Михаил Успенский - Чугунный всадник

Шалва Евсеевич пытался было реализовать свои ветеранские льготы, но, на беду, случился в очереди человек и объяснил всем настоящим ветеранам, на каком таком фронте провел Шалва Евсеевич трудные годы и в кого именно был направлен его верный автомат. Шалва Евсеевич обозвал всю очередь недобитыми власовцами, а очередь крепенько приложила его головою об пол. От удара в голове образовались пробелы, и Шалва Евсеевич нередко рассказывал свою историю про попадание в Заведение совсем по-другому. Доберемся со временем и до нее. Гадай теперь - в наркомовском ли кресле, на лагерной ли вышке коротал он и без того краткий курс нашей с вами истории. Оставались только сны, и в снах этих по-прежнему реализовалась роковая привязанность. То за ним, фронтовой медсестрой, приударяет популярный впоследствии красавец-политрук, то этот же политрук, но уже в штатском, валит его на кучу первого целинного зерна, то очертя голову мчит его куда-то на иностранном автомобиле.

Потрошилов мялся-мялся, да и поделился снами с дядей Саней Синельниковым. Вообще-то он понимал, что не положено, что это дискредитация, что даже здесь, в Заведении, должен он соблюдать дистанцию между собой и врагом, неведомо как сюда пробравшимся, однако закон больничной палаты или тюремной камеры един для всех времен.

Внимательно выслушав содержание всех девяноста восьми постоянно чередующихся снов и задав несколько вопросов совсем уже интимного характера, дядя Саня чрезвычайно обрадовался. Он нахально заявил, что так и должно быть, что личная преданность лидерам базируется как раз на таких комплексах, что в сновидениях этих нарком Потрошилов Шалва Евсеевич отнюдь не одинок, что многие его сослуживцы по сю пору спят и видят, как бы отдать свою бессмертную душу на поругание сильной личности, взамен чего немедленно получат на поругание бессмертные души всех остальных.

- Что же, по-вашему, по-божественному, выходит, что они диаволы или сатаноиды какие? - ехидно спросил атеист Потрошилов.

- Да нет, - ответил дядя Саня. - Какие уж там сатаноиды. Так, трудились всю жизнь на подхвате у подсобника младшего кочегара при геенне номер неразборчив...

- Сука ты! - обиделся Потрошилов. - ОН державу от Гитлера спас! А вот такие, как ты, Гитлера, наоборот, ждали! Вам наша рабоче-крестьянская власть поперек горла! Всякая золотопогонная сволочь!

И Потрошилов рванул на груди белую бязевую рубаху, обнажив татуировку "Вредительство буржуазной интеллигенции есть одна из самых опасных форм сопротивления против развивающегося социализма".

Дядя Саня Синельников тоже рванул на груди белую бязевую рубаху, обнажив неистребимый золотой крестик.

И Тихон Гренадеров, идя по стопам старших товарищей, рванул на груди белую бязевую рубаху, но ничего не обнажил, обиделся и горько заплакал.

Потрошилов и Синельников опомнились, сокрушились о порванном казенном имуществе, стали успокаивать Тихона и величать своей достойной сменой.

Тихон положил голову на колени наркому, а тот стал ему нашептывать, да так ласково-ласково:

- У нас тут еще не все недостатки изжиты... А повезло-то тебе как, сынок! Очутиться-то здесь! Под счастливой звездой, знать, родился! Возьмем, к примеру, американского того же Дюпона, или хотя бы опять Рокфеллера подымем. Они пузы свои ростят, цилиндром на солнце сверкают, а помрут, и деньги не помогут. Они помрут, их пролетариат-могильщик похоронит, как в книге сказано, а мы с тобой тем временем будем стремиться к бессмертию, увлекая все подвернувшиеся по пути народы...

Тут кстати на экране появился Кузьма Никитич Гегемонов:

- ...идя навстречу органам пищеварения... в свете требований метаболизма и обмена веществ... фондированное выделение желудочного сока... мобилизуя все имеющиеся ферменты... в килокалориях не уступает лучшим зарубежным... в десятки раз... следует держать в правой руке... сопровождая глотательными движениями... Государь мой батюшка! Сидор Карпович!! А чем же вы потчевать!!! Прикажете себя!!!!

Тут и дурак догадается, что ужинать зовут.

2. ЗАГАДКИ МИРОЗДАНИЯ

В углу двора, среди неликвидов, некоторое время валялась вывеска, снятая, по слухам, с внешней части здания. Раньше, говорят, она висела прямо над Стальными воротами и ясно обозначала, что к чему. От непогоды вывеска потеряла былую привлекательность, и невидимый вахтер Иннокентий Блатных снял ее и бросил внутрь, при этом кричал, чтобы заказали новую. Привезли, нет ли эту самую новую, что на ней было написано - никто, понятное дело, не знал, а на старой, негодной и расколотой, можно было прочесть только:

МИН... СССР

...БНОЕ ЗАВЕДЕНИ....

Что за "мин", какое именно из множества, и что за заведение? То ли учебное, то ли лечебное? То ли съедобное, то ли низкопробное? То ли враждебное, то ли непотребное? То ли злобное, то ли нетрудоспособное? То ли хлебное, то ли пагубное? Ведь всех слов-то не перебрать.

А надо бы! Может, и яснее стал бы окружающий мир, шире, доступнее! А пока весь мир состоял из глухого двора, окруженного многоэтажным квадратом здания. Этажи считать было не велено, да и невозможно: закинешь голову, досчитаешь до тридцати, а потом все равно собьешься, сольются этажи, накрытые маленьким квадратиком неба.

Время от времени (каждую весну, как утверждал дядя Саня) ночью прибывала бригада каменщиков из армянского села Котлонадзор, возводила этаж или пол-этажа - как повезет с кирпичом, люто ругалась с Кузьмой Никитичем по поводу оплаты, выбивала-таки кое-какие бешеные деньги и под покровом ночи исчезала до следующего раза.

Попытки обитателей заговорить с армянами чаще всего пресекались санитарной службой во главе с секунд-ефрейтором Залубко Павлом Яновичем, а коли удавалось переброситься парой слов, каменщики на вопрос "Что там вокруг?" отвечали как-то неопределенно, сплевывали или прямо так и ссылались на полное незнание русского языка, клялись, что ноги их больше тут не будет, но приезжали снова и снова громоздили необитаемые этажи, строго следя, чтобы по ошибке не вывести окна на внешнюю сторону.

Валялся среди неликвидов еще и транспарантик, розовый от солнца и размытого мела, но можно было различить на нем явный лозунг далекого дня:

"За нарушение прав человека - расстрел на месте!"

Лозунг тоже ничего толком не объяснял.

Поэтому среди обитателей стали возникать легенды - исторические, политические, фантастические и прочие. Легенды каждое утро опровергались очередной исторической речью Кузьмы Никитича, но самые убедительные аргументы, как видно, поглощала жвачка, так что никто ничему не верил. Говорили темные люди, что Заведение - это самый натуральный Александровский централ, и, следовательно, находится далеко в стране Иркутской между двух огромных скал. Царские-де стражники закрылись от новой власти и завели свои порядочки. "А решетки, цепи, кандалы и тачки где?" - возражали оппоненты. "Модернизация!" - отвечали темные.

Читать дальше