Филип Дик - Предпоследняя правда

Еще несколько дней спустя в сиэтлской газете появилась новая статья . Я умудрился заметить ее прежде Мори.

«Мисс Пристина Вуменкайнд — молодая блестящая кинозвездочка, недавно открытая «Барроуз Организейшн», будет присутствовать на вручении «Золотого бейсбольного мяча» — награды победителям Малой Лиги. Сегодня Ирвин Кан, пресс-секретарь мистера Барроуза, заявил об этом представителям Телеграфного агентства. Поскольку один из решающих матчей чемпионата Малой Лиги остается несыгранным, то…»

Все ясно, сказал я себе, значит, и пресса работает на Барроуза. Так же, как Дэвид Бланк и все остальные. Он, наконец, дал Прис то, о чем она так долго мечтала. И, конечно же, пока держит в тайне, что именно он получит взамен в конце их сделки. Впрочем, у Прис могли быть свои соображения относительно этого, о чем она также помалкивала.

Не переживай, она в хороших руках, успокаивал я себя. Пожалуй, во всей Северной Америке нет человека, который мог бы лучше осуществить ее мечты.

Статья называлась «Большая Лига награждает игроков Малой Лиги Золотым мячом». Значит, Прис — «Большая Лига», отметил я. Далее сообщалось, что мистером Барроузом была оплачена спортивная форма клуба Малой Лиги — фаворита в борьбе за «Золотой мяч» (надо ли говорить, что и сам «Золотой мяч» обеспечивался Барроузом?). Теперь на спине каждого спортсмена красовалась надпись «Барроуз Организейшн», ну, а спереди, уж конечно, название команды и города или школы, за которые они играли.

Я не сомневался, что Прис была счастлива. В конце концов, Дженни Мэнсфилд тоже начинала со звания «Мисс Прямая Спина». Ее протолкнула Организация американских хиропрактиков в середине пятидесятых. Именно они вывели ее на публику и разрекламировали в качестве поклонницы здорового питания.

И я задумался, а что ждет Прис в будущем? Стартует она на вручении «Золотого мяча» детишкам, а дальше резко пойдет в гору. Возможно, Барроуз сочтет нужным опубликовать ее фотографию в обнаженном виде на развороте «Лайф». А что? Ничего особого здесь нет — подобные снимки печатаются каждую неделю. Это явно прибавит ей популярности. Все, что ей нужно будет сделать, — так это обнажиться перед квалифицированным фотографом, так же, как она обычно раздевается перед своим благодетелем — Сэмом К. Барроузом.

Затем она сможет по-быстрому окрутить президента Мендосу. Насколько мне известно, он был уже женат сорок один раз.

Правда, ненадолго — порой по неделе или около того. Или же она может пробиться на одну из тех холостяцких вечеринок, что устраиваются в Белом доме или на президентской яхте в открытом море. Или стать спутницей президента на роскошный уикэнд. Особенно перспективны вечеринки: там всегда требуются новые девушки. Подобный дебют открывает им все пути в жизни, особенно в индустрии развлечения. Ибо то, что хорошо для президента Мендосы, — хорошо для всех американских мужчин. Ведь никто не будет оспаривать его безупречный вкус, также как и его права быть первым у девушки…

Эти мысли сводили меня с ума.

Я гадал, сколько потребуется времени на предполагаемый взлет Прис? Недели? Месяцы? Под силу ли Барроузу провернуть все быстро или Прис надо запастись терпением?

Неделей позже, пролистывая обзор телевизионных программ, я обнаружил ее имя среди списка участников еженедельного шоу, спонсируемого «Компанией Барроуза по производству собачьего питания».

Согласно рекламе она должна была участвовать в номере с метанием ножей: на снимке блестящие ножи летели в нее, пока она танцевала «Лунный флинг» [39] Флинг — шотландский быстрый танец. (Прим. перев.) , одетая в один из этих новых прозрачных купальников. Сцена снималась в Швеции, поскольку в Соединенных Штатах подобные купальники все еще были под запретом.

Я не стал показывать заметку Мори, но он и сам как-то наткнулся на нее. За день до шоу он пригласил меня к себе и показал эту рекламу. В журнале также помещалась фотография Прис — маленькая, только голова и плечи, однако было ясно, что она совершенно раздетая. Мы оба пожирали глазами снимок с яростью и отчаянием. И все же следовало признать — Прис выглядела совершенно счастливой. Да скорее всего, она и была счастлива.

За ее спиной расстилались зеленые холмы и море. Очень здоровый, естественный пейзаж. И было очевидно, что эта смеющаяся стройная черноволосая девушка полна жизни, энергии и радости. Полна будущего.

Глядя на картинку, я понял: будущее принадлежит ей. И пусть она показывается голая в «Лайф», пусть станет любовницей президента на пару дней, пусть полуобнаженная танцует свой безумный танец в то время, как в нее летят сверкающие ножи, — все равно она останется живой, прекрасной и восхитительной! И этого у нее не отнимет никто, как бы они ни возмущались или негодовали. Типа нас с Мори. Ну да, а что мы могли предложить ей взамен? Нечто совсем заплесневелое, попахивающее не завтрашним днем — вчерашним. Запах возраста, печали и смерти.

— Дружище, — заявил я Мори. — Думаю, мне надо поехать в Сиэтл.

Он не ответил, углубившись в чтение заметки.

— Честно говоря, мне больше неинтересно возиться с симулякрами, — признался я. — Сожалею, но это так. Я просто хочу поехать в Сиэтл и посмотреть, как там она. Может, после…

— Ты не вернешься, — упавшим голосом произнес Мори. — Никто из вас не вернется.

— А может, она и вернется?

— Хочешь пари?

И я поспорил с ним на десять баксов. Это все, что я мог сделать для своего партнера. Бесполезно было давать обещания, которые я не мог, да и не хотел сдержать.

— Это погубит «Ар энд Ар Ассоциацию», — сказал он.

— Может, и так, но я должен поехать.

Той ночью я начал укладывать вещи. Заказал билет на «Боинг-900», вылетающий в Сиэтл утром в десять сорок. Теперь ничто не могло остановить меня. Я даже не позаботился позвонить Мори и сообщить ему подробности. К чему попусту тратить время?

Он ничего не мог сделать. А я? Мог ли я что-нибудь сделать? Скоро мне это предстояло узнать.

Мой «Сервис» сорок пятого калибра показался мне слишком громоздким, поэтому я взял пистолет поменьше — тридцать восьмого калибра, завернул его в полотенце вместе с коробкой патронов. Я никогда особо не тренировался в стрельбе, но был уверен, что смогу поразить человека в пределах обычной комнаты — или даже, возможно, на другой стороне просторного зала, как в ночном клубе. И уж на самый крайний случай, я мог его использовать для самого себя. Наверняка я не промахнусь, стреляя себе в голову.

До следующего утра мне было совершенно нечего делать, и я завалился на диван с томиком Марджори Монингстар, который всучил мне Мори. Книга принадлежала ему, возможно, именно этот опус перевернул представления Прис много лет назад. Я читал не для удовольствия, мне хотелось заглянуть поглубже в ее душу.