Сергей Снегов - Диктатор

БИБЕР. Надо подумать, поискать…

ГАМОВ. Но если его надо поискать, значит, оно не видно, скрыто, таится!.. Вам его еще нужно найти, и неизвестно, найдете ли. А оно, вам, мыслителю, неизвестное, уже такое могущественное, что бросает народ на народ, губит миллионы жизней, проливает реки крови… И вы хотите, чтобы я этому вздору поверил? Не кажется ли вам, дорогой философ, что вы собственный интеллект оскорбляете такими примитивными соображениями, такими недоказанными доказательствами?

БИБЕР ( пытается оправдаться ). Видите ли, я имел в виду приобретение союзников, раздел сфер влияния, распространение в других странах своей культуры…

ГАМОВ. И прочее, столь же несущественное для проблемы жить или погибнуть, а только она, как в древних войнах, может стать оправданием войны. Итак, мы приходим ко второму кардинальному выводу. Не существует ни одной политической концепции, ни одной политической акции одного государства, которые грозили бы гибелью государству другому. А раз так, то никакие политические разногласия не могут стать достаточным основанием для гибели миллионов людей, которые понятия не имеют об этих разногласиях и которые в любом случае не захотят отдать жизнь своих детей за то, чтобы эти разногласия исчезли. Слушаю дальше. Личные факторы.

БИБЕР. В данном случае я подразумеваю личные расхождения между руководителями государств. Их характеры. Влечения, жизненные цели… Не будете же вы отрицать, что личные свойства Амина Аментолы, либо вашего предшественника Артура Маруцзяна, тем более ваши собственные черты характера влияют на всю международную обстановку?

ГАМОВ. Не буду отрицать. Как не буду отрицать того, что личные особенности преступника определяют характер его злодеяний. Но ведь наш спор о другом. Речь о факторах, вызывающих войну.

БИБЕР. О, личные особенности властителя не могут не влиять на возникновение войны. Или вы это отрицаете?

ГАМОВ. И не подумаю. Но укажу сразу же, что вы неумолимо приближаетесь сами к моей концепции войны. А она состоит в том, что в современном мире, где так развито производство, где столько создается товаров и услуг и, стало быть, нет недостач, вызывающих черную нужду и голод, что в этом богатом современном мире нет объективных причин, порождающих неизбежность войны. Этим современная война и отличается от прежних, которые чаще всего возникали от желания приобрести что-то важное, чем-то обогатиться. Современная война не обогащает, а разоряет все воюющие стороны. Она не только не нужна, но вредна — со всех точек, под всеми углами зрения.

БИБЕР. Однако те политические и идеологические расхождения…

ГАМОВ. Какие? Побойтесь бога, философ, если уж логики, вашей богини, не боитесь. Впрочем, вы в бога не веруете. Обращаю ваше внимание на такой удивительный факт. Вы все время говорите о разногласиях между воюющими странами в экономике, в политике, в идеологии, но говорите абстрактно — есть, мол, разногласия, очень, очень значительные разногласия. И все. А конкретно назвать их, ясно описать — нет, тут вы пас! А почему? Интуитивно понимаете, что реальные разногласия ничтожно малы перед громадностью войны. Назови их, перечисли — и любой в ужасе воскликнет: «Из-за этого воевать? Да вы безумцы либо злотворцы!»

БИБЕР. По-вашему, у войны нет никаких причин?

ГАМОВ. Не искажайте мои слова. Причины есть. И они в злой воле правителей, которые готовы использовать малейший повод для разжигания пожара. Что вы скажете о человеке, который подожжет дом только потому, что в руках у него спички? Преступник, правда? Или о том, кто с ножом нападет на вас, чтобы убить и отобрать кошелек? Злодей, иначе не назовете. Так вот, политики, развязывающие войну, когда объективной неизбежности в ней нет, когда вполне можно уладить разногласия без нее, преступники и злодеи. Ибо совершили страшный поступок только потому, что была власть его совершить. Власть — тот же импульсатор, жгущий карман и руки. Взяв власть, хочется немедленно показать всем, что ты властитель. И самый действенный способ представить себя властителем — послать подчиненных воевать. Но поскольку для войны нет реальных причин, ты используешь для своего престижа поводы незначительные, сознательно раздуваешь пузырь в исполинский шар, муху в слона — и твоя воля воевать становится основной причиной. А те политики, что в стороне, превращаются в пособников, ибо могли использовать свою власть для предотвращения войны — а не использовали. Вот почему я объявляю всех политиков в воюющих державах военными преступниками. А всех политиков в невоюющих странах преступниками потенциальными. Это относится также и к журналистам и к писателям.

БИБЕР. Страшно вас слушать, диктатор! По-вашему, каждый, добивающийся власти, тем самым потенциальный преступник.

ГАМОВ. Может им стать — и должен это знать о себе. Должен знать, что в самом понятии власти — потенция преступления, как в бочке пороха — потенциал взрыва. Ответственность властителя должна постоянно напоминать об этом. Но если ответственность заглушается, наружу выступает злая воля — и становится горящей спичкой, брошенной в бочку с порохом.

БИБЕР. Вы эти идеи распространяете и на собственную власть?

ГАМОВ. Разумеется. И после войны предам себя суду народов, чтобы суд разобрался, сколько в моих действиях было злой воли, разжигавшей войну, и сколько доброй, старавшейся погасить военный пожар. И пусть установят — чего больше.

БИБЕР. Почему предадите себя суду после войны? Почему не сейчас? Разве не для того создан Черный суд? И разве он не выносит приговоры во время войны?

ГАМОВ. Отличная идея! Могу лишь поблагодарить, что она вам явилась. И выполнить ее весьма просто. Черный суд — международная компания справедливости. Кортезам надо внести вступительный взнос — несколько миллиардов диданов — организовать свою секцию в этой акционерной компании, затем арестовать меня и передать Черному суду, который, возможно, вынесет мне суровый приговор. Могу вас уверить, что если нам удастся арестовать Аментолу, мы ни минуты не станем колебаться, нужно ли его судить или не нужно. Почему бы не проделать того же со мной? Неужели богатейшая Кортезия разорится, отдав немного своих диданов на утверждение справедливости?

БИБЕР. Денег Кортезия бы не пожалела. Но ведь вы не дадите себя арестовать! Зачем же тратить попусту деньги? Кортезы расчетливы!

ГАМОВ. Расчетливые люди часто просчитываются. Аментола тоже не даст себя арестовать. Но мы не теряем надежды заполучить его в свои руки. И хоть Латания много бедней Кортезии, ассигновали пять миллиардов золотых лат, чтобы укрепить фундамент у этой надежды.

ФАЛЬК ( снова встает из небытия ). Не приму! Черные суды! На кого замахиваетесь? Я спрашиваю: на кого?