Лоис Буджолд - Комарра. Вселенная Майлза. Роман, повесть, эссе

В мыслях Майлза выкладки Форгира растворились, на смену им пришло воспоминание о последнем послании Катрионы, которое Форгир благоразумно переслал Майлзу по лучу. «Я сейчас нахожусь в диспетчерской грузового причала, но они вот-вот взломают дверь». Она ничего не сказала об агрегате. Если только что-то не должно было последовать за словами «передайте лорду Аудитору Форкосигану… Передайте Имперской безопасности…», и тут экран заслонила багровая физиономия Судхи. На заднем плане ничего нельзя было различить, кроме диспетчерской. И Каппеля, математика, со здоровенной монтировкой в руке. Причем вид у него был такой, будто он намеревался применить орудие для чего-то, не имеющего никакого отношения к закручиванию гаек, но не применил. Служба безопасности сумела получить видеоизображение обеих женщин, прежде чем Судха отрубил канал. Это изображение тоже все время стояло перед глазами Майлза.

— Ладно, капитан Форгир, — прервал офицера Майлз. — Оставьте свой план на самый крайний случай.

— Чтобы ввести его в дело по обстановке, милорд Аудитор?

Только через мой труп. Но Майлз промолчал. Форгир может не понять, что это вовсе не шутка.

— Прежде чем мы начнем разносить стены, я хочу поговорить с Судхой и его друзьями.

— Это комаррские террористы. Психи. С ними нельзя вести переговоры!

Покойный барон Риоваль был психом. Покойный Сер Гален тоже был психом, вопроса нет. И покойный генерал Метцов неплохо вписывался в их компанию, если подумать. Майлз вынужден был признать, что все те переговоры имели весьма плачевные последствия.

— У меня есть опыт в таких делах, Форгир. К тому же я сомневаюсь, что доктор Судха — псих. Он даже не сумасшедший ученый. Он просто очень огорченный инженер. Эти комаррцы на самом деле самые сентиментальные революционеры, которых я когда-либо видел.

Майлз немного постоял, отстраненно глядя на цветную голограмму плана Форгира. В голове его проносились мысли о транспорте для эвакуации станции и размышления о том, в каком состоянии духа пребывают сейчас комаррцы. Их заблуждения, политические страсти, личные качества, возможные суждения… а на заднем плане — ужас и отчаяние Катрионы. Если даже такая здоровенная штука, как комаррские купола, вызывает у нее клаустрофобию… Прекрати. Майлз мысленно воздвиг стеклянную стену между собой и внутренним потоком тревоги. Раз уж его власть здесь абсолютна, он обязан иметь ясные мозги.

— Каждый час покупает жизни. Мы сыграем на время. Соедините меня с командующим военной станцией, — приказал Майлз. — А потом проверим, ответит ли Судха по комму.

Пустая комната, где расположился Майлз, могла с тем же успехом находиться на ближайшей военной станции или на корабле в тысячах километров от станции, а также и в нескольких сотнях метров от причалов Южной транспортной, где в действительности и находилась. Местонахождение Судхи, когда его физиономия наконец возникла на головиде, было не столь анонимным. Инженер сидел в той самой диспетчерской, откуда в последний раз говорила Катриона. Майлз размышлял, кто из техников Имперской безопасности следит за коридорами, а кто держит палец на кнопке внешней двери для выхода персонала. Они настроили ее на блокировку?

Лицо Судхи было мрачным и откровенно усталым. Да, от невозмутимого спокойствия, с которым он тогда лгал Майлзу, не осталось и следа. Справа от него на подлокотнике сидела Лена Фоскол, выглядевшая как какой-то неряшливый визирь. Госпожа Радоваш тоже здесь присутствовала, ее лицо оставалось немного в тени. Каппель стоял в стороне, практически не в фокусе. Отлично. Кворум комаррских акционеров, если Майлз правильно понял сигнал. По крайней мере они хоть так почтили власть Имперского Аудитора.

— Добрый вечер, доктор Судха, — начал Майлз.

— Вы здесь? — Брови Судхи поползли вверх, когда он глянул на дисплей, уточняя, откуда идет передача.

— Ну да. В отличие от администратора Форсуассона я освободился от оков и выбрался с опытной станции живым. Я по-прежнему не знаю, рассчитывали ли вы, что я выживу.

— Он ведь не умер, правда? — прервала его Фоскол.

— Увы, умер. — Майлз сознательно заговорил как можно мягче. — А я вынужден был на это смотреть, в точности, как вы планировали. Каждую минуту до самого конца. Это была удивительно некрасивая смерть.

Фоскол умолкла.

— Теперь это не имеет значения, — произнес Судха. — Единственное, что мы хотим от вас услышать, это что для нас готов скачковый корабль, который перевезет нас на нейтральную территорию — Пол или Эскобар, — после чего вы получите обратно ваших фор-леди. Если вы нас вызвали не за этим, я немедленно отключаюсь.

— Сначала мне хотелось бы сообщить вам кое-какую информацию, — сказал Майлз. — Не думаю, что вы ее ожидаете.

— Валяйте, — махнул рукой Судха.

— Боюсь, что ваш свертыватель п-в-туннелей больше не может считаться секретным оружием. Мы взяли на «Боллен дизайн» все технические характеристики. Профессор Фортиц пригласил доктора Риву из Солстисского университета в качестве консультанта. Вы признаете ее репутацию?

Судха осторожно кивнул. Глаза Каппеля расширились. Госпожа Радоваш смотрела равнодушно. Фоскол вся подобралась.

— Ну вот, собрав воедино все технические характеристики вашего сооружения, а также данные об аварии на отражателе, присовокупив к этому познания в области физики доктора Ривы — кстати, еще присутствовал математик, Юэлл, если это имя вам о чем-нибудь говорит… Так вот, ведущий специалист империи по анализу технических неполадок и ведущий специалист империи в области пятимерного пространства пришли к единодушному выводу, что на самом деле вы никакого сворачивателя п-в-туннелей не изобрели. Вы изобрели п-в-бумеранг. Доктор Рива утверждает, что, когда амплитуда резонансных колебаний превышает пороговое значение, туннель вовсе не схлопывается, а выбрасывает всю эту энергию в трехмерное пространство в виде мошной гравитационной волны. Именно такой выброс и уничтожил солнечный отражатель и рудовоз, а также — прошу прощения, госпожа Радоваш, — убил доктора Радоваша и Марию Трогир. Аварийщики обнаружили ее тело несколько часов назад, о чем я с сожалением вам сообщаю, завернутое в какой-то кусок обшивки, который они нашли еще неделю назад.

Горе Каппеля выразилось лишь в вырвавшемся у него вздохе, но по его щекам текли слезы. В яблочко, подумал Майлз. Так я и думал. Уж больно рьяно он это отрицал. Никто из комаррцев не выглядел удивленным, лишь расстроенным.

— Так что если бы вам удалось довести дело до конца, вы бы всего-навсего уничтожили эту станцию вместе с пятью тысячами человек, которые на ней находятся, и самих себя. А завтра утром Барраяр все еще был бы здесь. — Майлз сознательно опустил голос чуть ли не до шепота. — Все ради ничего. Даже меньше, чем ничего.