Мария Елифёрова - Двойной бренди, я сегодня гуляю

Телефон в поясе Лаи зазвонил так внезапно и надрывно, что барнардца чуть ли не подбросило на скамейке. Он явно не ждал этого звонка. Кое-как второпях выцарапав капсулу из гнезда, он воткнул её в ухо и замер.

— Лухр, — отрывисто сказал он. — Миила-тафх... Дафия?

Лика увидела испуг в его блестящих влажных глазах. Побелевшая нижняя губа дёрнулась. Дав несколько односложных ответов, он повесил трубку.

— Это Дафия... — барнардец беспомощно посмотрел на Лику. — Он всё-таки узнал... И он уже здесь!

Лаи закрыл ладонью лицо, потом отнял руку. На этой руке у него был перстень-кредитка, и ободок вдавился в скулу до багровой вмятины.

— Останьтесь со мной, — полушёпотом попросил он. — При женщине не выясняют отношения, даже с братом...

Он порывисто вскинул голову, едва не уронив пилотку.

— Веду себя как последний трус, да?

Она видела, что он на грани истерики. Она боялась раскрыть рот. Вечно у неё слетает с языка что-нибудь не то. Её раздирало от чувства собственной бесполезности. Молча пересев на его скамейку, она придвинулась к нему и сжала обе его руки в своих. Внезапно она поняла, что бормочет какую-то бессмыслицу по-русски, вроде: "раз, два, три, четыре — ходит заяц подквартире... вдох — выдох, расслабьтесь... лишь бы не было войны...". Подквартире — почему подквартире? Она опомнилась и перешла на английский.

— Не надо, Виктор. Всё хорошо...

Быстрым, почти вороватым движением Лика приблизила губы к его лицу, чтобы поцеловать его в щёку. Но промахнулась. То ли неверно рассчитала разницу в росте, которая всё равно была, хоть они и сидели, — то ли Лаи наклонился в этот момент, — но вместо щеки она ткнулась губами в замшевую прозелень бритого виска.

Отчего-то её это страшно смутило; и именно потому, что её это смутило, она никак не могла оторвать губы, ощупывая ими жаркую бархатистость и вдыхая резкий запах его лосьона. Когда она всё же оторвалась, то не сразу подняла взгляд на Лаи. Он смотрел на неё с лёгким недоумением. Как я, наверное, глупо выгляжу, подумала она. Но вслух сказалось совершенно другое.

— Какие у вас... виски нежные.

Она вдруг увидела, что Лаи улыбается.

— Поцелуйте второй.

— Что? — вначале она не расслышала.

— Соблюдите симметрию.

Он поменял своё место на скамейке — до этого он сидел к ней правым боком, — откинул локон на затылок и подставил ей левый висок. Лика растерянно склонилась и коснулась его губами. Медленно втягивая в себя свои ощущения, она разобрала, наконец, за лосьоном его собственный запах — не человеческий, скорее мускусный, чем кислый. Она почувствовала, что её бросает в жар, и от этого смутилась ещё больше. Ей не нравилось, что он бреет голову, и в то же время её необъяснимо притягивал этот матовый, зеленоватый висок. У него, должно быть, приятные, мягкие волосы, подумала Лика. Жалко, что проверить нельзя.

Лаи очень осторожно просунул руку за её спиной и обнял её.

— Мне так больше понравилось, чем в щёку.

Лика тоже улыбнулась, сконфуженно. Садовый гравий снаружи захрустел под тяжёлыми ботинками. Патрик! Она отпрянула, как ошпаренная, но не успела вскочить со скамейки и пересесть. И тут же поняла свою ошибку. Это был не Патрик. В проёме стоял незнакомый барнардец в военной форме, с кортиком на боку, и смотрел он не на неё.

— Ну вот, — упавшим голосом произнёс Лаи и перешёл на маорийский. — Рекомендую. Мой старший брат Дафия Лаи.

Лика во все глаза уставилась на незваного гостя. Если бы не имя, она бы ни за что не подумала, что это его брат. Фамильного сходства, которое поразило её на портрете Фаомы Лаи, мёртвого уже лет двести, не было ни капли, зато черты лица Дорана угадывались безошибочно. А она-то думала, что Доран пошёл в мать... Ростом Дафия был почти с Лику, лицо у него было широкое, худое, грубо очерченное, раскосые глаза под густыми бровями жирно обведены траурной сурьмой, отчего взгляд казался тяжёлым (хорошо, что Виктор не пользуется косметикой, некстати подумала Лика). На нём была тёмно-синяя форма действующей армии, бледная смуглота лица отливала серой синевой, синел свежевыбритый череп — барнардские военные почему-то не носили головных уборов, — и сами волосы, единственной длинной прядью спадавшие на правое плечо, были иссиня-чёрные. Как бы в довершение несходства, Дафия носил очень коротко выстриженную бородку, словно нарисованную тушью, что делало его вид ещё мрачнее.

Сверкая угольно-чёрными глазами, он что-то быстро говорил на своём языке, очень сердитым тоном. Младший Лаи стоял и молчал, потупившись, ковыряя носком сапога деревянный пол беседки, как будто вознамерился прокопать в нём дыру. Не оставляя своих рассерженных интонаций, Дафия неожиданно схватил его за плечи и прижал к себе — точно тем жестом, каким сам Виктор Лаи несколько дней назад прижимал к себе Дорана. Виктор повернул голову и потёрся щекой о щёку Дафии, и у обоих на глазах показались слёзы.

Лика, словно откуда-то издалека, наблюдала за этой сценой. В её мозгу вдруг отпечаталось со всей беспощадной ясностью то, что Виктор — барнардец. Она так привыкла к тому, что он не проявлял эмоций в обычной манере барнардцев, что воспринимала это как нечто само собой разумеющееся. Только сейчас она поняла, как наивно было полагать, будто естественные для неё нормы поведения естественны и для Лаи. Для него это было лишь вежливым соблюдением чужих обычаев. До неё начало доходить, что все эти причуды, весь этот его педантизм, над которым она внутренне посмеивалась, — насчёт локона чести, меча и прочего, — вовсе не почвенническое кокетство, которое может себе позволить профессор археологии в свободное от науки время.

— Па-ростите, мадам, — сказал Дафия по-маорийски. Он освободил одну руку и несколько картинно отсалютовал ей, коснувшись двумя пальцами своего локона. — Имею па-редставляться. Дафия Лаи.

— Лика, — коротко представилась она в ответ. Дафия улыбнулся во весь рот.

— Ли-ика? Хар-роший имя, не та-рудный, — он говорил низким густым голосом, который был бы приятным, если бы не фыркающий барнардский акцент. Она едва разбирала, что он говорит. — А этот да-рянной дитё я буду так...

Он щёлкнул археолога по надбровью, оставив на его белом лбу красный след.

— Полегче, Дафия, — поморщился Лаи. — Это сложный вопрос — кто из нас старше по та-миир. Я, как-никак, сын главы рода.

— Го-ловы рода, который видумывай дитям такой имя, — поддразнил его Дафия. — Фихо-тор! Язык ломать!

— Хоть бы присел, наконец, — в досаде сказал Лаи, — и объяснил, как ты сюда попал. Тебе что, позвонил Доран?

— Зачем зо-вонил, — буркнул Дафия, прислонившись к столбику беседки, — я сам зо-вонил. Был такой са-лучай.

Наверное, это его двоюродный брат, решила Лика, раз у них разные отцы. Просто Лаи не пользовался английским словом cousin — видно, у них, как в русском языке, братьями зовутся и более дальние родственники...