Артур Кларк - Космическая одиссея: Научн.-фантаст. трилогия

Он подумал, что его корабль напоминает выброшенную на берег самку кита, в муках родившую китенка. Капитан надеялся, что китенок выживет…

Еще через сорок восемь часов «Уильям Тсунг» был полностью снаряжен и проверен в испытательном десятикилометровом полете над островом. Теперь он был готов к вылету. Для экспедиции времени было вполне достаточно; по самым оптимистическим расчетам, «Юниверс» прилетит не раньше чем через три дня, а полет к горе Зевс, даже принимая во внимание то, что понадобится время, чтобы установить приборы доктора Ван-дер-Берга, займет всего шесть часов.

Сразу после посадки капитан Лаплас пригласил второго помощника Чанга к себе в каюту. Чанг заметил, что капитан чувствует себя неловко.

— Отлично, Уолтер — хотя, разумеется, другого мы и не ожидали.

— Спасибо, сэр. Неприятности?

Капитан улыбнулся. В дружной команде не бывает секретов.

— Главное управление, как обычно. Мне не хочется разочаровывать вас, но они требуют, чтобы к горе Зевс отправились только доктор Ван-дер-Берг и второй помощник Флойд.

— Понятно, — отозвался Чанг с оттенком горечи. — И что вы ответили?

— Пока — ничего; именно поэтому я вас и пригласил. Я готов заявить, что вы — единственный пилот, способный выполнить это задание.

— Они сразу поймут, что это чепуха; Флойд справится с шаттлом не хуже меня. И никакой опасности — если не принимать во внимание отказ какого-нибудь механизма; впрочем, это может случиться с каждым пилотом.

— И все-таки я готов рискнуть, если вы настаиваете. В конце концов, кто может мне помешать? А когда мы вернемся на Землю, на всех нас будут смотреть, как на героев!

Чанг молчал. Он производил в уме какие-то сложные расчеты и, судя по всему, остался доволен полученным результатом.

— Замена двухсот килограммов полезной нагрузки топливом открывает перед нами новые интересные возможности; мне и раньше хотелось сказать об этом, но «Билл Т» с полной командой и дополнительными приборами на борту не справился бы с такой задачей.

— Уже догадываюсь. Великая Стена.

— Конечно, облетев вокруг раза два, можно как следует осмотреть ее и узнать, наконец, что она представляет собой в действительности.

— Мне кажется, у нас и так отличное представление о Стене; стоит ли искушать судьбу?

— Может, и нет. Но есть еще одна причина; для некоторых из нас она кажется еще важнее…

— Продолжайте.

— «Цянь». Он находится всего в десяти километрах от Стены. Нам хотелось бы сбросить там венок.

Так вот что обсуждали его офицеры с такой торжественностью; в который раз капитан пожалел, что не владеет мандаринским наречием китайского языка.

— Понимаю, — тихо произнес он. — Мне нужно подумать и спросить мнение Ван-дер-Берга и Флойда.

— А разрешение начальства?

— Обойдемся без них. Я сам приму решение.

— Не теряйте времени, — передали с Ганимеда. — Предстоящее сближение будет для вас весьма тяжелым. Сотрясения будут вызваны не только прохождением Ио, но и нашим. И вот еще что — не хотим пугать, но если ваш радиолокатор не сошел с ума, ваша гора осела еще на сто метров с момента предыдущего наблюдения.

При такой скорости, подумал Ван-дер-Берг, Европа снова станет плоской уже через десять лет. Насколько быстрее протекают на ней тектонические процессы по сравнению с Землей; немудрено, что она вызывает такой интерес у геологов.

Теперь, сидя пристегнутым в кресле позади Флойда, окруженный своими приборами, Ван-дер-Берг испытывал странное чувство — взволнованное ожидание смешивалось с грустью. Так или иначе, но через несколько часов самое крупное интеллектуальное приключение всей его жизни завершится. Ничего сравнимого с ним больше уже не случится.

Ван-дер-Берг не испытывал ни малейшего страха; его уверенность в пилоте и машине была абсолютной. Неожиданно он подумал не без печальной иронии, что ему следует за все это благодарить покойную Розу Мак-Магон; без нее такой возможности никогда бы не представилось, и он мог бы сойти в могилу, испытывая прежнюю неуверенность.

Тяжело нагруженный «Билл Т» с трудом поднялся даже при здешней силе притяжения; он не был рассчитан на такую работу, но обратный путь пройдет куда легче — весь груз приборов останется у горы Зевс. Казалось, потребовалась целая вечность, чтобы взлететь над «Гэлакси»; за это время они осмотрели корпус корабля, оценив полученные им повреждения и признаки начавшейся коррозии, вызванной проходившими время от времени кислотными дождями. Флойд сконцентрировал все внимание на управлении аппаратом, а Ван-дер-Берг передал на корабль краткий отчет о состоянии его корпуса с точки зрения единственного наблюдателя. Он решил, что это не помешает, несмотря на то, что пригодность «Гэлакси» к космическим полетам скоро — если не произойдет новых неприятностей — никого не будет интересовать.

И вот под ними развернулась панорама всего острова; лишь теперь Ван-дер-Берг оценил, насколько блестяще мистер Ли — исполнявший обязанности капитана — сумел выбросить корабль на берег. Сверху было видно всего несколько мест, пригодных для такой операции; правда, огромную роль сыграло везение, и все-таки Ли использовал ветер и плавучий якорь с максимальным эффектом.

Туман закрыл все вокруг; «Билл Т» взлетел по полубаллистической траектории, чтобы уменьшить лобовое сопротивление, и в ближайшие двадцать минут ничего, кроме облаков, не будет видно. Жаль, подумал Ван-дер-Берг, наверняка там, внизу, плавают интересные существа, которых еще никому из людей не доводилось видеть…

— Отсечка двигателя, — произнес Флойд в микрофон. — Все работает нормально.

— Отлично, «Билл Т». На вашей высоте других летательных аппаратов не наблюдается. Вы все еще первые в очереди на посадку.

— Что это за шутник? — спросил Ван-дер-Берг.

— Ронни Лим. Не думай, что я шучу, — эта фраза «первые в очереди на посадку» впервые была произнесена во время полетов «Аполло».

Ван-дер-Берг понимал, в чем дело. Временами юмор — не заходящий слишком далеко — был единственным средством, способным снять напряжение, неизбежно возникающее у людей, вовлеченных в сложное и, возможно, рискованное предприятие.

— До начала торможения еще пятнадцать минут, — заметил Флойд. — Посмотрим, кто еще в эфире кроме нас.

Он включил автоматическое сканирование, и маленькая кабина наполнилась пронзительными свистками и гудками, разделенными короткими промежутками тишины, по мере того как тюнер отбрасывал их один за другим, быстро поднимаясь по спектру радиочастот.

— Местные радиомаяки и передача собранных данных, — пояснил Флойд. — Я надеялся — а, вот и она!

Из динамика донесся едва слышный музыкальный тон, быстро поднимающийся и падающий, похожий на безумное сопрано. Флойд взглянул на указатель частоты.