Дэвид Вебер - Космическая станция 'Василиск'

Секретарь Адмиралтейства открыл дверь кабинета, с поклоном пропустил в нее высокого темноволосого офицера и закрыл ее за ним. Зеленый адмирал лорд Хэмиш Александер подошел к огромному окну и посмотрел вдаль, поверх сверкающих шпилей и пастельных башен города Лэндинг, столицы Звездного Королевства Мантикоры.

Темно-синие воды залива Язона, простирающегося на сотни километров до южного горизонта внутреннего моря, сверкали в лучах Альфы Мантикоры. Несмотря на вентиляцию, источаемый солнцем жар ощущался даже сквозь теплоизолирующий пластик окон. Наружная температура радовала адмирала, хотя и была почти невыносимо высокой, ведь он только что прибыл из фамильного имения в герцогстве Верхнее Слайго, а в северном полушарии Мантикоры сейчас стояла зима. Но Лэндинг лежал меньше чем в полутора тысячах километров от экватора, и на противоположной стороне усеянного парусами залива шелестела под легким ветерком изумрудная зелень.

Хэмиш отвернулся от окна и, сложив руки за спиной, оглядел кабинет Космос-лорда первого ранга. Стены украшали панели светлого местного дерева - обычное дело, не то что во внутренних мирах. В углу красовался камин. Он был настоящим, а не просто служил украшением, и это, подумалось Александеру, как раз являлось экстравагантной причудой. Здание Адмиралтейства простояло полторы с лишним сотни мантикорских лет и в высоту имело чуть больше ста этажей - весьма скромно по меркам антигравитационной цивилизации, - но каминная труба возносилась вверх сквозь тридцать с лишним этажей вентиляционных шахт. Он мог только восхищаться упрямством и настойчивостью того, кто проектировал это здание, особенно в климате, где кондиционирование воздуха требовалось в гораздо большей степени, нежели отопление.

Гость хохотнул и взглянул на часы. Космос-лорд опаздывал неудивительно при его расписании, - и Александер принялся лениво расхаживать по знакомому кабинету, изучая модели звездолетов и старинные масляные и акриловые портреты, возобновляя знакомство со старыми друзьями и подмечая новые поступления.

Он восхищался деталью метровой модели КЕВ "Мантикора", гордости Флота, когда дверь у него за спиной отворилась. При виде вошедшего, адмирала Флота сэра Джеймса Боуи Вебстера, его обветренное лицо осветилось улыбкой. У Космос-лорда был характерный вебстеровский подбородок.

Вошедший хозяин кабинета тоже улыбнулся и крепко сжал ладонь Александера обеими руками.

- Хэмиш! Неплохо выглядишь, смотрю. Прости, что вытащил тебя так незадолго до дня рождения Эмили, но есть разговор.

- Вот я и прибыл, - сухо произнес Александер, когда Вебстер выпустил его руку и развалился в кресле. Гость проигнорировал приглашение занять другое и пристроился на краю стола, достаточно большого, чтобы служить посадочной платформой для шаттла.

- Как Эмили? И отец? - спросил Вебстер. Его улыбка слегка померкла. Александер пожал плечами.

- Настолько хорошо, насколько можно ожидать - оба. Доктор Гагариан нашел новый метод лечения и хочет испробовать его на Эмили, а отец не очень хорошо переносит зиму, но...

Он снова пожал плечами, как человек, задевший старую рану и обнаруживший, что она по-прежнему болит. Вебстер молча кивнул. Отцу Александера, двенадцатому графу Белой Гавани, сравнялось почти шестьдесят четыре года - больше ста десяти земных, - и он принадлежал к последнему поколению до введения пролонга. Ему осталось не так уж много. Судьба леди Эмили Александер стала одной из величайших трагедий Мантикоры, которую Вебстер - как и все, кто знал актрису лично, и тысячи тех, кто никогда с ней не встречался, - ощущал, как свою собственную. Некогда признанная прима Королевского драматического голотеатра, она оставалась одним из самых любимых писателей и режиссеров Мантикоры, но сцену ей пришлось оставить в результате воздушной аварии, сделавшей ее полным инвалидом. Поврежденные нервы упорно не поддавались ни пересадке, ни регенерации, и даже современная медицинская наука не могла восстановить разрушенные центры управления моторикой.

Вебстер подавил выражение бесполезного сочувствия, которое, он знал, только вызовет у Александера чувство неловкости, и встряхнулся, посмотрев более внимательно на офицера перед ним. Хэмишу Александеру исполнилось сорок семь - чуть за восемьдесят стандартных лет, - хотя выглядел он едва ли на треть отцовского возраста, только вокруг глаз появились свежие тревожные морщинки и несколько новых белых нитей на висках.

- А твой братец?

- Великолепный Вилли? - Хэмиш моментально просветлел, в глазах засиял неожиданный смех. - Наш благородный Лорд-казначей в прекрасной форме! Шепнул мне тут пару слов - грубых, кстати, - относительно последнего проекта флотского бюджета.

- Он считает, что бюджет слишком завышен?

- Нет, он просто думает, что ему придется потратить чертову уйму времени, уговаривая Парламент его принять. Однако полагаю, братец уже потихоньку привыкает.

- Надеюсь, потому что в следующем году, вероятно, станет хуже, вздохнул Вебстер.

- Представляю. Но мне почему-то кажется, что ты хотел меня видеть не ради того, чтобы узнать мнение Вилли насчет бюджета. В чем дело, Джим?

- Если честно, я хотел аккуратно прощупать Вилли - с твоей помощью на тему некоторых текущих событий. Или нет, не столько Вилли, сколько правительство в целом.

- Ну-ка... - прищурился Александер. - Звучит зловеще.

- Может, и не зловеще, но как-то тревожно. - Вебстер взъерошил волосы неожиданно усталым жестом. - Речь идет о станции "Василиск", Хэмиш.

- Ага, - пробормотал Александер и вытянул ногу, любуясь носком зеркально отполированного ботинка.

Василиск всегда являлся злободневным политическим вопросом, а с учетом взглядов нынешнего Первого лорда Адмиралтейства, едва ли стоило удивляться, что Вебстер попытался сделать осторожную - и неофициальную - попытку прощупать правительство без участия гражданского начальства.

- Ага, - кисло согласился Зеленый адмирал. - Ты знаешь, что там происходит?

- Я слышал, там наметилось некоторое оживление, - пожал плечами Александер. - Ничего конкретного, если не считать немногих диких слухов.

- В данном случае они, может, и не совсем дикие.

Тон Вебстера заставил Александера приподнять бровь. Космос-лорд первого ранга скривился, полез в стол и вытащил объемистую пачку почтовых дискет.

- Здесь у меня, Хэмиш, - сказал он, - четырнадцать официальных протестов от хевенитского консула на Василиске, шестнадцать от различных мантикорских и не принадлежащих Королевству торговых картелей и ругательные заявления от девяти капитанов хевенитских торговых судов, ссылающихся на притеснения и незаконные обыски своих кораблей. Здесь также, - бесстрастно продолжал он, - пять одинаковых заявлений от нехевенитских шкиперов и их жалобы на "неправомерные угрозы применения силы" со стороны флотского персонала.