Array Журнал «Если» - Хозяин снов

— Ранняя пташка…

Эверетт показался себе безголосым. Как будто вышел из спальни во сне.

Фолт благодушно махнул рукой.

— Садись.

Эверетт опустился на свободный стул, не подвигая его ближе к Фолту.

— Только Илфорду не надо говорить, — предупредил Фолт.

— Что говорить?

— Что здесь Кэйл.

— Ну, Билли, это как раз не проблема. Ведь Кэйла здесь нет.

— Как бы не так. Он тут.

— Что ты имеешь в виду?

— Я с ним всегда по утрам встречаюсь, когда дождь. А последнее время дождь бывает каждое утро.

Фолт спятил — Эверетт больше в этом не сомневался.

— Конечно, сейчас его нет. — Фолт вдруг оживился и вскочил со стула. — Как раз перед твоим приходом ушел. Но кое-что осталось.

— Где осталось? — Эверетт решил подыграть Фолту.

— В холодильнике.

— Ага. Кое-что от Кэйла осталось в холодильнике.

— Точно. Моя заначка.

Эверетт тяжело вздохнул.

— Ну так поделись. Не будь жадиной.

— Ладно. Только Илфорду — ни слова. — Фолт стал рыться в карманах.

Отыскав ключ, открыл замок и полез в холодильник. Потом выпрямился с закупоренной пробиркой в одной руке и шприцем в другой и ногой захлопнул дверцу.

— Ифи фюфа, — сказал он задумчиво, держа в зубах пробку. — Хуку фафай. — Игла окунулась в пробирку, жидкость перекочевала в шприц.

— Что?

Фолт выплюнул пробку и сказал внятно:

— Руку.

Эверетт оторопело смотрел на него.

— Чего ждешь? Закатай рукав.

За стеной дома дождь — нудный, неизбывный — барабанил по камням. Вокруг был только туман. Эверетт ощущал тяжесть стерильной гостиной, золотых часов, палисандрового шкафчика, набитого бутылками с янтарным виски, — всей своей массой дом давил на захламленную комнату в полуподвале. Фолт надвигался на Эверетта, криво улыбаясь и держа у бедра наполненный шприц. И Эверетту почудилось, что весь его путь из Шляпвилка вел только к этому мгновению и только к этой цели — дому-фантому, одинокому островку в тумане, а вовсе не к городу. Его цель сузилась до точки шириной в игольный след… Он закатал рукав и подставил руку.

— Эверетт?

Напротив него сидел Кэйл. Сидел на невидимом стуле в белой пустоте. Кэйл из прежних лет, Кэйл с видеопленки, которую он — не Эверетт, а Хаос — смотрел в Вакавилле. Друг, которого он помнил.

Но Эверетт не должен был его помнить. Не мог он знать человека,

причастного к тому, что тут творится.

Куда подевались Фолт, комната и окно?..

— Ты приехал. — Кэйл улыбнулся, наклоняясь вперед, но руки не протянул.

— Похоже на то, — услышал Эверетт собственный голос.

«Где бы я ни был, я где-то нахожусь, — подумал он. — И ты. В том же „где-то“, что и я. Мы оба там».

— Нам о многом надо поговорить.

И тут у Эверетта в мозгу вспыхнула тревога.

— Твой отец… — начал он.

— Илфорд проклятый! Ну его, к черту. Забудь о нем.

— Ладно, — согласился Эверетт.

Фолт тоже предупреждал, вспомнилось ему. Просил не говорить Илфорду о Кэйле. Почему?

Эверетт повернул голову, желая проникнуть в суть темной зоны, которая заменила собой мир. Никакой сути, лишь бездонная серость. Где же она кончается? Возможно, не дальше век, а может, не ближе звезд. Она вызывала одновременно головокружение и клаустрофобию.

Кэйл сидел на приличном расстоянии. Единственный ориентир. Единственное деление на измерительной шкале.

— Кэйл…

— Да?

