Сергей Лукьяненко - Красная машина, черный пистолет (сборник)

– Мне опять снились Нетронутые острова, – произнесла Лиза, поняв, что на предыдущий ее вопрос Гарик отвечать не собирается. – Там не было Времени Света, химических и биологических атак, землетрясений… Не было ничего из того, что накрыло нас… И люди там остались добрыми, настоящими… Они даже не знают, что случилась война… Они живут, как раньше: ловят рыбу, чинят снасти, собирают с деревьев фрукты, купаются в теплых лагунах и холодных горных озерах, а по вечерам выходят на берег, садятся на песок и смотрят на закат. И спрашивают друг друга: «Почему к нам давно никто не приплывал?» И отвечают: «Наверное, люди материка заняты важными делами…»

Она судорожно передохнула. Показалось – вот-вот заплачет, и он нежно обнял женщину за плечи, прижал к себе, едва слышно спросил:

– Хотела бы уехать?

– С тобой? – прошептала Лиза, всем телом прижимаясь к своему мужчине.

– Одну я тебя не отпущу.

Она улыбнулась. И глубокая печаль смешалась в ее улыбке со счастьем женщины, знающей, кого она хочет видеть рядом.

Как ни странно, но Заводная довольно долго не уделяла Визирю никакого внимания, точнее, уделяла, но не больше, чем другим посетителям: иногда болтали ни о чем, иногда отчаянно торговались, иногда ругались, но ни разу между ними не мелькала та искра, о которой любят рассказывать романтически настроенные поэты и писатели. Гарик к Лизе тоже не подкатывал: все-таки одна из помощниц хозяина аттракциона, управляющая серьезным заведением имени самой себя, хоть и улыбчивая, но жесткая, твердая… Гарик соблюдал нейтралитет, но история с Кариной все изменила. Узнав, что комби, в лучших традициях авантюрных романов, наставил рога злобному бандиту, Лиза при первой же возможности затащила Визиря в койку… И с тех пор они не расставались.

Может, именно той жаркой ночью их и обожгла искра?

– Жаль, что Нетронутых островов не существует, – вздохнул разведчик.

– Атлас несовершенен, – тихо ответила Заводная.

– Согласен…

– Тогда не говори о том, чего не знаешь, – захлопнула ловушку женщина. – Нетронутые острова есть, только до них еще никто не добрался.

– Ты действительно веришь? – удивился Гарик, не ожидавший такого от умной и предельно прагматичной Лизы.

– Они мне снятся, – спокойно ответила Заводная. – А мне никогда не снится то, чего нет.

И столько убежденности прозвучало в ее голосе, что ошарашенный комби проглотил едва не слетевшую с языка шутку. Вздохнул, останавливая себя, и очень-очень проникновенно, почти нежно, спросил:

– Почему ты не хочешь найти остров где-нибудь здесь?

– В аттракционе?

– Например.

Лиза улыбнулась. На этот раз – просто грустно.

– Гарик, ты лучше меня знаешь, насколько опасна жизнь в аттракционах. В Железной Деве все зависит от Баптиста. Сейчас он крепок, держит Котел в ежовых рукавицах, но кто знает, что будет дальше – его могут съесть…

– Всех могут съесть, – пробубнил Визирь, однако не был услышан.

– Или же Скотт окончательно спятит от синей розы, которую нюхает все чаще, и сам нас пристрелит. Или… – Она помолчала, после чего покрутила головой. – Нельзя начинать новую жизнь там, где прошла старая.

– Нетронутых островов не существует. Простая логика…

– Плевать на логику, – отрезала Заводная. – Говорят, в портах Днища можно сесть на корабль, идущий на юг. Капитаны требуют огромные деньги, но путешествие того стоит…

– К Нетронутым островам?

– Да. – Лиза приподнялась на локте и в упор посмотрела на мужчину: – Неужели тебе не надоел Зандр?

И он снова отвернулся к зеркальной дверце шкафа. Он не любил свое отражение, но лучше смотреть на него, чем в глаза женщины, которая верит в тебя больше, чем ты сам в себя веришь.

– Рабыня? – осведомился Скотт, пристально глядя на безмятежно улыбающуюся Надиру. Сегодня у девушки было хорошее настроение, и потому она не стояла с обычным отрешенным видом, а улыбалась. Впрочем, придурковатая гримаса говорила о состоянии ума девушки так же хорошо, как и выражение тупого равнодушия.

– Там, откуда я пришел, рабство запрещено, – тут же сообщил Хаким, нервно поглаживая правую, слабую руку, которую поддерживал слишком маленький, не по размеру, киберпротез.

– Не запрещено, а не поощряется, – уточнил Баптист.

– Верно, – после секундной паузы согласился Тредер. – Прямого запрета не существует, но только потому, что люди…

– Так это твоя рабыня?

– Да, – сдался седой. – Ее жизнь принадлежит мне.

Иногда приходится оперировать теми понятиями, которые ближе собеседнику.

– Как зовут? – повеселел Баптист. – Имя у нее есть?

– Надира.

– Продаешь?

– Э-э… – Хаким замялся, и пальцы его левой, здоровой руки принялись выбивать на протезе тревожную дробь. – Надира не столько рабыня, сколько воспитанница. Я подобрал несчастную сразу после Времени Света и с тех пор забочусь о ней…

– Представляю как! – расхохотался хозяин аттракциона, и падальщики из свиты верноподданно заржали следом.

Тредер побледнел. Надира продолжила улыбаться окружающим, в уголке ее губ пузырилась слюна.

Баптист встретил седого путешественника во время обязательного утреннего обхода ярмарки в сопровождении вооруженной охраны, баши и трех старших гильдеров каравана. Они задерживались у каждой палатки, под каждым навесом, и хозяин аттракциона получал исчерпывающий рассказ о выставленных товарах. Если проявлял интерес, разумеется…

К Тредеру проявил. Седой зачем-то вернулся в мегатрак, а когда покидал внутреннюю зону, попался на глаза Энгельсу, который решил немедленно исполнить обещание и представить спутника хозяину аттракциона. Который в ожидании богатых даров – обязательной части программы – изволил пребывать в игривом настроении.

– Девчонка говорит? – отсмеявшись, осведомился Скотт.

– Плохо.

– То есть только мычит, когда ты ее пялишь…

Еще один взрыв хохота.

Стоящий рядом с Баптистом Мухаммед криво улыбнулся, изобразив подобие веселья, но, улучив момент, наклонился к Скотту и прошептал:

– Дружище, поверь на слово: Хаким относится к Надире как к родной дочери, которой у него никогда не было. Он нашел ее в развалинах, спас и с тех пор…

– Твой друг добровольно взвалил на себя такую ношу? – Сам Баптист занялся мародерством и сколачиванием банды еще до того, как взорвались последние ракеты, и поведение седого вызвало у него закономерное удивление.

– Да, добровольно, – подтвердил Мухаммед.

– Твой друг – дурак.

– Я не один раз говорил ему об этом. Напоминал, что он не сможет выдать Надиру замуж, получить калым…

– А он?

– Продолжает о ней заботиться.

Прежний Баптист, жестокий и безбашенный главарь падальщиков, продолжил бы издеваться над седым и наверняка убил бы его, но уважаемый хозяин аттракциона, приветствующий уважаемого баши, поставившего в городе ярмарку, не мог себе позволить подобное буйство.