Роджер Желязны - Блеф

Ти Малис говорил с ней, перебирая ее ощущения и мысли. Засмеялся, наткнувшись на воспоминание о больнице и докторе Тахионе. «Нет, вьючное мое, нет никакого наркотика, который бы, как ты говоришь, действовал напрямую на центр удовольствия». Особо подметил информацию о заразной разновидности вируса. «Ты никогда не должна подвергать меня этой опасности, маленькое вьючное, ты, скорее, отдашь свою жизнь, чем позволишь такому случиться со мной». Ее тело двигалось, извивалось и наслаждалось, и она преклонялась перед существом у нее на шее, обещая ему все, предлагая все, что у нее есть. Когда угодно. Всегда.

Она почувствовала, как он заставил ее полностью прийти в сознание и сосредоточиться на Эмиле.

Когда угодно. Всегда. Он заставил ее исторгнуть из глаз Эмиля слезы, и они вместе глядели, как он пытается сморгнуть их. Хозяину очень понравилось ощущение управления водой. Он хотел большего. Она сделала большее и стала вытягивать воду из тела Эмиля, а не из окружающего воздуха, потому что Хозяину это очень понравилось. Он отдал новое приказание, и наслаждение обрело новый оттенок, когда Эмиль выгнулся под ней. Непроизвольное действие быстро обернулось для него болью. Если бы только он знал, чему служит его тело, подумала она.

Сила подчинялась ей теперь еще лучше, чем раньше. Поскольку она снова обрела целостность, подумала она, видя, как наслаждается Ти Малис, когда из пор тела Эмиля выступила кровь и он закричал сквозь кляп. Она никогда и подумать не могла, как это приятно, вытягивать влагу из живого существа, а не из безжизненного воздуха. Если она действительно это себе позволит, то это будет превыше всего, даже лучше секса, которым так наслаждался Ти Малис.

И наконец ей разрешили сделать это, и она отдалась силе до самого конца. Когда угодно. Всегда.

Это был будто взрыв наслаждения, перешедшего в нечто совершенно неведомое, разорвавший все человеческое, остававшееся в ней и Ти Малисе, превратившийся в яркую, обжигающую и мощную сущность, которая охватила их и подчинила себе без остатка. На какое-то мгновение, показавшееся вечностью, они стали живым воплощением Дикой Карты, не просто живым, но и разумным.

А потом она снова стала собой, глядя сквозь туман стихающих ощущений, как Ти Малис сам задрожал от нового уровня осознания себя. Этого оказалось слишком много даже для него. Она даже не смогла возразить, когда он слез с нее, чтобы снова оседлать Эзили.

Через какое-то время она поняла, что ее ослепили остатки жидкости, исторгнутой из тела Эмиля, и теперь под ней лежали лишь его одежда и сухие останки, что-то вроде порошка на полу, там, где был человек.

Из черноты появились лица. Она заставила их померкнуть. В какой-то момент она глядела на лицо Хирама, но, как ни пыталась, не смогла заставить его исчезнуть. Похоже, он пытался ей что-то объяснить, но это не имело никакого смысла. Я ухожу , сказала она ему наконец, и, видимо, эти слова заставили его отойти от нее.

– Вытрите ее, найдите ей какую-нибудь одежду и выкиньте отсюда. Пока что, – прозвучал голос Эзили. Ее собственный. – Она меня… раздражает.

Смех.

Она шла по странной, пустынной земле, и рядом шел Сэл. Она лишь слегка удивилась, что он был рядом. Наверное, потому, подумала она, что Ти Малис так мало от нее оставил, что она уже почти не существовала. Но так хорошо, что из всех возможных призраков, с какими она могла бы столкнуться, она столкнулась именно с Сэлом. Встретить Эмиля было бы совершенно скверно. Возможно, он просто умер совсем недавно, недостаточно давно, чтобы стать призраком. За пару минут разговора с Сэлом она рассказала ему все, что с ней произошло, всю ее деградацию, ложь и нарушенные обещания.

Сэл спросил, какие же обещания она нарушила.

– Ну, все, что я делала, так это давила на всех подряд, Сэл. Помнишь? Я же обещала, после того, что случилось в Клойстерс. И погляди, что из этого вышло. Я так на всех надавила, что сама опрокинулась.

И она поняла, что он это знал, но лишь хотел, чтобы она созналась сама.

– Ладно. Я созналась. Я сознаюсь во всем. Я обещала, что никогда никого убивать не буду, каким бы плохим ни оказался этот человек, даже, если это будет означать, что меня убьют. А теперь убила Эмиля, потому что он хотел посмотреть, как будет умирать Эмиль.

Объяснять, кто такой «он», не требовалось. Сэл и это знал.

– Я всегда клялась, что буду… блюсти свое тело. Может, было проще закрыться ото всех, чем наконец признаться себе, что мы никогда не будем вместе.

Сэлу это показалось несколько смешным. В конце концов, он же не просто гей, а мертвый гей. И уже достаточно давно мертвый.

– Ну, Сэл, будучи мертвым, ты и представить себе не можешь, как просто, оказывается, хранить верность воспоминаниям. Действительно просто, особенно, когда тебе так страшно общаться с реальным, живым человеком. Живые мужчины очень пугают меня, Сэл.

Сэл ответил, что понимает, о чем она говорит.

– Ага, думаю, понимаешь, еще бы. Думаю, есть смешное совпадение в том, что в первый раз у меня близость была с женщиной, а единственный мужчина, с кем у меня была близость, был геем.

Сэл ответил, что не понимает, какое это имеет отношение к остальному.

– Ну, будто повторяющийся мотив.

Сэл сказал, что все равно не понимает.

– Забудь. Я просто рада, что ты не дожил до того, чтобы все это увидеть. Во что я превратилась. И еще кое-что ты пропустил, Сэл, утонув в ванне. Эту страшную эпидемию СПИДа. В смысле, если уж суждено умереть, то куда лучше просто утонуть. Врагу не пожелаешь от СПИДа умереть. Или от меня.

– Ну, нынче есть много поводов для паранойи. Я тут узнала, что появилась новая форма Дикой Карты, заразная. И никто не знает, как она передается. Большинство людей от нее умирают.

Сэл сказал, что это действительно отвратительная новость.

– Да, уж точно. А знаешь, Сэл, что еще?

Сэл спросил, что же еще.

– Нет никакого способа опознать опасность заражения. Пока оно не случится. Может, и я уже в опасности. Может, я подхвачу это и умру. Остается лишь надеяться, что сама никого не заражу.

– Милая, ты не единственная.

Джейн уже хотела было ответить, когда поняла, что реально слышит голос Сэла. Но он не был похож на его настоящий голос. Она удивленно повернулась и обнаружила, что рядом с ней не Сэл, а какой-то чужой человек, худой мужчина с лицом, похожим на голову крысы, вплоть до шелудивой шерсти на щеках, острого носа и усов.

– Это мышиная голова, леди, а не крысиная, – устало сказал мужчина. – По зубам можно определить, если хоть что-то знаешь о грызунах. Я работал в конторе по их уничтожению, о’кей? Это мне изрядно жизнь усложняет, так ведь? Я за тобой увязался, чтобы поглядеть, что такая маленькая цыпочка хочет, шляясь по Джокертауну среди ночи. Честно говоря, леди, мне кажется, что у тебя проблем куда больше, чем у меня, и мне они не нужны.