Кристофер Сташефф - Маг менестрель

ГЛАВА 18 - Вечер и вправду добрый, - ответил король. - Давай-ка выйдем из-под этой колоннады на солнце, чтобы ты мог взглянуть на него в последний раз. Мэт молча смотрел на короля, дожидаясь того мгновения, когда оторвавшийся от пищевода желудок достигнет дна. Он увидел за спиной у короля Ребозо и отряд гвардейцев, увидел злобу во взгляде канцлера и почувствовал, как желудок, достигнув дна, подпрыгнул. Но все равно он сумел выговорить: - Вряд ли работа так уж превосходна, если я привлек ваше внимание. А вы ведь ждали, когда я это сделаю, не так ли? - Да, это была хитро подстроенная ловушка, - подтвердил король и обернулся к канцлеру. - Поздравляю тебя, Ребозо, твой маневр оказался восхитителен, а выбор барышни безошибочен. Канцлер улыбнулся и поклонился королю: - Сущие пустяки, ваше величество. У этого глупого доброхота совершенно отсутствует какая бы то ни было подозрительность! И как это получалось, что одна навязчивая идея влекла за собой другую, вот интересно? - Я так понимаю, что ваше величество скорбит о потере многообещающей наложницы? - Что-что? - презрительно проговорил Бонкорро. - Ни она, ни ее ухажер тут ни при чем. Более того, я надеюсь, они будут счастливы вместе. Однако глаза Ребозо горели мстительным огнем, и Мэт понял: этот был готов "ka+%$(bl Паскаля и Фламинию исключительно из-за оскорбленного самолюбия. - А вот ты очень даже при чем, - продолжал король. - Человеку, имеющему достойное положение, принято называть себя, когда он попадает в чужую страну, - конечно, тогда, когда он является ко двору короля. - Это вы про меня? Да я ничто! - Полагаю, что ты не врешь, хотя это и странно, - прищурившись, заметил король. - От себя могу лишь сказать, что самоуничижение твое излишне. Всякий, кому удалось превозмочь заклинание обольщения, наложенное на женщин из моего гарема, это, безусловно, чародей, и никто иной. - Как приятно слышать, что на самом деле Фламиния - вовсе не такая вертихвостка, какой выглядела. - Итак, ты чародей, - твердо проговорил Бонкорро. Так. Стало быть, испытание. О, как Мэту хотелось бы нарушить заповедь "не солги" ради спасения жизни! Однако сейчас ему прежде всего нужно демонстрировать послушание воле короля. - Да, ваше величество. Но ивы тоже. - Вероятно, раз уж я не колдун, - вздохнул Бонкорро. - Однако свою силу я черпаю не от Сатаны и не от Бога, как ты, несомненно, знаешь. Канцлер бросил на короля нервный взгляд, но, впрочем, тут же сделал вид, что никакого взгляда не было. Значит, Мэт угадал верно: канцлер был колдуном. - Да, это я понял. Но как же в таком случае вы творите чудеса? - Благодаря феноменальной памяти. - Ага, значит, он решил отложить месть на потом, а пока поболтать с интересным собеседником о том о сем. - Я ведь на этом, можно сказать, вырос: я видел, как произносит заклинания мой дед, мне приходилось на это смотреть вместе с половиной придворных. И попробовали бы мы не смотреть! Ослушаться короля? Тогда все тряслись от одной только мысли об этом. Он-то, конечно, никогда бы и не подумал, что я запомню каждое его слово, каждый жест, вот только раньше для меня все это было бессмыслицей. Подобным же образом я наблюдал за своим отцом. Он тоже произносил заклинания, которые, как он утверждал, исходят от Бога и святых. На самом-то деле он с полной ответственностью обучал меня этим заклинаниям. Мэт ухватился за слово "утверждал". - Но вы до сих пор не верите, что силы, которые черпал ваш отец, происходили от Бога? Ох, любо-дорого смотреть, как дергается Ребозо при каждом упоминании Бога! - Нет. И я также не верю, что черная магия пользуется помощью Сатаны. Бонкорро цинично усмехнулся. - Я не верю ни в то, ни в другое - ни в Рай, ни в Ад! - Вот почему вас так заинтересовало заклинание, позволившее бы вашей душе прекратить существование, когда вы умрете? - старательно выговаривая слова, спросил Мэт. - Молчать! - рявкнул Бонкорро, и глаза его гневно полыхнули. Не без усилия он овладел собой и вымучил улыбку. - Скажем так: по