Сергей Гончаров - Выбор Евы (СИ)

— Выскакиваешь и берёшь под контроль всю правую часть, — дал указания Гтирер. — Я беру левую.

Бримо кивнул. Глубоко выдохнул и прыгнул вперёд.

Последнее, что увидел разведчик — сосредоточенный взгляд хладнокровного убийцы.

Удар оказался не настолько силён, чтобы снести голову как Траану, но достаточный, чтоб раздробить человеку лицевые кости и переломать шейные позвонки.

Гтирер не устоял на ногах, когда его сбило тело, отправленное в полёт могучей лапой Вожака. Он повалился на спину, а Бримо распластался поперёк. По искорёженному лицу брата глава семьи понял, что ему уже не помочь. Можно лишь отомстить.

Именно это старший разведчик и собрался сделать. Причём не просто убить, а заставить мучиться. Пока выбирался из-под трупа, больше всего опасался, что зверь нападёт именно в этот момент. Но Вожак упустил шанс.

Гтирер достал из сумки два патрона, зажал в левом кулаке. Перед дверным проёмом присел и кувырком отправил тело внутрь. Резко повернулся и почти нажал на спусковой крючок, но зверя у стены не было.

Подсознание сработало моментально — сказалась выучка покойного отца. Тело самостоятельно совершило ещё один кувырок, именно в тот момент, когда когтистая лапа собралась опуститься на голову разведчика.

Периферийным зрением Гтирер увидел движение. Поэтому когда кувырок закончился, ружьё сразу сказало своё смертельное слово. Два выстрела прогремели один за другим. Дробь обоих попала зверю в правую часть туловища. Вожака откинуло назад. Он с трудом удержался, чтоб не навалиться на стекло. Бок представлял ужасное месиво из вывернутых внутренностей и рёбер. Зверь посмотрел на развороченное тело, потом поднял полный боли и недоумения взгляд на главного разведчика.

«Один зелёный, второй голубой», — посмотрел в глаза зверя Гтирер. Как всегда в ответственный момент жизни в голову лезла всякая глупость.

Руки, тем временем, работали. Самостоятельно переломили ружьё, вытащили гильзы и вставили новые патроны.

Вожак с тоской пронаблюдал за молниеносными действиями главного разведчика.

Гтирер направил стволы на зверя, но спусковой крючок не нажал.

— Где твой отец? Как он позволил тебе на меня охотиться?! — произнёс Вожак.

Главный разведчик не поверил собственным ушам. Глядел, как кровь толчками выплёскивалась из развороченного бока.

— Твой отец умный человек… — голос зверя превратился в хрип. — Он никогда не сделает такую глупость! — с каждым словом он заметно слабел. — Дай мне провыть отход, — зверь помолчал, собираясь с силами. — Иначе мой сын всех убьёт!

Вожак с трудом держался на ногах, под лапы натекла огромная лужа.

— Мой отец мёртв, — глухо произнёс Гтирер. Он смотрел на кровь и не мог поверить в то, что слышал. Не могли звери разговаривать!

— Подойди, посмотри, — с трудом указал Вожак лапой на окно. — Ведь там…

Гтирер выстрелил.

«Наверно я схожу с ума, — подумал разведчик. — Я уже слишком долго в здании. Надо завершать дело и уходить».

Двойной выстрел дробью разворотил зверю грудную клетку, перевернул и кинул назад. Стекло не выдержало давления и лопнуло. Тело Вожака животом напоролось на оставшийся торчать огромный осколок и застыло, наполовину свесившись из окна. У Гтирера появилось желание подойти и столкнуть вниз. Он медленно перезарядил ружьё. В каждом движении, непроизвольно, сквозила неописуемая гордость. Разведчик чуть ли сам себя не гладил по голове, приговаривая: «Какой я молодец! Вожака-то убил!»

