Петер Жолдош - Возвращение 'Викинга'

- Ну, кто священнодействует? - спросил Дэйв, держа ящичек на весу.

- Давайте Тену, это же его идея, - говорю я.

- Нет, нет, - возразил астроном, - пусть священнодействует помощник Икенду!

При звуке этого имени по толпе туземцев словно прокатился вздох. И даже Мазу как-то съежился.

- Грегор, бери в руки ящичек и произнеси заклинание от имени великого, божественного, непревзойденного Икенду! - сказал Марк.

- Намек понят, друзья! - я встаю и осторожно перехожу в лодку Дэйва. Беру чудодейственный ящичек, поворачиваюсь лицом к проливу и поднимаю ящичек над головой. На самых высоких, подвывающих нотах, подражая недостопамятному Вру, я произношу первые фразы заклинания на языке плоскоголовых, стараясь, чтобы имя Икенду звучало как можно чаще. Спиной чувствую, как замерли тысячи сердец поклонников лесного бога...

Я передвинул рычажок - и мир содрогнулся. Над скалами полыхнуло пламя; огромная туча, в которой смешались дым, ил, водяная пыль, камни, клубясь, полезла в небеса. По ушам резанул грохот мощностью в пять громовых раскатов, а секунду спустя ударная волна налетела на толпу и повалила ее навзничь. Толпа ждала чуда - увидела ужас. Камни начали падать в воду и на землю с не таким уж и малым недолетом. Я посмотрел туда, где стоял Мазу рядом со своим паланкином. Увидел, как он выкарабкивается из-под перевернутого средства своего передвижения. Многие из толпы, особенно те, что стояли поодаль. с криками ужаса побежали в сторону города. Тяжелая туча клубилась над местом взрыва. Только бы не вздумала она двинуться на город! С туземцев достаточно и одного ужаса.

- Дэйв, что за расчеты? - воскликнул Марк. - Можно было бы удовлетвориться и меньшим эффектом!

Большая часть толпы с глазами, лезущими на лоб, взирала на нас и на дело наших рук. Никто не смотрел в сторону Мазу. Он. видно, был рад этому, если только его сознание не было парализовано страхом. Был рад, что подданные не заметили его позора, не обратили внимания на то, как он выползал из-под паланкина на четвереньках. Туземцы, видя, как мы спокойно радуемся результатам взрыва, мало-помалу начали успокаиваться. Мазу невозмутимой статуей стоял под деревом, а носильщики приводили в порядок паланкин. Только побелевшие губы и побледневшие щеки говорили о том, что верховный жрец пережил не самые приятные минуты в своей жизни.

- Теперь можно, о Мазу, пройти к ущелью и посмотреть, что сделала воля божественного Икенду! - сказал Дэйв.

- Ему бы лучше пойти туда завтра! - сказал Тен.

- Да, ему туда нельзя сейчас! - сказал я.

- Но почему? - удивился Дэйв. - Ведь мы устроили это, чтобы воздействовать на меднолобого жреца!

- Это воздействие достигнуто, - сказал я, - но сейчас ему нельзя туда. Сначала мы должны посмотреть сами!

- Не понимаю, почему вы упорствуете! Это же психологический выигрыш! Его надо использовать! - настаивал Дэйв.

Марк о чем-то говорил с Мазу. Жрец колебался. Потом взял себя в руки,

- Мазу пойдет с нами, - прекратил споры Марк.

Жрец уселся на паланкин, и перепуганные носильщики пошли вперед. Он что-то сказал им. Они остановились, позволяя нам идти первыми. По дороге Марк и Дэйв уже обсуждали проблему запруживания Новой бухты. Мы с Теном отрешенно шли рядом. Дорога заняла пять-шесть минут. И вот уже мы стоим на скалах и заглядываем в ущелье. Произошло то, чего мы с Теном боялись. Несколько трупов колыхалось на поверхности воды. У двух из них в груди торчали мои стрелы.

- А эти как попали сюда?! - Дэйв схватился за голову. - Ведь было объявлено табу!

Мазу тоже сошел с паланкина и заглянул вниз. Его лицо не дрогнуло ни единым мускулом...

- Грегор, сумасшедший, - чуть не рычал вполголоса Марк, - когда ты успел сделать это?

Марк смотрит на жреца. Тот равнодушно взирает на трупы, потом наши взгляды встречаются. Мазу переводит взгляд на скалы противоположного берега.

- Скалы заперли пролив не здесь, - сказал Мазу бесстрастным голосом. - Если мы хотим видеть это, надо пройти дальше! - он делает знак слугам, и снова паланкин покачивается на плечах носильщиков. Мазу смотрит вперед, в сторону моря. Все наши тут же набрасываются на меня:

- Что? Почему? Как?..

Тен Линг довольно решительным тоном обрывает вопросы:

- Довольно об этом! Мы ответственны в равной степени! Нас вынудили защищаться!

Глядя на огромный котлован, заполненный водой, и разбросанные вокруг обломки скал, Мазу молчал. Мертвая бухта больше не мертва. Углубленный в свои тайные мысли, Мазу молчал все время, пока возвращался в город. Он как будто впал в транс. Мы все тоже молчали. Я чувствовал на себе осуждающие взгляды товарищей; одни привлекали меня к ответственности, другие - не осмеливались выразить одобрения. Тен шел рядом.

На окраине города нас встречала огромная, гудящая изумлением толпа. Страх прошел, осталось чувство преклонения. Мы шли между двумя рядами ликующих глаз, ставших свидетелями чуда, свидетелями проявления божественной воли Икенду.

По зеркалу бухты шныряли лодки. Если кто из них и видел трупы в затоне, то это не такое уж редкое зрелище, на котором стоит сосредоточивать внимание. В царстве Мазу смерть человека мало чем отличается от смерти обыкновенного животного. Главное - бухта соединилась с морем! Пристань, давно уже потерявшая значение, стала предметом дележа. Все дружно старались припомнить, где чей находился участок во времена дедов и прадедов. Предъявлялись права на береговые участки. Что для обитателей несколько каких-то трупов! Какое горожанам дело до них! Жрецы и воины - дело верховного жреца.

Среди горожан уже бродят слухи, что возрождение Старой бухты связано с закрытием Новой. Значит, будет еще одно чудо! Или ужас! Надо справедливо поделить места для лодочных причалов.

Эти могущественные пришельцы! Почему через них проявляется воля богов? Если боги велят им уничтожать скалы, они могут повелеть и кое-что другое... Радоваться или печалиться, что столь могущественные существа, дружные с волей богов, посетили их город?.. Все это я читал на лицах людей, встречающих нас. Многие что-то кричали на непонятном языке.

Наше шествие закончилось у дворцовой лестницы. Мазу сошел с паланкина и что-то сказал. Тен подошел к нему. Жрец стоял и разглаживал складки на своем хитоне. Тен что-то ему сказал. Марк тоже хотел подойти к жрецу, но Тен не позволил ему оттереть себя. Марк покраснел от досады:

- Ты тоже сумасшедший, как и Грегор! Надо разобраться, зачем вы все это сделали.

Тен пропускает возмущение Марка мимо ушей и требует от Мазу ответа. Мазу высокомерно смотрит поверх головы Тена, руки жреца все еще заняты разглаживанием складок. Наши взгляды опять встречаются, как тогда, на пристани, во время моего появления здесь. Ни один из нас не отводит глаз в сторону - это было бы признанием поражения одной или другой воли. Потом Мазу прикрывает глаза рукой и что-то говорит Тену. После этого направляется во дворец.