Сергей Лукьяненко - Красная машина, черный пистолет (сборник)

Дверь отворилась, и они очутились в маленькой квадратной комнатке, все четыре стены которой оказались матовыми экранами телеприемников.

Солсбери натянул на руки черные перчатки манипулятора. Роберт ожидал увидеть что-то вроде полярного сияния.

Еще в детстве с отцом он летал на Северный полюс, и бесшумные волны небесного свечения с тех пор автоматически ассоциировались у него со всем необыкновенным и сказочным. Дуайт мыслил реалистичнее, но и он не удержался от легкого смешка разочарования – на дне во много раз увеличенной пробирки лежали две крохотные крупицы света, две маленькие синие призмы.

– Почему же Синий Дым?

– А вот посмотрите…

Солсбери сделал незаметное движение рукой, и стрелка на шкале «Интенсивность облучения» сделала резкий рывок от нуля к ста тысячам рентген.

Острые углы призм затуманились, сделались зыбкими, задрожали и растаяли. Пробирка словно выросла на экране. В ней клубился синий туман, касающийся стеклянных стенок поразительно живыми, осмысленными движениями слепого, ищущего дорогу.

– Облучение возбуждает вещество, делает его активным. Молекулярные цепочки, организованные по белковой схеме, разрываются и… Препарат сейчас готов к действию.

– Солсбери, а это не опасно? – Роберт смотрел на синие клубы с недоверием и затаенной надеждой.

– Что именно?

– Ну, вся эта регенерация… Что ты чувствовал, когда у тебя отрастала рука, например? Это больно?

– Нет, это не больно, но ощущения, прямо скажу, не из приятных. Очень сильное возбуждение, иногда даже галлюцинации. Через неделю все неприятные ощущения проходят, и вы чувствуете себя как новорожденный. Это истинное наслаждение – ощутить свой капитально отремонтированный организм, честное слово!

– В таком случае, Солсбери, я, кажется, поступлю к тебе в ремонт. Быть хромым не очень сладко даже в наш век биоэлектроники. К тому же моя печень…

Солсбери растерялся:

– Видите ли, мистер Роберт, препарата осталось очень мало. Всего одна доза. Я отлично понимаю ваше желание, но… Может быть, лучше подождать, пока у нас будет достаточно СД?

– Чего еще ждать? – Роберт по-бычьи наклонил голову. – Завтра же по маршруту Заморыша уйдут тральщики!

– Но ведь нужно разрешение Международного Совета, а для этого потребуется подробное описание СД, демонстрация его, эксперименты…

– Не будь ребенком, Солсбери. Не для того поймали мы эту жар-птицу, чтобы выпускать ее из рук. Обойдемся и без МСК, будь он неладен. Нашим ребятам не привыкать ходить в рискованные рейсы.

Солсбери рывком выключил экран. На лице его выступили красные пятна.

– Послушайте, господа, я думал… Мне казалось это знамением: именно здесь, в этих катакомбах, созданных для того, чтобы фабриковать смерть, возник удивительный препарат, способный продлить жизнь людей, избавить их от страданий. Мне казалось это победой изначального Добра. Я мечтал о биологической революции. О новом мире, гуманном и светлом.

– Мистер Солсбери, успокойтесь. – Дуайт примирительно положил на плечо доктора сухую руку. – Мы еще подумаем. Но мы вас очень просим, пока никакой самодеятельности. Вы должны молчать. Это в наших общих интересах…

Резкий звонок прервал неприятный разговор.

– Кто-то вызывает по видеофону. Это, видимо, Джо. Я могу перевести разговор сюда.

– Давайте, Солсбери.

На соседнем экране появился лысый майор. Он переводил взгляд то на Солсбери, то на Роберта, то на Дуайта, не решаясь заговорить.

– Ну что там, Джо, говорите скорее!

– Пилот Эдвард Стоун два часа назад погиб в автомобильной катастрофе. В сорока километрах от Филадельфии его машина врезалась в бетонное ограждение автострады. На скорости двести миль в час. Машина разбита вдребезги…

– А Тэдди?

– Тэдди… Простите, сэр, но от Тэдди осталось очень мало. Его собирают по кусочкам. Это ужасно, сэр.

– Остолоп!

Маленький полицейский с розовым ромбом лейтенанта на каске подчеркнуто бережно опустил полог носилок. Второй, пожилой, без ромба, покряхтывая, стал по стойке «смирно».

– Куда ты все это волокешь?

– В машину, сэр.

– Сколько сейчас времени?

– Половина первого. То есть ноль часов тридцать пять минут, сэр.

– Я тебе говорил перед выходом на дежурство, что в ноль-ноль часов вступает в силу новая инструкция?

– Да, сэр.

– Ну и что?

– Простите, сэр. Я не обратил внимания на его форму.

– То-то. Не обратил внимания. Ну а теперь ты куда направился?

– Вызвать патруль МСК…

– Нет, с такими помощниками можно рехнуться. Я это сделал еще четверть часа назад. Иди-ка оформляй протокол и киноматериалы. Где свидетель?

– Этот парень уехал, сэр. Он очень спешит. Но я его снял, а показания записал на магнитофон. Номер машины и фамилия записаны, сэр.

– Ну хоть на это ума хватило. Иди.

Пожилой с тоской посмотрел на черное небо, поежился, зябко запахнул твердый, как из жести, плащ и поплелся к машине.

Моросил противный мелкий дождь. Резкий ветер налетал порывами, и тогда полог носилок оглушительно хлопал.

Было неуютно и холодно. Мощная фара полицейского вертолета выхватывала из шелестящей тьмы мокрый бетонный круг площадки, на которую перетащили с автострады обломки разбитого электромобиля.

Лейтенант пнул ногой груду металла, искореженную и смятую страшным ударом, покачал головой:

– Хорошая была машина… Зверюга…

Рядом неудержимым потоком искрилась двойная дуга автотрассы. По светящемуся покрытию разноцветными стрелами проносились мощные машины. А в хрупких скорлупках обтекаемых кабин сидели люди – сотни, тысячи неведомо куда спешащих людей. И каждого десятого, как утверждает статистика, на этом адском пути ждал такой вот финал.

Лейтенант подошел к носилкам, но снова приокрыть полог не решился.

В небе появилась зеленая звезда, и вскоре послышался гул вертолета. Лейтенант поправил каску, бляху на груди и постарался придать лицу деловое выражение. Но пухлые губы невольно кривились обиженной гримаской – очень уж холодно, темно и неуютно было вокруг.

Вертолет сел рядом, не гася позиционных огней. Трое в одинаковых серых накидках и с буквами «МСК» на летных шлемах подошли к лейтенанту.

– Патруль МСК. Лейтенант Гордон. – Один из троих протянул удостоверение.

– Дорожная полиция. Лейтенант Хьюз, – молодцевато козырнул полицейский и пробежал глазами удостоверение на пластобумаге с текстом на четырех языках.

– Обычная дорожная авария, мистер Гордон. Врезался в ограждение. Форма Службы Коридора. Согласно новой инструкции, расследование всех аварий со звездным персоналом на Земле и в космосе производится только комиссией МСК. Инструкция вступила в действие в ноль-ноль часов, и поэтому я вызвал вас…