Лоис Буджолд - Ученик воина. Игра форов

Еще как могли бы, мысленно согласился Майлз. Для подсчета его долгов дендарийцам скоро понадобится штатный математик. Если бы наемный флот был оснащен кораблями с паровыми двигателями, а банкноты использовались в качестве топлива, и то их бюджет не находился бы в столь плачевном состоянии. Никогда еще, наверное, такой маленький человечек не имел таких огромных долгов, сумма которых к тому же росла не по дням, а по часам.

Эта мысль усилила физические муки: желудок пульсировал, словно амеба, над которой производят какие-то изуверские опыты. Это все самовнушение, попытался убедить себя Майлз.

Группа захвата построилась и четким шагом направилась к шлюзовым туннелям. Он подходил к каждому, пытаясь успеть дотронуться, назвать по имени, сказать хоть слово — и люди принимали это с благодарностью. Он мысленно составил список участников — сколько пробелов возникнет в нем после операции!.. И это будет его вина. Запас остроумия решительно иссяк.

Самое ужасное начнется, когда Танг вытряхнет катера в космос, как яйца из упаковки — такие же хрупкие и точно так же обреченные превратиться в невообразимое месиво при первом же попадании из любого орудия. Майлз набрал в легкие побольше воздуха, готовясь к борьбе с невесомостью…

Приступ пришел внезапно. Боль буквально разорвала его пополам, дыхание вышибло вон. Словно воздушный шар, Майлз оторвался от палубы, пальцы на перилах разжались, и он взлетел под потолок. «Боже мой, кажется, на этот раз мне не избежать позора». Через несколько секунд его начнет рвать прямо в скафандр, и каждый солдат будет смеяться над его слабостью. Абсурдный и нелепый человечек получит свое. Он рывком подбородка включил на полную мощность вентиляцию и готов был перегрызть провод радиосвязи — только бы подчиненные не услышали божественных звуков, издаваемых их блюющим командиром…

— Адмирал Нейсмит! — раздались встревоженные голоса из отсека слежения. — Ваша медицинская телеметрия показывает что-то невообразимое! Надо проверить, в чем дело.

Вселенная для Майлза сжалась до размеров его живота. Гипервентиляция не помогала. Он же сегодня ничего не ел, откуда это все берется…

Кто-то из наемников поймал его в воздухе.

— Адмирал Нейсмит! Что с вами?

— Только не здесь… Не сейчас! — взмолился Майлз, но было поздно — солдат уже открывал его забрало.

— Сукин сын, чтоб тебя! — завопил он, отпрянув в сторону. — Врача!

«Не надо врача, я сам все очищу, — хотел сказать Майлз, но не смог… Бордовые сгустки, алые капли и розовые пятна поплыли перед ним. Кажется, это кровь, — подумал он с отчаянием, — но почему именно сейчас?!»

Чьи-то руки подхватили его и поволокли обратно в переходной отсек. Искусственная гравитация припечатала его к палубе — какой идиот включил целых три «g»?! Все те же руки сняли с него шлем и тщательно подогнанный лицевой щиток. Теперь Майлз предстал во всем великолепии, похожий на разделанную устрицу. Проклятый желудок снова начал выворачиваться наизнанку.

Он увидел над собой лицо Элен, побледневшей, кажется, еще сильнее, чем он сам. Она упала на колени, сорвала перчатку и схватила его за руку.

— Майлз!

«Наконец-то ты прикоснулась ко мне! — подумал Майлз. — Что такое реальность? Реальность — это то, что ты сам в нее вкладываешь…»

Он собрал все свои силы и выкрикнул:

— Командор Ботари!

Их тут же окружило плотное кольцо испуганных лиц. Его дендарийцы. Его люди. Теперь все ради них.

— Командор Ботари, принимайте командование!

— Я… я не могу! — ее лицо исказил ужас.

«Наверное, я сейчас выгляжу не лучше сержанта, когда у него перепахало все внутренности», — подумал Майлз. Он хотел успокоить ее, сказать, что все не так страшно, но перед глазами поплыли серебристо-черные круги. «Стоп!» — мысленно крикнул он и усилием воли задержал ускользающее сознание.

— Нет, вы можете, вы обязаны! Помните — я с вами каждую минуту, — он сморщился от боли: какой-то бесчувственный здоровяк подхватил его на руки. — Вы истинный фор, вы, а не я… Видно, произошла какая-то ошибка… нас перепутали во младенчестве, — пошутил он, одарив ее улыбкой, больше похожей на гримасу. — Элен, помни главное — видеть на несколько шагов вперед…

И произошло чудо. Элен решительно поднялась и расправила плечи. Лед, сковывавший ее все эти дни, растаял и исчез в считанные мгновения.

— Есть, милорд, — прошептала она. И, обернувшись к остальным, крикнула: — Вы слышали, что сказал адмирал Нейсмит? Расступитесь! Не мешайте врачам!

Взволнованные солдаты потеснились, и Майлза наконец положили на антигравитационные носилки.

Он увидел носки своих ботинок, покачивающиеся где-то впереди. Укол в руку был почти неощутим. Потом до него донесся напряженный голос Элен:

— Эй, вы, клоуны! Кончайте балаган! Мы должны победить! За нашего адмирала!

Еще одна героиня войны! Герои растут вокруг него, как грибы после дождя. Похоже, он всех заразил карьеризмом.

— Д-д-дьявольщина, — глухо простонал Майлз. — Дьявольщина, дьявольщина, дьявольщина… — Он твердил проклятия, словно заклинание, пока следующая инъекция обезболивающего не избавила его от всего сразу — и от боли, и от отчаяния, и вообще от всяких ощущений…

Майлз не считал, сколько раз он переходил грань между сознанием и беспамятством, но казалось, что этому не будет конца. Когда-то в детстве ему довелось испытать нечто подобное: он заблудился в коридорах императорской резиденции — одну за другой распахивал двери, попадая то в музей, то в библиотеку, то на склады инвентаря, и никак не мог найти знакомые помещения.

Однажды он увидел у своей постели Танга и страшно забеспокоился — почему тот покинул командный пункт? Капитан, глядя на него встревоженным взглядом, пробормотал:

— Вот что, сынок, если ты выкарабкаешься, надо будет научиться поаккуратнее распределять силы. Мы тебя едва не потеряли.

«Очень дельный совет», — подумал Майлз. Настолько дельный, что его стоило бы написать на большом листе бумаги и повесить над кроватью.

Очнувшись в следующий раз, он увидел Элен. А она как здесь оказалась? Ведь он передал ей командование катером. Все так и норовят разбежаться со своих постов….

— Вот дьявольщина, — виновато проговорил он заплетающимся языком. — Наверняка с Форталией Храбрым никогда не случалось ничего подобного.

Она подняла бровь.

— Откуда такая уверенность? История тех времен написана поэтами и певцами-менестрелями. Попробуй-ка подбери возвышенную рифму к «прободению язвы»!

Майлз послушно попробовал это сделать, но напряжение оказалось непосильным, и он вновь провалился в, серый туман.

Придя в сознание, он обнаружил, что рядом никого нет. Он стал звать Ботари, звал его до хрипоты, но сержант не приходил. Как это похоже на него, обиженно подумал Майлз: ходит по пятам с утра до ночи, а когда по-настоящему понадобился, ушел в долгосрочный отпуск…