меньшей мере я отрицаю, что источники магии - либо Добро, либо Зло. - Откуда же тогда магия черпает силы? - Отовсюду. Бесполезно выяснять, откуда именно. Мэт вспомнил: когда-то и он так думал. - Значит, вы просто совершаете ритуалы, некогда увиденные и запомненные, а то, почему и как у вас что-то получается, вас не волнует? - Именно так. Какое мне дело до "почему"! Главное, что все получается! - Ну... когда знаешь "почему", можно изобретать что-то новое,- не спеша проговорил Мэт. -Или, если что-то не получается вопреки твоим ожиданиям, понять, почему не получилось. Бонкорро снова прищурился. - Ты говоришь так, словно все знаешь, но ведь только самые могущественные из чародеев так верно могут определить источник своей силы и смеют судить о нем. - Я был прав! - брызгая слюной, вмешался Ребозо. - Он - верховный маг Меровенса! Мэт стоял не шевелясь и многообещающе смотрел на Ребозо. - Так ли это? - требовательно вопросил Бонкорро. - Ты - придворный чародей %% величества? Вот опять христианское воспитание подталкивает: скажи правду! Если бы только вопрос не был задан так прямо... - Да, ваше величество. Я - Мэтью Мэнтрел, чародей королевы Алисанды. - И ее муженек! - Глаза Ребозо довольно заблестели. - Мы, ваше величество, приобрели бесценного заложника! - Верно, если сможем удержать его. - Настроение Бонкорро вдруг резко переменилось. - А как ты думаешь, верховный маг, где источник моей силы? - Сама мощь вашего царствования, ваше величество, - отвечал Мэтью. Законный монарх обретает великую силу от своей страны и от своего народа, поскольку он глава страны и представитель народа. Однако сила монарха становится еще больше, если он действительно законный помазанник. - Молчать! - И рука Ребозо хлестнула Мэта по губам. Голова Мэта запрокинулась назад. Он выпрямился и одарил старика гневным взглядом. - Еще раз так сделаешь, - прошипел Мэт, - и получишь свою руку себе на долгую память. - Изволь обращаться с нашим гостем уважительно, лорд-канцер, - одернул Ребозо король и обернулся к Мэту. - Хотя тебя тоже можно упрекнуть в недостатке уважительности: ты явился в наше королевство как лазутчик. - Увы, мне очень жаль, что так вышло, - смущенно проговорил Мэт. - Одно за другое, и вот... Вообще-то я собирался попозже нанести вам официальный визит... - Если бы сделал вывод, что я не злой человек, - улыбнулся Бонкорро беззлобно. - Ну, и что скажешь? - Что в общем и целом вы добры, ваше величество, - старательно подбирая слова, ответил Мэт. - На самом деле вы неплохой человек и хороший король. А это означает, что вы питаетесь силами, исходящими от Бога, его Благодатью! Ребозо взвизгнул, как от боли, но Бонкорро упрямо мотнул головой: - Нет! Я злой человек! Мне пришлось творить зло, чтобы удержаться на престоле, чтобы навести порядок в королевстве и создать процветание моего народа! Я казнил убийц и насильников, я отправлял в ссылку священников, которые смели выступить против меня, я отправлял воров и сутенеров на десятки лет каторжных работ! Я не святой, верховный маг! - Я этого и не говорил, - отозвался Мэт. - Но в вашем сердце - забота о благе страны. - Только до тех пор, пока от этого зависят мое богатство и безопасность! - Будь по-вашему, - вздохнул Мэт. - Но я все-таки понял, что у вас задуманы многие реформы, имеющие своей целью улучшение жизни буквально для всех. Вы не хотели бы полностью посвятить меня в ваши планы? Бонкорро нахмурил брови. - Ты же все наверняка видел своими глазами! - Да, и думаю, что догадался о том, что именно вы затеяли и почему, но мне бы хотелось узнать, верны ли мои догадки. Не могли бы вы мне объяснить коротко и доходчиво? Бонкорро пожал плечами: - Да все очень просто, хотя для того, чтобы до этого додуматься, мне пришлось потратить довольно много времени. - Улыбка короля стала вполне обаятельной. - Однако времени у меня было предостаточно, пока я дожидался смерти своего деда. Канцлер в испуге резко глянул на короля. Видимо, подобное заявление он слышал впервые. - Я своими глазами видел нищету