Александр Лебедев - Тая (киносценарий)

Катамаран с командой:

- Мусоров отряды голубые.

Катамаран с берега:

- Поцелуйте в жопу нас родны-ы-е.

- По-целуйте в жопу нас родны-ы-е.

Лейтмотив

* * *

Москвичка отплясывает на берегу. Она совершенно замерзла, ноги затекли. Москвичка пытается снять каску. Когда она заканчивает со спасжилетом, группа уже вынесла из воды кат и распаковала гидромешки. Суета царит на небольшом каменистом пляже. Москвичка кажется самой бестолковой.

Кэп, беря ее за руку:

- Пойдем.

Подводит ее к разостланной пенке. Снимает с нее гидрокостюм.

Москвичка:

- Фу, какая вонища-а.

Кэп:

- Так и должно быть.

Кэп растирает ее мокрым полотенцем. Поднимает полуторалитровую бутылку и, набрав в ладонь жидкость, растирает ею тело девушки. Москвичка, скрючившись жалобно пищит.

Кэп:

- Все. Снимай трусы.

Вероника, прикрывая руками грудь, пьяно и испуганно:

- Что?

Команда, смотрящая на Москвичку.

Кэп:

- Ну, чего вылупились?

Доктор и Лари стыдливо опускают глаза, Студент невозмутим:

- Внутрь ей дай.

Кэп, словно ширму держит спальник, не то, отгораживаясь, не то, предлагая в него укутаться. Хмуро:

- Ну.

Москвичка стряхивает с себя черные танго, нерешительно шагает в объятия Кэпа, и он поднимает зажужжавшую молнию.

Москвичка пьяно:

- Жжжжж!

Кэп:

- Сейчас станет тепло.

Камера наклоняется.

Голова Москвички, лежащая на пенке. Она закрывает глаза.

Кэп накрывает камеру тентом. Становится темно, звук реки отрезаются.

Звук бьющегося сердца, дыхание сухое и частое. Пауза, затем тент слегка приподнимается. В щель видны Кэп и Оля. Оля, переодетая в большие пуховые штаны и черную с серыми рукавами куртку.

Кэп далеко:

- Где соль?

Оля тихо отвечает.

Щель снова исчезает. Темнота. Мысли Москвички:

"Он спал с ней. Это же очевидно".

Пауза.

"Трахался с ней на каждой стоянке, пока не появился Паша, которого тут же окрутила Оля, а Кэп этому не препятствовал, потому что ему надоела мужеподобная девочка, а ей - вечно странствующий по юбкам ковбой".

Лицо Москвички под тентом:

"Я наверняка пьяна, Кэп натер меня спиртом, и сейчас он проникает в кожу".

Москвичка вслух:

- Зачем я?

Пауза.

- Где я?

Лицо Москвички размывается. Тревожная музыка.

* * *

Темный экран. С него снимают тент. Полумрак. Человек, кавказец (Зураб) держит в одной руке топор, другой стягивает брезент. Замахивается.

Вероника откатывается от удара. Катится по камням. Вскакивает и бежит.

Пляшущий перед глазами берег реки. Частое дыхание.

Лицо Москвички. Она оглядывается назад.

Москвичка налетает на Зураба. Он без эмоций смотрит вперед.

Упавшая на землю Москвичка, с ужасом смотрит в камеру, закрыватся от удара рукой. Кричит:

- Нет!

Силуэт Зураба. Двумя руками медленно поднимает топор. Опускает его на экран. Темнота. Крик стихает.

С камеры снимают тент. Полумрак, силуэт Студента:

- Москвичка, москвичка, вставай.

Москвичка нервно:

- Что?

Студент:

- Одевайся, пошли ужинать.

Перед девушкой лежит ее рюкзак с открытым клапаном.

Москвичка, переводя дыхание:

- Я сейчас.

Студент:

- Может тебе посветить?

Москвичка:

- Не надо.

Сцена: Костер, лагерь, туристы. Тишина.

Тепло одетая Москвичка присаживается к костру:

Ей подают кружку. Она тут же выпивает.

