Роберт Шекли - Координаты чудес [ Корпорация Бессмертие, Координаты чудес. Хождение Джоэниса. Бегство на планету Транай. Обмен разумов. Четыре стихии]

— Отлично. Вчера мы записали его спонтанную реакцию. Майк, вы с ребятами сделайте пятнадцатиминутный дубликат, пусть желающие смогут приобрести его в любом сенсории. И пусть это на самом деле будет мечта коллекционера. Но вначале краткое описание, каким образом «Рекс» совершил перенос.

— Все понял, — сказал Майк.

— Хорошо. Мистер Брайс, вы отвечаете за солидопрограммы. Блейн будет рассказывать о своих впечатлениях, самочувствии. Пусть сравнит наше время и свой родной век. Не забудьте упомянуть и систему «Рекс».

— Но я ничего не знаю о вашем времени, — запротестовал Блейн.

— Потом узнаете, — сказала ему Мэри Торн. — Итак, для начала, думаю, хватит. Все по местам. Я иду докладывать мистеру Рейли.

Когда все остальные покинули комнату, она повернулась к Блейну.

— Может, вам кажется, что с вами обошлись гнусно, но дело есть дело в любом веке. Завтра вы станете знаменитостью и, возможно, состоятельным. Поэтому нет причин жаловаться.

Торн ушла. Блейн посмотрел ей вслед. Стройная, самоуверенная. «Интересно, — думал он, — какое наказание в этом веке следует за пощечину женщине?»

Сестра внесла на подносе завтрак. Потом пришел бородатый пожилой врач, осмотрел Блейна и нашел его в прекрасной форме.

— Перерождающей депрессии нет и следа, — заявил он, — и травма смерти была явно преувеличена. Блейн спокойно может покинуть кровать.

Вернулась сестра с одеждой: голубая рубашка, свободные коричневые брюки и мягкие серые туфли луковицеобразной формы. Вполне приличный костюм, заявила она ему.

Блейн с аппетитом позавтракал, но прежде чем одеться, он осмотрел свое новое тело в зеркале в ванной.

Прежнее тело Блейна отличалось стройностью и ростом было выше среднего. У него были прямые черные волосы и добродушное, чуть мальчишеское лицо. К тридцати двум годам он привык к своему быстрому, ловкому телу. Он благосклонно принимал некоторые его недомогания и даже перевел их в ранг добродетелей. Он любил свое тело. И при знакомстве с новым испытывал потрясение.

Ростом оно было ниже среднего, с мощными мышцами, выпуклой грудью, широкими плечами. Ноги были немного коротковаты для такого геркулесового торса, отчего все тело казалось немного неустойчивым. Ладони были большие и мозолистые. Блейн сжал кулак и с уважением посмотрел на него. «Таким кулаком быка свалить можно, — подумал он. — Если здесь еще можно встретиться с быком».

Лицо у него было смелое, угловатое, с выдающейся вперед челюстью, широкими скулами и прямым римским носом. Волосы завивались светлыми локонами, глаза голубые, со стальным оттенком. Это было слегка грубое, но в чем-то даже красивое лицо.

— Не нравится мне это, — с чувством сказал Блейн, — и я ненавижу блондинов с вьющимися волосами.

Новое тело обладало значительной физической силой, но он всегда презирал грубую силу. Тело казалось неуклюжим. Такого рода люди всегда натыкаются на стулья, наступают на ноги соседям, слишком громко говорят и слишком обильно потеют. Одежда на них всегда висит мешком. Придется постоянно заниматься физическими упражнениями и даже сесть на диету — прежний владелец тела явно любил поесть.

— Сила — это хорошо, — сказал сам себе Блейн, — если есть к чему ее приложить.

Если тело еще куда ни шло, то лицо вовсе не нравилось Блейну: с грубо вырезанными чертами, сильное, суровое. Такие лица хороши для армейских сержантов и первопроходцев в джунглях, но не для человека, привыкшего наслаждаться культурным обществом. Им недоступны нюансы выражений. Такое лицо способно лишь хмуриться, на нем отражаются только простые эмоции.

Для пробы он попытался жизнерадостно улыбнуться. В результате получилась ухмылка сатира.

— Жулики, — с горечью сказал он.

Было ясно, что качества его тела и его сознания не соответствуют друг другу. Сотрудничество между ними казалось невозможным. Конечно, его личность могла бы перестроить тело, но, с другой стороны, его тело тоже могло кое-что потребовать от личности.

— Посмотрим, — сказал Блейн своему впечатляющему телу, — кто хозяин.

На левом плече имелся длинный рваный шрам. «Странно, — подумал Блейн, — где же оно могло получить такую страшную рану?» Затем его начал беспокоить вопрос: куда девался прежний владелец тела? Вдруг он притаился в каком-нибудь уголке мозга и только и ждет возможности захватить власть над телом.

Гадать не имело смысла. Со временем он, возможно, найдет ответ и на этот вопрос.

Блейн последний раз взглянул на себя в зеркало, и то, что он увидел, ему не понравилось.

— Ну что ж, — сказал он наконец, — приходится брать, что дают. Живому — что хочется, а мертвому — что придется.

И начал одеваться.

К вечеру в палату вошла Мэри Торн.

— Все, — сказала она без предисловий.

— Что все?

— Все кончено, все позади! — она бросила на Блейна взгляд, полный горечи, и принялась мерить шагами комнату. — Вся наша рекламная кампания рухнула.

Блейн уставился на нее. Новость была интересная, но еще интереснее было видеть на ее лице следы эмоций. До сих пор она строго себя контролировала — и вот на ее щеках появился румянец, маленькие губы сжались в горькой улыбке.

— Я два года убила на эту идею, — пожаловалась она, — компания истратила бог знает сколько миллионов, лишь бы доставить вас сюда. Все уже было приведено в действие — и тут этот проклятый старикашка Рейли велит трубить отбой…

«Она красивая, — подумал Блейн, — но собственная красота не приносит ей радости, это только деловое качество, вроде представительности или умения пить не пьянея, и она пользуется им, когда нужно. Слишком много жадных рук тянулось к Мэри Торн, — предположил он, — но она не приняла ни одной. И когда руки продолжали тянуться, она познала презрение, холодность и наконец ненависть. Все это немного фантастично, — решил Блейн, — но на этом мы остановимся, пока не обнаружится диагноз поточнее».

— Проклятый тупой старикашка… — бормотала Мэри Торн, — это Рейли, наш президент…

— Он решил не проводить кампанию?

— Да, он требует ее полностью заглушить. Боже мой! Два года потеряно впустую.

— Но почему? — спросил Блейн.

Мэри Торн устало опустила голову.

— Есть две причины, и обе глупейшие. Во-первых, законы. Я сказала ему, что вы подписали документ и теперь все в руках наших юристов, но он все равно боится. И он не хочет неприятностей с правительством в связи с пересадкой. Представляете, напуганный старикашка управляет «Рексом»? Во-вторых, он опять посоветовался со своим дедушкой-маразматиком, и дедушке идея не понравилась. Ей пришел конец. И это после двухлетней подготовки!

— Простите, — вмешался Блейн, — вы что-то сказали о пересадке?