Защёлкнув стволы, Гтирер подошёл к трупу. Занёс ногу, чтоб столкнуть тело, когда вспомнил о странном блеске на шее зверя. Нагнувшись, увидел, что у трупа медальон, который вот-вот соскользнёт по шкуре и свалится вниз. Гтирер сгрёб ногой битое стекло и встал на колени. Нагнулся над зверем и торчавшим из него огромным осколком. С трудом дотянулся к медальону.

«Это небольшой медальон на цепочке, — прозвучал в голове голос Сии. — На котором выгравировано «Пропуск для двоих».

Медальон, несмотря на размеры, имел внушительный вес. И на одной из сторон Гтирер увидел гравировку «Пропуск для двоих». В этот момент взгляд упал на родное поселение, краешек которого выглядывал меж небоскрёбов. За забором творилось невообразимое. Кровь застыла в жилах разведчика. Выстрелы из поселения раздавались уже редко. Никто не защищал дома. Звери вытаскивали людей на улицу и жестоко расправлялись. Без разбору: женщины, дети, старики.

Гтирер завороженно смотрел на творившийся в поселении разбой.

— Тири… Байомин… — прошептал одними губами.

Эти два родных имени вывели его из ступора. Он собрался сунуть медальон в сумку, но потом нацепил на шею. Поспешил к выходу. В коридоре споткнулся о труп брата и больно ударился правым локтем об пол. Но страх за родных подбросил его, словно ураган клочок бумаги.

Гтирер побежал во весь дух. На лестнице, когда перепрыгивал через четыре-пять ступеней, подумал, что совершает непростительную для разведчиков ошибку — торопится.

Глава семьи глянул на ступени. Успел понять, что нога сейчас оступится…

Мир крутнулся, лестница встретила хрупкое человеческое тело холодным бетоном. Ружьё выскочило из руки после второго кувырка. На мгновение у главного разведчика возникла надежда, что сумеет схватиться за перила, но он лишь ударился тыльной стороной ладони левой руки во что-то твёрдое, а потом сустав большого пальца хрустнул. Боль пронзила руку, а в следующий миг перед глазами, в вихре крутившейся реальности, возник угол ступеньки. Гтирер почувствовал прикосновение переносицы к сухому и холодному бетону.

«А боли-то нет!» — успел он подумать, перед тем как тьма заволокла сознание.

Байомин очнулся, когда солнце давно перевалило зенит. Вначале он почувствовал, как щеки касается что-то холодное. Вскоре понял, что это плитка на площади. Вернулось зрение. Он раскрыл глаза и столкнулся со стеклянным взором дочери Зайрика. На её шее красовалась огромная рваная рана.

Когда в дом ворвался Серый и схватил вначале Вииду, жену Траана, затем и мать, Байомин прятался под лавкой Ди. Потом звери начали вытаскивать на улицу всех детей. Отлавливали на чердаке, доставали из-под кроватей. Когда дошли до Байомина, то он решил не сдаваться. И принялся царапаться, кусаться и лягаться. Зверь, который его тащил, стукнул беснующуюся жертву головой о косяк. Успокоить хотел, да перестарался. По молодости и неопытности решил, что убил и бросил к трупам.

Молодой разведчик слегка поднялся. То, что предстало его глазам, походило на дурной сон. Но нещадная боль в голове утвержадала, что всё это правда. Поселение было разорено. В каждом доме выломаны двери, повсюду валялись трупы людей, изредка зверей. Вдали, из развороченного дома бойцов, вышел зверь. Он обгладывал человеческую руку. Байомин быстро лёг. Почувствовал, как к горлу подступает комок. Ещё раз встретился со стеклянными глазами дочери Зайрика, зажмурился и глубоко задышал. Потом вновь медленно приподнялся. Зверь куда-то ушёл. Больше он никого не видел. Тогда молодой разведчик ползком начал пробираться к дому. И лишь оказавшись у крыльца, сообразил, что в доме спрятаться не получится — дверь валялась неподлёку, вырванная вместе с дверной коробкой.