и страдания крестьян, - продолжал Бонкорро, -и слышал, как барон Гарчи, помещик, у которого я рос, частенько ворчал, как тяжко бремя королевских податей и как бы славно он управлялся, если бы подати стали пониже. Я не мог ничему верить, но ведь и у моего деда было много долгов, хотя его кредиторы не осмеливались требовать возврата денег. Придя к власти, я обнаружил, что не ошибся: казна оказалась пуста, первое время я только и делал, что отбивался от посещений ростовщиков. - К счастью, вы придумали, как быть. - Придумал в перерывах между уроками и... развлечениями. Я рассудил, что обнищание короля проистекает из обнищания крестьян, ведь если им будет нечего .b$ " bl, то королю будет нечего взять у них. Мэт кивнул: - Разумно. Итак, первое, что вы решили, это то, что крестьянам надо выращивать больше зерна. - Нет, им нужно оставлять себе большую часть выращенного. А второе - нужно добиться, чтобы их господа не отобрали у крестьян то, что те оставили себе. Поэтому я понизил налоги и назначил управляющих, которые следили за тем, чтобы помещики не отбирали у крестьян больше положенного. Канцлер свирепо выругался. Бонкорро заметил это и улыбнулся ему: - Ты моих реформ не одобрял, верно, Ребозо? - Нет, ваше величество, и до сих пор не одобряю! Эти ваши нововведения еще приведут к катастрофе! - Но не так скоро, как это случилось бы, оставь я все по-прежнему, возразил король. Итак. Король мог-таки навязывать свою волю даже доставшемуся ему по наследству лорду-канцлеру. Мэт решил, что Бонкорро сильнее, чем кажется на вид, - а сейчас и вообще происходило нечто странное: силы как бы прибывали к Бонкорро ежесекундно. - Ну а каков был третий пункт? Бонкорро обернулся к Мэту: - Создание благоприятных условий для торговли. Ведь как бы ни старались мои подданные, сколько бы богатств они ни производили для меня, я бы стал намного богаче, если бы они ввозили золото из других стран. Я мог бы долго рассказывать, верховный Маг, но главное вот что: король обязан считать свои доходы точно так же, как крестьянин считает, сколько канав ему вырыть, чтобы подвести воду к посаженным растениям, и сколько положить удобрений, чтобы они хорошо росли, не засохли. Попытка получить прибыли заставляет крестьян, торговцев, купцов производить как можно больше. - Король снова очаровательно улыбнулся Мэту. - До сих пор, по-моему, моя затея работает. Мэт кивнул: - Плановая экономика в сочетании с частным предпринимательством - неплохой рецепт. Вы опережаете время, король Бонкорро. - Вот-вот. - Ребозо ядовито воззрился на Мэта. - А что будет, когда время нагонит его, а? Бонкорро рассмеялся, искренне радуясь. - Мне нечего бояться спешки, Ребозо: со мной рядом всегда будешь ты, ты вечно будешь бранить меня, ворчать и одергивать. Понятно, меньше всего Ребозо нуждается в том, чтобы кто-то вдохновлял короля на новые экономические подвиги. Поэтому Мэт решил взять эту ответственность на себя. - Когда время настигает вас, о король, оно дарует вам сокровища Мидаса17. - Это верно. - Бонкорро пытливо взглянул на Мэта. - Деньги создают еще больше денег, как зерна дают еще больше зерен, но я вижу, тебе это знакомо, верховный Маг? - Да, я знаю про капитал и капиталовложения. - Я запомню это заклинание. - Взгляд Бонкорро вдруг стал пристальным, он смотрел на Мэта так, словно хотел впитать его слова и погрузить их в свою память. - А еще? Еще знаешь что-нибудь такое? - Знаю, но рассказывать долго, и то я знаю самую малость. В любом случае вы меня опередили. - Может быть, - осторожно произнес Бонкорро. - Мои идеи пока не оправдали себя целиком и полностью. - В особенности если вы задумали еще какие-то перемены, - подсказал Мэт. Взгляд Ребозо был полон неподдельной тревоги. Бонкорро удивленно поджал губы. - А ты весьма догадлив, верховный Маг. Теперь я понимаю, почему ты можешь быть очень опасным врагом. - Правильно, - Мэт старательно подбирал слова, - однако я так же могу быть и верным другом. - Да, если бы мы оба служили одной и той же Силе, но, поскольку я