Лари, удивленно наклонив голову:

- Ну, с боевым крещением.

Москвичка, осипшим голосом:

- За вас.

Все пьют. Доктор протягивает кружку Лари:

- Еще.

Лари:

- Ты же лопнешь, деточка.

Доктор:

- Переизберем.

Лари:

- Меня-то?

- ...

- Друзей не назначают.

-

-

Байка

-

Москвичка:

- Кстати, - вспоминает Вероника, - вы обещали рассказать про черного каякера.

Доктор:

- А хочешь ли ты об этом услышать?

Москвичка:

- Паша мне все равно расскажет.

Паша:

- Конечно расскажу, но советую предварительно пописать.

Как по команде, все кроме Паши, Оли и Москвички встают. Они отходят от костра и встают спиной к костру, слишком быстро возвращаются.

Паша:

- По одной горной речке плыл каякер. И был он рафтер опытный, снаряжен отменно, лодка его была прочна, а весло длинно. Долго ли он плыл или коротко, да вот только замочил он спички. А без спичек как на сплаве? Никак. Ни тебе табачку закурить, ни на дневку встать.

Доктор, перебивая:

- Ты же сказал, что он рафтер был опытный.

Паша:

- Опытный. И каждый раз, когда он на сплав шел, упаковывал коробку в гидромешок. Однако была у него еще и кукла.

Доктор:

- Какая кукла?

Паша:

- Надувная кукла в полный человеческий рост. Каякер ее брал для большей плавучести и так, чтобы на стоянках не скучно было. Вот. Однажды порвался у него гидромешок, а заплатку поставить нечем, забыл он дома ремкомплект.

Доктор:

- Ты же сказал, что он был опытный.

Паша:

- Был, но его ремкомплект теща спрятала, чтобы он на речку не ходил.

Доктор, ехидничая:

- А он все-таки пошел?

Паша:

- Конечно пошел. И когда мешок порвался, он его куклой заклеил и самым что ни на есть срамным местом. Не знал каякер....

Нравоучительно возносит палец:

- Что то место и без того дыряво.

Доктор:

- Ну, ты и врать, чем же он с ней на стоянках занимался, если таких элементарных вещей не знал?

Паша:

- Как чем? Ясное дело, спирт пил да разговаривал. Кукла, она ведь пила наравне и никогда не рыгала, а возразить против беседы тоже не могла. А ты чего подумал?

Доктор:

- Я подумал, почему он заплатку с другого места не срезал?

Паша, разводя руками:

- Известное дело, он же ее девушкой взял. В прокат никому не давал, на острые предметы не ложил.

Доктор:

- Клал.

Паша:

- И не клал тоже. Главное, что протек его гидромешок и замочил он-таки спички. А делать-то нечего, не оказалось больше спичек - ни в заднем кармане, ни в кепке. Вечер наступает. Курить хочется, а на воде, как назло, ни души. Решил тогда каякер в деревню сходить. Недалеко, метрах в пятистах, даже слышно было, как самогон варят и сало коптят. Но не тащить же лодку по кустам, так ведь можно и каяк поцарапать, а каякер был аккуратный, поэтому он свои вещи спрятал за большим камнем, а чтобы понятно было, что скоро вернется - рюкзак оставил.

Доктор:

- Так ведь упрут.

Паша:

- Кто же упрет, если ни души и даже прикурить не у кого?

Доктор, маша рукой:

- А-а.

Паша:

- Вот.... Что там дальше было? А... Пошел каякер в деревню, а пока он ходил, его кукла вылезла из мешка и как зашвырнет весло на середину. Каякер самогонку глушит, а его весло тю-тю. Он пришел, где весло? Нет. Кто взял? Никого не было. Следов нет, значит свои. Достал он тогда надувную куклу и стал резать на мелкие куски. Жалко ему было, но ничего не поделаешь. Так вот резал и плакал, плакал и резал, а наутро сжег. Но кукла была резиновая и коптила очень, так что каякер весь прокоптился и стал черным.