Виктор Емский - Нф-100: Уровни абсурда

Странник подошел ближе, и Прохор с Митькой разглядели его лучше. Возрастом он был старше их, и его смело можно было называть дедом. Этакий сухонький и шустренький старичок с маленьким личиком, украшенным короткой треугольной бородкой.

Хитрые темные глазки прохожего внимательно осмотрели сидевших на колоде мужиков, и он сошел с дороги. Приблизившись к Митьке с Прохором, старичок сказал звонким молодым голосом:

- Будьте здоровы, мужички!

Мужики вздрогнули. Но не потому, что удивились несоответствию голоса с внешностью, а по той причине, что не увидели на лице старика ни одной капли пота, который должен был бы покрывать всего путника, прошедшего дальний путь под жарким августовским солнцем.

- И тебе не хворать, - ответил Прохор, с подозрением глядя на странника.

Легкий ветерок пахнул в лицо инвалида знакомым до боли кислым запахом. Прохор попытался вспомнить этот запах, но не успел, так как старичок начал разговор.

- Это, часом, не Едодрищевка? - спросил он, указав рукой на околицу деревни.

- Нет, дед, это - Дристоедовка, - поправил его Митька.

- Да-да, - немедленно согласился старичок. - Это здесь находится церковь, в которой хранится чудодейственная икона, которая лечит все болезни?

Митька удивленно посмотрел на Прохора и ответил:

- Я такой иконы тут отродясь не видывал. Хотя, может поп Пафнутий прячет ее где-нибудь под алтарем, и достает в особых случаях, когда ему за это денег заплатят... Слушай, дед, чем это от тебя так гадостно смердит?

Старичок поднял руку с тростью, понюхал себя под мышкой и сказал:

- Да ничем вроде не воняет. То тебе кажется.

- Эй, дедок, а ты откуда идешь? - вступил в разговор Прохор.

- Из села Ротозадовки, - ответил тот и опустил руку.

Митька тут же пихнул локтем Прохора в бок и заметил:

- Вишь, Прошка, не над нами одними боженька веселится.

- Да погоди ты, - отмахнулся от него Прохор. - Что-то, дед, не слыхивал я о такой деревне.

- Да ну? - удивился старичок. - В наших краях ее все знают. Она находится между Свистопуковкой и Косорыловкой, и в ней шьют хорошие пуховые подушки, которые на всю округу славятся. На правом берегу реки Вятки...

Ерничанье Митьки происходило от неведенья, и боженька не имел к названиям деревень никакого отношения. Все объяснялось достаточно просто.

Только в восемнадцатом веке Екатерина Великая приказала проводить переписи населения цивилизованно. До этого любая перепись (впрочем, как и сбор недоимок) производилась с использованием воинских команд, которые изнуряли население постоями, а, бывало, и откровенными грабежами. Таких мероприятий боялись не только крестьяне, но и сами помещики. Чиновники, входившие в состав этих команд, требовали к себе почтения и в зависимости от оказанного приема составляли документы. Среди этих государевых слуг встречались и юмористы. Барин, плохо потчевавший чиновника, иной раз спустя несколько лет после проведения переписи с удивлением узнавал, что в государственных бумагах его милая Дондуковка теперь называется Свистопуковкой. А на Руси испокон веков существует нерушимое правило: что написано пером - не вырубишь топором. Так и появлялись на карте страны всякие Дристоедовки и Косорыловки. И предкам помещика Двоепупова еще сильно повезло, что чиновник переназвал их деревню именно так. Потому что бывали случаи похлеще, типа деревни Мудозвоновки, расположенной в соседнем уезде...

- И что тебе у нас надобно? - поинтересовался у старичка Прохор.

- Ох, - вздохнул дед и неожиданно уселся прямо на землю, сложив при этом ноги по-басурмански.

Он снял с плеча мешок и поставил его на землю. Мешок мелодично звякнул и Митька, насторожившись, облизал языком почему-то враз пересохшие губы. Дедок внимательно посмотрел на Прохора и спросил у него:

- А ты, мил человек, не из солдат ли будешь?

- Ну, из солдат, и что? - ответил Прохор настороженно.

- А это кто? - старичок указал пальцем на Митьку.

- Зять это мой, - глядя исподлобья, пояснил Прохор.

- Вот вы-то мне как раз и нужны. Не напоите случаем путника усталого? - взгляд дедка уперся в ворота дома.

- Отчего ж не напоить, - Митька никак не мог оторвать глаз от мешка странника. - Пойдем-ка в избу, дед.

В доме старичка пригласили к столу, но тот отказался участвовать в дальнейшем опустошении ведерной бутыли, и потому ему дали кружку простой чистой воды. Напившись, дед принялся рассказывать:

- А кличут меня Афанасием. Я из однодворцев. Завсегда вольным был. И хозяйство у меня в порядке. Два года назад померла моя старая жена, и я решил жениться заново. Взял себе молодую вдову. Сыграли свадьбу. Жили себе и жили. Но по весне захотелось ей сходить в вашу деревню. Бабы рассказали ей про какую-то чудотворную икону, которая не только лечит все недуги телесные, но и укрепляет душу женскую. А у нее стало правое колено болеть. Ну, я и отпустил ее. Сходила она и вернулась довольная и веселая. Сказала, что икона сильно помогла и теперь ее сердце поет, а нога не болит. Но через несколько месяцев - бац! Животом ее выперло! Представьте себе - брюхатой стала!

- Что же здесь плохого? - спросил Прохор.

- А то, что еще десять лет тому назад я, спасаясь в лесу от волков, залазил на дерево и один из этих подлых зверей мне детородный орган откусил!

- Га-га-га! - заржал Митька! - Зачем же ты тогда второй раз женился? Ой, не могу!

- Как это, зачем? - возмутился дедок. - А хозяйство? А еду мне готовить?

- Бедная баба! - вздохнул Прохор.

- Но-но-но! - строго сказал дед. - Назвался груздем - полезай в кузов. Силком никто ее замуж не тянул!

- А может, икона сделала ей беспорочное зачатие? - икая от смеха, поинтересовался Митька.

- Дурак ты, - сказал дед. - Такое только у иудеев было. Да и то - всего один раз.

Митька, перестав смеяться, вдруг набычился и грозно спросил:

- Ты что, старый мерин, хочешь сказать, что Исус иудеем был?

Дедок, посмотрев в налитые кровью митькины глаза, успокаивающе выставил вперед ладонь и попросил:

- Остынь. Это к делу не относится.

- Как так не относится? - Митька явно хотел подраться.

- Ну-ка, увянь! - распорядился Прохор и посмотрел на деда. - И что было дальше?

- Дальше я немного поучил свою жену вожжами, и она поведала, как все это вышло, - продолжил свой рассказ дед. - Узнав, зачем в церковь пришла моя жена, поп ваш (кажется - отец Пафнутий?) провел ее в подвал, положил какую-то икону на пол за тумбочку и попросил бабу нагнуться через преграду, чтобы получше рассмотреть, что там лежит за тумбочкой, дескать, именно так и надо лечиться от всех болезней. А потом этот изверг коварно подкрался сзади, взял - и подло овладел беззащитной женщиной! Так мало того, узнав, что она пришла издалека, он заявил, что на икону таким вот образом надо смотреть не меньше недели, а то ничего из лечения не выйдет. Поэтому моя жена поселилась в вашей деревне у какой-то сердобольной старушки и целую неделю этот поп-развратник лечил ее таким вот мерзким способом. Причем, бывало, по нескольку раз в день. Каково, а?