служу (a*+ng(b%+l-. собственным интересам, сомневаюсь, что мы могли бы подружиться. Ребозо чуть в обморок от радости не свалился - настолько его успокоили слова короля. Мэт понял: канцлер жутко боится, как бы он не начал увещевать Бонкорро. - Но ведь вы запомнили заклинания не только те, что произносили ваш дед и отец, верно? Были и чародеи, которые убеждали вас служить Господу. Ребозо вздрогнул и с ненавистью уставился на Мэта. - Верно, - протянул Бонкорро. - Хотя, как ты догадался, для меня загадка. Но отважный шаг заслуживает достойной награды, я отвечу тебе, верховный Маг. Мне редко удавалось прогуляться по лесу возле поместья барона Гарчи, чтобы не встретиться там с каким-нибудь святым отшельником-чародеем. Они просто-таки выскакивали откуда-нибудь из подлеска и тут же принимались заваливать меня всяческими чудотворными заклинаниями, дабы показать силу Господа. Заклинания я запомнил, но от их веры отказался. - Это имело смысл, пока вы были впечатлительным ребенком, - задумчиво проговорил Мэт. - Вероятно, они могли бы обратить вас в свою веру, а через час, когда бы вы пришли к власти, - и все королевство. - Они были глупцами! - вспыхнул Бонкорро. - С моим отцом они преуспели, и что с ним случилось? Кинжал в спину и ранняя смерть! Приспешники Сатаны слишком крепко держат эту страну в своих когтях! Они бы ни за что не позволили, чтобы королем стал принц-святоша! Ребозо расслабился и презрительно глянул на Мэта. - Значит, -медленно проговорил Мэт, - ваш дед был сатанистом, сотворившим столько грехов, сколько мог придумать, и принесшим горе бесчисленному множеству людей. Это вызывало отвращение у вашего отца, он взбунтовался и посвятил себя Господу Богу и добрым делам. И еще он пытался защитить себя от Зла, выучивая как можно больше заклинаний, обращенных к Богу. - Еще глупее! Ну, и каков результат? - Возможно, результат был, но не там, где вы ищете. - Мэт пустил побоку убийственный взгляд Ребозо и продолжал: - Будьте откровенны. Вы восхищались им, не правда ли? Вы, возможно, даже любили его и решили, что непременно станете таким, как он. На мгновение Мэту показалось, что он зашел слишком далеко. Жгучая ярость, сквозившая во взгляде Ребозо, эхом отозвалась в глазах Бонкорро. Мэт поспешил добавить: - Но что может знать маленький ребенок? Наверное, Бонкорро не уловил в тоне Мэта издевки, поскольку явно успокоился, и маска ярости спала с его лица. - Все именно так, как ты сказал, Маг, это была детская глупость. И я это понял, получив урок от кончика кинжала того убийцы, что отнял жизнь у моего отца. - Значит, вы выросли, взбунтовавшись и против Добра, и против Зла, однако вам хватило ума не показывать этого до тех пор, пока не умер ваш дед. А его смерть не заставила вас подивиться власти Зла? - Нет. Но думаю, после смерти моего отца дед призадумался. Он наверняка понял, что злобность не принесла ему счастья! - Нет, сир! - тревожно воскликнул Ребозо. - С чего вы это взяли? - Как же? Из твоих рассказов, Ребозо! - Король обернулся к канцлеру. - Ты разве не говорил мне, что дед последние годы очень тосковал? - Нет, ваше величество. Припадки ярости вновь начались у него через несколько недель после смерти принца Касудо и затем стали еще более страшными, чем раньше! - Почти отчаянными, да? - Бонкорро хитро усмехнулся. - Словно он всеми силами пытался получить от жизни удовольствие, но обнаружил, что удовольствия нет и в помине, как бы он ни изощрялся? - Я такого не говорил! - И не надо, - угрюмо улыбнувшись, покачал головой Бонкорро. - А миссионеры до сих пор не оставили вас? - неторопливо проговорил Мэт. Канцлер дернулся - Мэт даже испугался, что у Ребозо сломается шея. На горе, шея осталась цела, вот только взгляд канцлера, устремленный на короля, был полон неподдельного страха. - Ты видишь больше других, мало что зная, - нахмурился Бонкорро. - Между тем все именно так, как ты сказал. Время от времени, когда я гуляю по городу или по лесу, ко мне может подойти невинного вида бродяга или нищий и начать превозносить