Михаил Веллер - Конь на один перегон

Михаил ВЕЛЛЕР

КОНЬ НА ОДИН ПЕРЕГОН

Всех документов у него было справка об освобождении.

- Карточная игра, парень - предупредили, куря на корточках у крыльца.

Сиверин не отозвался. "Передерну".

"Скотоимпорт" непридирчив. Неделю в общежитии тянули пустоту: карты и домино. Жарким утром, успев принять с пятерки аванса, небритые и повеселевшие от вина и конца ожидания, устраивались в кузове с полученными самогами и телогрейками.

- Чтоб все вернулись, мальчики!..

Через два дня, отбив зады, свернули у погранпункта с Чуйского тракта и прикатили в Юстыд.

Житье в Юстыде - скучное житье. Стругают ножны для ножей, плетут бичи, кто разжился сыромятиной. Карты - на сигареты и сгущенку. Солнце - жара, тучи - холод: горы, обступили белками.

Ждали скот, подбирались в бригады. Сиверина чуждались (угрюм, на руку скор).

После завтрака, вытащив из палатки кошму, он дремал на припеке. Подсел Иван Третьяк, гуртоправ:

- Отдыхай. Отдыхай. Ты вот что: в обед монголы коней пригонят. А нам послезавтра скот получать. Мысль понял?

Сиверин глаз не открыл. Иван сморщился, лысину потер: "Не брать тебя, дьявола... Да людей нет".

- В табуне все ничо кони давно взяты, - затолковал. - На первом пункте менять придется. А на что? - там еще хужей оставлены, все первые связки забрали. Так что будем брать сегодня прямо из хошана. Они, конечно, за зиму от седла отвыкли; ничо... Зато выберем путевых коников. А коники нам по Уймону ой как понадобятся! Так что готовься... Присмотри себе. Злых не бойсь обвыкнут...

На скале долго перекидывали седла. Пробовали уздечки. Завпунктом разводил руками.

Свалили в кучу у палаток.

- Чо, коней сегодня берете?

- Третьяк у монголов будет брать. Хитрый... Лучших отберет.

Пригнали за полдень. Кони разнорослые, разномастные. Двое монголов с костистыми, барабанного дубления лицами, кратко выкрикивая, заправили в хошан. Сделали счетку. Расписались в фактурах. Поев на кухне и угостившись сигаретами, расправили по седлам затертые вельветовые халаты и неспешной рысью поскакали обратно.

Мужики, покуривая, расселись на изгороди. Третьяк с Колькой Милосердовым полезли в хошан. Пытались веревкой, держа за концы, отжать какого к краю. Кони беспокоились, не подпускали.

- В рукав давай! - велел Третьяк.

От узкого прохода кони шарахались. Третьяк и Милосердов сторонились опасливо. С изгороди советовали. Не выдержав, несколько спрыгнули помогать. Вывязивая сапоги, маша с гиком и высвистом, загнали двух в рукав. Зажатые меж жердей, кони бились, силясь повернуться. Всунули полеречины, перекрыв:

- Уф!.. Так...

Притянув веревками шеи, взнуздали, поостерегаясь. Наложили седла, застегнули подпруги.

- Выводи...

Первый, крутобокий пеган, пошел послушно у Кольки Милосердова. Дался погладить, схрупал сухарь. Колько, ухарски щурясь, чинарь в зубах, вдел стремя - пеган прянул - уже в седле Колька натянул повод, конь метнулся было и встал, раз-другой прредернув кожей.

Пустил шагом. Дал рысь.

- Нормальная рысь, - решили сообща.

Галоп. Покрутил на месте.

- Есть один!..

Второй, коренастный гнедок, Кольку сбросил раз, - и сам ждал поодаль.

- Жизнь-то страховал хоть, Колька?

- Шустрый, язви его!..

Поймали быстро. Камчой вытянули - понимает за что.

- Порядок. Это он так... сам с испугу, отвык.

Со скотоимпортским табуном подоспел Юрка-конюх.

- К этим давай. Легче брать будет.

Яшка, высокий вороной жеребец, в жжении ярой крови ходил боком, отгораживая своих.