— Я многого не помню. И не понимаю.

— А меня помнишь?

«Кто ты? — хотелось спросить Эверетту. — Наркотик из пробирки или оборотень, прячущийся под личиной своего отца?»

Как ни напрягал Эверетт память, она твердила лишь одно: человек, который жил в цокольном этаже, друг.

Хотя Эверетт и вспомнил кое-что, пока ехал на мотоцикле из Вакавилля в Сан-Франциско, в памяти еще хватало белых пятен. А тут, в городе сплошных «подчисток», мир неимоверно сократился. В нем остались только Эверетт и Кэйл.

— Я помню тебя по прошлой жизни, — сказал он.

— А что еще помнишь?

— Шляпвилк. Городок в Вайоминге. Меня там звали Хаосом.

— А Разлом? Помнишь?

— Нет.

— Ничего страшного. Это будто из киноленты вырезали кусок. Каждый что-то упустил.

«Как ты, например, собственное тело», — чуть было не сказал Эверетт.

И он подумал: «Что хуже: лишиться тела или того, что потерял я?»

— Я хотел повидать Гвен, — сказал Эверетт. — Ее я помню. Только ради нее и приехал, если честно.

— Знаю.

— Я ее видел на кассете, которую Фолт…

— Через минуту ты встретишься с ней, если захочешь.

Это прозвучало небрежно, но Эверетт все равно разволновался. Новость, что Гвен всего в минуте от него (неважно, в минуте пути или минуте ожидания), ввергла в замешательство.

— Но сначала расскажи про Шляпвилк, — попросил Кэйл. — Я уже кое-что узнал из твоих снов и от Фолта. Но хочу услышать от тебя. Расскажи про Келлога.

И Эверетт выложил все. Рассказал про Келлога и Малую Америку, про машины, про груды банок. Затем поведал о Мелинде, о поездке на запад, об Иди. Поток слов изумил его самого. Казалось, за эти минуты он произнес больше, чем за всю прежнюю жизнь, которую помнил. В конце концов он сообразил, что надеется заключить с Кэйлом сделку, получить столько же, сколько отдаст.

Однако за монологом последовала тишина. Казалось, Кэйл погружен в раздумья. Он неподвижно глядел в пустоту, которая разделяла его и Эверетта. Как будто там он что-то видел.

— Ладно, не суть, — отозвался наконец Кэйл. — Пока наркотик не выдохся, я могу отвести тебя к Гвен… Однако забавно. Ты рассказывал так, будто все это происходило не с тобой. — Кэйл сунул в пустоту правую руку и повернул невидимую дверную ручку. Раздался щелчок.

— Что ты хочешь этим сказать? — Эверетт видел, как отворяется дверь. За ней открылась еще более густая серая пустота. Он вытянул шею и напряг зрение, но так ничего и не разглядел. Глаза скоро устали, и в пустоте закружились серые вихри.

— Только то, что тебе можно верить. — Голос Кэйла поблек. — Ты многое увидел — это уже большое дело. — Он снова поднял руку. — Ступай.

Эверетт не хотел шевелиться. И вдруг его понесло вперед, в дверной проем.

В черном вакууме обозначились белые контуры мебели. Он повернулся назад и увидел Кэйла, тот по-прежнему сидел посреди пустоты.

Эверетт повернулся и поплыл вперед.

Она сидела на краю очерченной белым кровати. Черная одежда сливалась с фоном, руки и лицо светились, и казалось, будто они висят в воздухе. Лицо и руки с видеопленки и из снов. Гвен.

— Эверетт? — Она убрала волосы с лица и застенчиво улыбнулась. — Я ждала… — Она потупилась, пряди снова упали на лицо. Через секунду она опять подняла голову, на глазах блеснули слезы. — Это правда ты?

— Да, — выдавил он.

— Кэйл говорил, что ты едешь. Сказал, знает из снов. Я не могла поверить. Ты тут всем снился, даже Фолту. А мне — нет.