радости Веры. Неужели они так никогда и не поймут, что это бесполезно? - Вероятно, никогда, потому что ваше правление столь выгодно отличается от правления вашего деда. Хотя... я вот думаю, уж не больше ли душ перекочевало в лапы приспешников Сатаны за время вашего царствования... Бонкорро воззрился на Мэта с искренним интересом: - Как же это может быть? - Я многое повидал по пути на юг, - медленно начал Мэт. - Получив лишнее время и лишние деньги, люди. жаждут заполучить и Царство Небесное при жизни, на земле. До них долетели слухи, как славно живется в столице, вот они и повалили сюда, чтобы получить свою долю восторгов. Они идут к югу, по пути непрерывно празднуя, поглощая бочонки спиртного и предаваясь похоти под каждым кустом. Мужья бросают жен, жены бросают мужей, молодежь бежит из деревень. - О, но ведь здесь их ждет радость, - возразил Бонкорро, - а не несчастье! - Да, но ведь они непрерывно грешат, а когда в конце концов добираются до столицы, то и здесь их поджидает несчастье! Кажется, словно они за несколько месяцев потребляют все удовольствия, отпущенные им на жизнь. Они приходят в Венарру изможденные, опустошенные и обнаруживают, что король вовсе не подносит каждому подданному богатство на серебряном блюдечке, и вдобавок тут очень трудно честно заработать на жизнь. И они бредут обратно, в свои деревни, выжатые, бледные, и умирают по пути. - Он лжет, сир! - вскричал Ребозо. - Они действительно являются сюда десятками, но многие остаются в Венарре! - Остаются. В борделях и тюрьмах. Девушек тут же берут в оборот сутенеры и содержательницы публичных домов, а парни поступают в обучение к ворам. Горожанам от этого никакой радости - их жизнь становится опаснее. Новички не приумножают богатство столицы - они его крадут. - Но их никто не заставляет так делать, - возразил Бонкорро. - Хотя теперь я понимаю, нужно придумать что-то такое, чтобы перед ними не стояло выбора: продать себя или умереть. Ребозо так зыркнул на Мэта, что у того чуть кожа не задымилась - и задымилась бы, если бы Ребозо имел возможность вслух произнести заклинание. Но этого он не мог - при короле. - Вероятно, стоит дать работу мужчинам, например, набирать их на постройку казарм, чтобы затем увеличить численность войска, - принялся размышлять Бонкорро. - Также можно было бы набирать людей для починки всех мостов, залов и памятников, которые при моем деде превратились в развалины... - Чушь! - фыркнул Ребозо. - Где мы денег на это наберем? - Верно, - кивнул Бонкорро. - Нужно найти для этих людей такую работу, которая приносила бы прибыль в казну, - помимо работ общественных. Мэт вмешался, покуда Бонкорро не успел еще изложить собственный "Новый Курс"18. - А как быть с женщинами? - Вот именно! - Бонкорро прищелкнул пальцами и обернулся к Мэту. - Засадить их за вязание кружев! Обучить их тончайшему рукоделию -судя по тому, что умеют крестьянки в поместье барона Гарчи, это не так уж и трудно сделать! Тогда мы сможем торговать коврами, вышивкой и прочими изящными вещицами! - Но ведь ткачеством издревле занимаются мужчины! - воскликнул Ребозо. На лбу канцлера выступила испарина. - Я же не говорю - у себя дома, - возразил Бонкорро. - К тому же в других странах женщины ткут сами. Нет, нам следует создать новое производство. Пусть деревенские мастерицы проявят себя! - Корона не может так рисковать! - Только корона и может! - с металлической ноткой в голосе парировал Бонкорро. - Иначе корона бы не владела всем, чем владеет! Ребозо издал отчаянный вздох. - Несомненно, корона владеет всем! Но, ваше величество, если вам непременно хочется упорствовать в этой глупости, сделайте по крайней мере так, чтобы вся прибыль шла к вам! - Нет, я обязан удобрять свои поля. - Бонкорро уставился в пространство, во взгляде его появилась мечтательность. - Мы отыщем предприимчивого купца, который будет готов работать по двадцать часов в день в течение ближайших шести лет, одолжим ему денег на обустройство производства - нет, нужно будет найти пять таких купцов!