Роберт Шекли - Старые добрые времена

Цицерон почти бегом бросился по проходу, все еще не веря своим глазам.

- Цезарь! Ты здесь!

- Но этим я обязан не тебе, Марк.

- Цезарь, клянусь, я все время думал... - Цицерон резко оборвал себя. Старая привычка раболепствовать перед Цезарем не желала умирать. Она оказалась способна пережить смерть их обоих. Однако, напомнил он себе, наступила совсем другая эпоха, и здесь Цезарь не властен над его судьбой. Или все же?.. - В прежние времена, - закончил Цицерон, - мы были союзниками.

- Прости меня, Марк, - ответил Цезарь. - Я просто пошутил. Мне и в голову не приходило, что кто-то, пусть даже великий Цицерон, окажется способен вернуть меня к жизни.

- Тебе известны обстоятельства нашего нового рождения, Цезарь?

- Кое-что, Марк, кое-что. Не успел я открыть глаза, как человек, назвавшийся техническим директором, заявил, что если я хочу жить, то должен выполнить несколько условий. Одно из них состояло в том, что мне следует как можно скорее войти в курс дела. Этот человек прямо тут же принялся знакомить меня с политической ситуацией.

- Нам предстоит во многом разобраться, Цезарь, - сказал Цицерон. - Мы действительно оказались в очень необычных обстоятельствах. Не мертвые, но и далеко не живые, в обычном понимании этого слова.

Цезарь отмахнулся от его слов.

- Все это, конечно, небезынтересно, однако сейчас меня больше занимают политические реалии. Именно они приоткрывают завесу над тем, что для нас в данный момент важнее всего. Я снова живу, Марк, но только потому, что, как я уже говорил, согласился выполнить определенные условия.

- И кто же поставил эти условия?

- Технический директор ответил мне на этот вопрос совершенно определенно. Он говорил от имени Джона Сикиса, с которым, я уверен, ты знаком.

- Сикис попытался стать здесь единовластным правителем, - сказал Цицерон. - С какой стати позволять выскочке то, чего мы не допустили даже тогда, когда еще жили в Риме? Мы низвергли его и упрятали подальше, чтобы инженеры не смогли нас уничтожить. Мы сделали все, чтобы здесь не было ни казней, ни репрессий. Ну и, конечно, чтобы с нами не расправились за то, как мы обошлись с Сикисом.

- Вы обезопасили себя от сил разрушения, - ответил Цезарь, - но не от сил созидания. Сикис вернул меня к жизни при одном условии - что я помогу ему. И я дал слово оказать ему поддержку.

- Цезарь, ты поступил опрометчиво.

- Я тоже поставил ему определенные условия. Цицерон улыбнулся.

- Узнаю моего Юлия.

- Я обратил его внимание на то, что положение короля или диктатора не слишком достойно и чересчур неустойчиво даже для Мира Двойников, поскольку они также наделены свободной волей. И дал понять, что с политической точки зрения несравненно лучше выглядит идея триумвирата.

- И он согласился? Это было весьма смело с твоей стороны - едва, так сказать, появившись на свет, испытывать его терпение.

- Что толку быть Цезарем, если не действовать смело? Сикис пришел в восторг от этой идеи. Он просто напичкан классическими предрассудками. В частности, он убежден, что в прежние времена все было лучше.

- Значит, теперь нами станете править ты и Сикис? - спросил Цицерон. - Ну, это по крайней мере будет интересно. Могу я поинтересоваться, кто должен стать третьим? Марк Антоний, по-моему, очень подходит для этой роли, ведь он исполнял ее еще в старые добрые времена. Или Клеопатра уговорила вас взять ее? Из нашей общей знакомой получился бы интересный триумвир.

- Как много слов, - промолвил Цезарь, улыбаясь. - Я разговаривал с Марком, и он произвел на меня впечатление человека, у которого с головой не в порядке. Им всецело овладела ненависть к Клеопатре. Не может простить ей, что она позволила ему покончить с собой, когда он думал, что она уже мертва. Отказывается понимать, что за этим стояла всего лишь политика.

- Марк слишком страстен, чтобы быть хорошим политиком, - сказал Цицерон. И все же, кого вы выбрали третьим? До меня дошли слухи, что Фридрих Великий тоже тут вместе с нами. Вы, наверное, еще не знаете, Цезарь, но мне рассказывали, что он был величайшим правителем своего времени.

Цезарь покачал головой.

- Не знаю и знать не хочу. Зачем нам чужаки в триумвирате? Третьим, Марк, будешь ты.

- Я? Править призрачной империей вместе с вами? Цезарь, я польщен. Правда, моих скудных способностей едва ли хватит...

- Перестань, Марк. Ты прекрасный теоретик и знаешь это. Мне нужны твой ум и твоя утонченность. Ты поможешь мне удерживать Сикиса в рамках. Здесь таятся огромные возможности, Марк, и я уже вижу многие из них.

- Тогда быть посему, - подвел итог обсуждению Цицерон.

Они заключили друг друга в теплые дружеские объятия. И Цицерон подумал, что здесь и впрямь наступают интересные времена. Порывистый Антоний, негодующая Клеопатра...

- Да, - сказал он, - совсем как в старые добрые времена.