- Знакомятся!..

Рыжий сухой монгол доставал кобылиц, кружась обнюхивая и фыркая. Яшка прижал уши и двинулся грудью. Рыжий увернул - Яшка заступил путь.

- Делай, Яшка!

- Счас вло-омит!..

- Так чужого, не подпускай!

Надвинулись, тесня. Рыжий жал. Яшка взбил копытами, сверкая оскалом. Рыжий с маху клацнул зубами по морде. Вздыбились, сцепляясь и ударяя ногами. Копыта сталкивались с деревянным стуком.

Яшка, моложе и злее, набрасывался. Черный блеск опалял его слитные формы. Монгол, сухой и костистый, некованый, скупо уклонялся. Грызлись, забрасываясь и сипя. Пена с завороченных губ принималась алым.

Яшка вприкус затер гриву у холки. Рыжий вывернулся и лягнул сбоку, впечатал в брюхо. Яшка сбился, ловя упор. Рыжий скользнул вдоль, закусил репицу у корня.

Юрка-конюх щелкнул бичом, достал... Без толку.

- Изуродует Яшку, сука!.. - заматерился Юрка.

Резко визжа от боли, Яшка вздернулся и ударил передними в крестец. Рыжий ломко осел, прянул. Закрутились, вскидываясь и припадая передом, придыхая. Мотая и сталкиваясь мордами, затесывали резцами.

На изгороди, заслоняясь от солнца, ссыпаясь при их приближении, захваченно толкались и указывали.

Кровенея отверзнутой каймой глаз, сходились вдыбки, дробили и секли-копытами. Уши Яшки мокли, измечены. В напряжении он стал уставать. С затяжкой шарахаясь из вязкой грязи, приседая на вздрагивающих ногах, всхрипывал с захлебом. Развернувшись, кидал задом. Рыжий, щерясь злобно, хватал с боков.

- Эге, робя! да он же холощеный! - заметил кто-то.

- По памяти!.. - поржали.

- На хрен он мне в табун, - не захотел Юрка: - Третьяк, бери?

С изгороди усомнились:

- На таком спину сломать - как два пальца.

Колька Милосердов мигнул Ивану. Иван сморщился и потер лысину.

- А вот Сиверин возьмет, - объявил Колька.

Все обратились на Сиверина.

- Или боязно? Тогда я возьму. Тебе кобыленку посмирнее подберем. Чтоб шагом шла и падать невысоко.

Смешок готовный пропустили.

Сиверин сплюнул. "Ты поймай... я сяду".

Отжать веревкой конь не давался. В рукав не шел. Пытались набрасывать петлю... Перекурив, послали за кем из стригалей-алтайцев.

Пришел невысокий парнишка в капроновой шляпе с загнутыми полями. Перевязал петлю по-своему. Собрав веревку в кольца, нешироко взмахнул петлей вокруг головы и пустил: она упала рыжему на морду, сползая ("Не набросил", - произнес кто-то), нижний край свис, алтаец поддернул - петля затянулась на шее.

- Дает пацан... - оценили.

- Так се конек, - сказал алтаец, закурил и ушел.

Конь рвался. Суетясь и сопя, ругаясь, впятером затянули в рукав. Бились: не брал удила, всхрапывая скалил сжатые зубы. Придерживая через жерди седло, проволокой достали под брюхом болтающиеся подпруги.

- Вяжи чумбур. - Третьяк утер пот... - Вяжи два чумбура.

Коротко перехватил повод:

- Страхуй.

Вывели втроем. Конь ударил задом и задергал. Иван повис на уздцах. Юрка и Колька со сторон тянули чумбуры.

- Ждешь, Сиверин? - озлел Третьяк. - Берешь - бери! Не убьет...

При коновязи конь стих. Сиверин курил рядом. Кругом предвкушали.

- Ехай, Сиверин, ехай, - поощрил Третьяк.

Навстречу руке конь оскалился. Привязанный, стерпел: Сиверин почесал, поскреб плечо сильно. Взялся за луку седла - конь прянул, Сиверин отскочил.