рабы, они — просто-напросто сейшани. Этот неоспоримый факт упрощает и облегчает наше существование».

Скирль поспешила согласиться с тем, что ее собеседник гораздо лучше нее представлял себе то, о чем говорил. Она съела цукат из цветочных лепестков, и банкет продолжался.

На следующее утро Ардриан сообщил, что Судейская коллегия, уступив давлению со стороны клана Урдов, проведет заседание раньше, чем предполагалось, во второй половине дня. Гранды династии Урдов считали, что Асрубал подвергался неоправданным неудобствам на основании безответственных обвинений и требовали, чтобы любые ограничения его свободы были немедленно отменены.

Так же, как в прошлый раз, судьи собрались в большом зале дворца Варциал, почти не уступавшем роскошью дворцу Рейми. Так же, как и раньше, дружинники привели Асрубала и усадили его у стены в тяжелое кресло с высокой спинкой. Как прежде, Асрубал сидел, неподвижно выпрямившись, с бледным, как кость, лицом, лишенным всякого выражения. Время от времени взгляд его круглых глаз с расширенными черными зрачками обращался к Джаро, что заставляло Джаро ощущать тошнотворный внутренний холодок. Когда Джаро закрывал глаза, к нему возвращались пугающие образы минувшего.

Обменявшись вполголоса несколькими замечаниями, судьи открыли разбирательство. На этот раз первым выступил адвокат Асрубала, Барванг дин-Урд: «Достопочтенные господа! Я требую, чтобы моего уважаемого родственника, Асрубала, немедленно избавили от неудобств, вызванных сложившейся нелепой ситуацией! Происходящее перед нашими глазами — беспрецедентный, уму непостижимый фарс, замешанный на выдумках о некоем ущербе, нанесенном инопланетному торгашу. И как он пытается обосновать свои измышления? Ссылаясь на показания сына, признавшего в суде, что он страдает психическим расстройством вследствие повреждения мозга! Ни от нашего внимания, ни от внимания достопочтенных судей не могло ускользнуть бессмысленное выражение лица этого вечно моргающего и шмыгающего носом идиота. Он явно неспособен давать достоверные показания и осмысливать свои действия. Такое судопроизводство невозможно принимать всерьез. Асрубал ни в чем не виновен — но уже вынужден нести мучительное наказание за преступления, которых не совершал! Напрашивается вопрос: неужели правосудие Ромарта деградировало настолько, что у нас подвергают преследованиям невиновных по подсказке чужеземцев?»

Магистр поднял руку: «О каких преступлениях вы говорите? Асрубала обвинили в нескольких различных правонарушениях».

«Прежде всего, — ответил Барванг, — следует рассмотреть обвинения по первому пункту». Развернув лист бумаги, адвокат прочел: «Асрубал обвиняется в мошенничестве, обмане, хищении имущества, казнокрадстве, нарушении договорных обязательств, заключении неправомочных сделок, преступном сговоре и злоупотреблении доверием». Барванг хлопнул по листу тыльной стороной ладони: «Все это сплошная чепуха, разумеется! Даже если бы эти обвинения соответствовали действительности, их следовало бы отвергнуть, чтобы мы могли как можно скорее вернуться к повседневным делам, заслуживающим внимания».

Бросив взгляд на Джаро, Барванг продолжал: «Обвинения основаны на почти не поддающихся прочтению записях, небрежных и беспорядочных...»

«Один момент! — вмешался юстициар Морлок, представлявший интересы Тоуна Мэйхака. — Все записи поддаются прочтению. Они тщательно велись исключительно добросовестным бухгалтером».

Барванг вежливо поклонился: «Понимаю, что таково ваше мнение. Общеизвестно, однако, что упомянутый бухгалтер — придурковатый лентяй, лишенный коммерческой хватки и проницательности, свойственных Асрубалу, каковые выдающиеся качества позволили ему успешно координировать финансовые операции».

«Настолько успешно, — заметил Морлок, — что Асрубал сказочно богат, а бухгалтер Ямб умирает в нищете. Кого из них следует подозревать в неправильном ведении записей?»

«Это не имеет отношения к делу! — возразил Барванг. — Асрубал был слишком занят заключением крупномасштабных сделок, чтобы торговаться по поводу каждой банки рыбных консервов. Такая участь уготована шарлатанам и мелким мошенникам, а неустрашимого кавалера из рода Урдов невозможно обсуждать в таких терминах!» Адвокат повернулся к Асрубалу: «Не так ли?»

«Вы совершенно правы!»

Морлок спросил: «И в этом заключается довод защиты? В заявлении о том, что Асрубал — не мелкий, а крупный мошенник?»

«Ни в коем случае! — возмутился Барванг. — Я всего лишь привлек внимание суда к репутации подзащитного. Наш довод прост и неопровержим. Асрубал не может быть обвинен в хищении имущества или казнокрадстве! Почему? Потому что такие преступления не упоминаются в уголовном кодексе Ромарта! Как это возможно? Опять же, все очень просто. На протяжении столетий такие правонарушения были неизвестны в Ромарте. На этом основании я заявляю, что Асрубала обвинили в несуществующих преступлениях. Следовательно, я прошу достопочтенный суд отвергнуть клеветнические домыслы и присудить Асрубалу сумму штрафных убытков, соответствующих сумме, в хищении которой его напрасно обвинили».

«Не торопитесь! — заявил магистр. — Кодекс не отлит из чугуна. Всем известен характер заявленных преступлений. Ваша аргументация изворотлива, но безосновательна. На внесение в уголовный кодекс соответствующих поправок уйдет не больше десяти минут, причем мы уполномочены объявлять новые положения кодекса вступающими в силу за сто лет до их утверждения, чего будет более чем достаточно для рассмотрения того периода времени, на протяжении которого совершались серьезнейшие из заявленных правонарушений».

Некоторое время Барванг безутешно молчал, после чего произнес: «Достопочтенные судьи! Судя по всему, Асрубал допускал время от времени несущественные ошибки при подготовке финансовых отчетов, будучи всецело сосредоточен на крупномасштабных и перспективных планах. Я считаю, что глубокоуважаемым судьям следует ограничиться, принимая свое мудрое решение, не более чем выговором за небрежность, сопроводив его несколькими напутствиями. Об этих практически несущественных погрешностях больше нечего сказать».