Мария Елифёрова - Двойной бренди, я сегодня гуляю

Регулярных рейсов между Барнардой и Марсом не было, и любопытствующий одиночка наподобие Лаи оказывался перед выбором из двух вариантов: совершить утомительный транзит через Землю или присоединиться к очередному экспедиционному вылету. Второй вариант был ненадёжен — экспедиций с Барнарды могло быть три-четыре в неделю, а могло и не быть месяцами. Но Лаи, видимо, подвернулась возможность, которой он не преминул воспользоваться. Судя по номеру, это был именно прямой барнардский рейс.

— Хорошо хоть не сегодня, — наливая себе воды, добавил он. — Чёртовы письма! Двадцать четвёртый век на дворе, а космическую почту так и не можем наладить!

До него не сразу дошло, что письмо было написано по-английски.

Барнарда, 13 декабря 2309 года по земному календарю.

— Боюсь даже спрашивать, — со смехом сказала Лика, — подходит ли моя одежда для выступления на барнардской конференции.

— Напрасно, — учтиво ответил Лаи. — У нас нет специальных правил для женщин. Только я бы посоветовал вам надеть какие-нибудь украшения, а то могут подумать, будто вы в трауре.

Официант в белой рубашке и чёрных шортиках подал им местный десерт, заказанный по совету Лаи — обсыпанное пряностями печенье, плавающее в тарелках с фруктовым соком. Коннолли лизнул сок, как дегустатор, пытаясь определить его ботаническую принадлежность.

— Украшения? — смутилась Лика. — Но я не взяла сюда никаких украшений. Я не думала...

— Это поправимо, — тут же отозвался Лаи. — Купите внизу в лавке венок из живых цветов. Стоят они совсем недорого, и можно подобрать такие, которые вам подойдут.

— Вот видишь, Лика, — злорадно произнёс Коннолли, хрустя печеньем, — мы поквитались. Мне предстоят шорты, тебе — цветочки на голове.

— Я всегда знал, Патрик, что до джентльмена тебе далеко, — сказал Лаи, аккуратно зачёрпывая ложкой сок. Старомодное слово забавно звучало в его устах. Лика снова погрузилась в изучение горожан. Материала было предостаточно — ресторан был переполнен, кроме того, с открытой площадки, на которой они сидели, был хорошо виден народ на улицах.

Конечно, барнардцы лишь на первый взгляд казались похожими друг на друга, как клоны. Рассматривая их более внимательно, можно было заметить, что они отличаются ростом; кто-то был посветлее, кто-то — посмуглее; цвет их волос варьировал от каштанового до угольно-чёрного, немного различался и разрез глаз. И всё же в целом толпа создавала ощущение одинаковости. Нечто подобное Лика видела лишь на очень старых — ещё не цифровых, а химических — фотоснимках Японии.

— Виктор, — спросила она, — а что, в этом городе живёт только одна народность?

— У нас нет такого понятия, как народность, — сказал Лаи. — У нас, конечно, говорят на разных языках, и в разных местностях существуют различные обычаи, но того, что у вас называют этническими группами, у нас не существует.

— То есть все барнардцы...

— Примерно одинаковы на обоих континентах. Хотя, конечно, у нас бывают разные типы внешности.

— А чем это объясняется? — с интересом спросил Коннолли. — Поздним расселением?

— Вряд ли. Насколько мне известно, мы освоили планету целиком ещё десять тысяч лет назад, а то и больше. Я не специалист по этому вопросу, но, по-моему, в определённый период произошла ассимиляция. Мне известны древние скульптуры, и там гораздо большее разнообразие типажей.

— Представляю, каким шоком для барнардцев должна была стать встреча с землянами, — заметил Коннолли. — Достаточно поставить рядом Лику и Джеффри Флендерса...

— Вовсе нет. Наша религия признаёт множество богов, которые могли творить людей много раз. В наших легендах о древних временах упоминаются люди огромного роста, люди с цветными волосами — прямо как у тебя. Есть даже фантазёры, которые на основании этих легенд полагают, что земляне в древности посещали Барнарду. Хотя это чушь полнейшая, конечно.

— И поэтому у вас нет расизма? — непринуждённо поинтересовался Коннолли. Болван, охнула про себя Лика и пнула его ботинок под столом. Ирландец не обратил на это ни малейшего внимания.

Надо же было ему было завести разговор на эту тему, тоскливо подумала она. Нашёл время и место... Лаи и глазом не моргнул.

— В вашем смысле, вероятно, нет, — спокойно ответил он. — Барнардцам вообще довольно сложно понять этот феномен. Хотя в любом случае непонятно, как решать проблему с бассейном.

— С бассейном? — Лика не сразу поняла, о чём он. — Вы про отель, что ли?

— С вас брали в отеле расписку, что вы не возражаете против отдельного бассейна для землян?

— Ну, брали, — удивлённо отозвался Коннолли. — Я думал, это из гигиенических соображений — грибок и прочее. А что там за история?

— Глупая, — вздохнул Лаи. — Это всё из-за вашего туриста, который устроил здесь скандал в прошлом году. Он увидел надпись: "Бассейн для гостей с Земли", — и разбушевался. Кричал, что это расизм. При чём тут расизм, этого у нас никто не знал, но на всякий случай администрация отеля решила предупреждать всех землян насчёт бассейна. Правда, даже я не вполне понимаю, из-за чего он так взъелся.

— И не надо, — отмахнулся Коннолли. — А кроме шуток, почему бассейн-то раздельный?

— Ну, во-первых, из-за роста, — не раздумывая, ответил Лаи, — всё-таки вы в среднем выше нас... И потом, вы нуждаетесь в более прохладной воде. Но в основном — чтобы вас не смущать. У нас нет обычая пользоваться купальными костюмами, а наше строение всё же немного отличается от земного. Администрация отеля всего лишь хотела избежать психологического дискомфорта для обеих сторон.

Лика почувствовала, что краснеет, и ничего не могла поделать. К счастью, Лаи в этот момент отвлёкся — у него зазвонил телефон, и он торопливо отсоединил капсулу от пояса и сунул в ухо.

Отвечая невидимому абоненту, он отчаянно гримасничал; его и без того подвижное лицо беспрестанно меняло выражения. Лика и Патрик не понимали ничего из того, что он говорит, но раз или два в его голосе проскользнули сердитые нотки, а порой он как будто сдерживал смех. Наконец он выключил капсулу, с размаху всадил её обратно в выемку пояса и откинулся на спинку стула.

— Ну всё, конец миру и спокойствию, — с многозначительной ухмылкой сказал он. — Сюда едет Доран.

— Кто? — переспросил Коннолли.

— Мой племянник. Студент. Учится на историческом и почему-то забрал себе в голову, будто я должен быть его кумиром. Он узнал, что я вернулся на планету, и вечером приезжает сюда. Планирует остановиться у друзей.

Подошедший официант что-то спросил у Лаи — вероятно, пора ли выписывать счёт. Лаи кивнул ему и снова обратился к своим друзьям с Земли:

— Доран немного... я бы сказал, без тормозов. Будьте к нему снисходительнее, ведь ему всего четырнадцать.