Орсон Кард - Дети разума. Тень Эндера

Пабло снова пожал плечами. В теологии он был не силен.

— Ты творишь добрые дела не ради себя, — сказала сестра Карлотта. — Ты творишь их потому, что в этот момент Бог в тебе и ты — его руки, его ноги, его глаза и его губы.

— А я думал, Бог — дитя. Иисус ведь говорит: сотворите добро ребенку, и вы сотворите его мне.

Сестра Карлотта засмеялась.

— Бог сам взвесит твои грехи, когда придет время. Достаточно и того, что мы по мере сил служим ему.

— Он был такой крохотный, — сказал Пабло. — Но в нем был Бог.

Она пожелала ему доброго пути, когда он выходил из такси перед своим домом.

Ну зачем мне надо было увидеть этот туалет собственными глазами? Мои дела с Бобом окончены. Вчера он улетел на шаттле. Почему же я не могу оторвать себя от него?

Потому, что он должен был умереть. Вот почему. И после голодовки на улицах Роттердама в течение нескольких лет — он должен был, даже если бы выжил в той фирме, стать полуидиотом. Да, он должен был стать невменяемым, человеком с поврежденной психикой.

Вот почему она не может не попытаться выяснить происхождение Боба. Ибо не исключено, что он выродок, не человек. Неужели же он так умен, что даже после потери половины интеллекта продолжает оставаться почти гениальным?

Она подумала об апостоле Матфее, который так тщательно излагает историю детских лет Иисуса, и о том, как свято хранила воспоминания об этом в сердце своем Его мать. Но Боб — не Христос, а я — не Пресвятая Дева. И все же он — ребенок, и я полюбила его как сына. И то, что делает он, ни один ребенок того же возраста повторить не может.

Ни один ребенок, еще не достигший года, еще не умеющий ходить, не мог иметь столь четкое представление об опасности, не мог совершить все те действия, которые совершил Боб. Дети в таком возрасте нередко покидают свои кроватки, но они не проводят долгие часы, скрывшись в туалетном бачке. Они не выходят оттуда живыми и не просят о помощи. Я могу назвать чудом все, что захочу, но я должна понять его.

На этих фирмах по производству органов для пересадки используются отбросы человечества. Боб обладает такими удивительными качествами, что мог родиться только у необыкновенных родителей.

И тем не менее все ее поиски в течение тех месяцев, которые Боб прожил здесь, не обнаружили ни единого случая кражи детей, который мог бы иметь отношение к Бобу. Никаких похищений. Никаких инцидентов, во время которых можно было бы подобрать выжившего младенца, чье тело по этой причине не было обнаружено. Конечно, это не доказательство. Не всякий исчезнувший ребенок оставляет следы в газетных сообщениях, не всякая местная газетенка попадает в крупные архивы или в Интернет. Но Боб должен быть сыном родителей настолько блестящих, что они известны миру. Не так ли? Неужели такой ум мог появиться в самой заурядной семье? Неужели это и есть то чудо, в котором берут исток все остальные чудеса?

Как ни старалась сестра Карлотта поверить в это, у нее ничего не получалось. Боб не тот, кем кажется. Сейчас он в Боевой школе, и есть шанс, что из него когда-нибудь получится адмирал мощнейшего флота. Но что о нем известно? Разве не существует возможность, что он не настоящий человек? Его огромный умственный потенциал — от Бога ли он? Или от кого-то или чего-то другого?

Вот он вопрос! Если не Бог, то кто еще мог породить такого ребенка?

Сестра Карлотта прикрыла лицо руками. Откуда у нее такие мысли? После долгих лет безуспешных поисков, почему она сомневается в том единственном достижении, которое выпало на ее долю?

Мы видели Зверя из Откровения, думала она. Жукеры — муравьеподобные страшилища, — принесшие Земле разрушения, предсказанные Откровением. Мы видели этого Зверя, и много лет назад Мейзер Ракхейм и наш Космический Флот, находившиеся на грани поражения, нанесли смертельный удар этому Дракону. Но он явится опять, и по словам Иоанна, его будет сопровождать пророк.

Нет, нет, Боб хороший, сердечный мальчик, он не может быть Дьяволом, не может быть слугой Зверя, он просто мальчик с колоссальными способностями, которого Бог сохранил, дабы тот защитил мир в час гибели. Я знаю его, как мать знает своего ребенка. Я не могу ошибаться.

И все же, вернувшись в свою комнату, она тут же включила компьютер, надеясь наткнуться на что-то новое. Информация об ученых, которые последние лет пять работали в проектах, связанных с изменением в ДНК человека.

И пока поисковая программа запрашивала данные из различных архивов, компьютерных сетей, пока она сортировала их ответы в пригодные для пользователя категории, сестра Карлотта направилась к аккуратной стопке белья и одежды, которую следовало выстирать. Нет! Не будет она это стирать! Она положит белье в пластиковый пакет и запечатает его. Туда же она засунет простыни Боба и его наволочки. Боб носил эту одежду, он спал на этих простынях. Его кожа соприкасалась с ними и, может быть, ее микроскопические кусочки там остались. Волосы, например. Этого достаточно для серьезного анализа ДНК.

Боб — чудо. Верно. Но она должна уяснить, каких масштабов это чудо. Ибо ее призвание не только спасать детей от уличной жестокости городов этого мира. Ее долг — помогать выжить тому виду, который сотворен по образу Господа. Это было и остается ее долгом. И если с тем ребенком, которого она нашла и приняла в сердце свое как сына, что-то не так, она узнает это и предупредит Мир!

— Итак, эта группа новичков почему-то добралась до своей казармы с опозданием?

— Да, разрыв составил двадцать одну минуту.

— Неужели? Я не знал, что такие вещи у нас тоже фиксируются.

— Ради безопасности. Чтобы в случае необходимости знать, где находится в данный момент каждый член группы. Датчики мониторинга вшиты в форменную одежду и позволяют установить, что данные комплекты форменной одежды, вышедшие из столовой, вернулись в казарму. Суммарное время их опоздания составило 21 минуту, что говорит, что или 21 ученик болтался где-то лишнюю минуту, либо один ученик проболтался где-то 21 минуту один.

— Очень здорово! И вы что же, хотите, чтобы я их всех допросил?

— Нет! Мы считаем, что они даже знать не должны, что мы контролируем их с помощью форменной одежды. Совершенно ни к чему, чтобы они знали, как много нам о них известно.

— И как мало.

— Мало?

— Если отсутствовал один ученик, то нам крайне важно, чтобы он не знал, что наши методы слежения не позволяют установить, кто он такой.

— А… Верное замечание. И… фактически я пришел к вам потому, что почти уверен — ученик был один.

— Хотя ваши данные не вполне точны?

— Я опираюсь на распределение уходивших во времени. Это были группы по два, по три человека и несколько одиночек. Так они выходили из столовой. В коридоре произошли перемены: трое одиночек образовали группу из трех человек, две двойки явились в казарму в виде четверки. Никаких событий, которые могли бы вызвать задержку в коридоре, не произошло, ибо в случае ссоры или чего-то в этом роде суммарное опоздание было бы больше.