Роберт Шекли - Проклятие единорогов

- Не волнуйтесь так, - сказал человек. - То, что вам нужно, надежно хранится в голове Мильтиадеса.

- Что за Мильтиадес? И где этот Мильтиадес?

- Мильтиадес, которым вы так заинтересовались, находится там, где вы его оставили, в Храме Памяти.

- Никогда не слышали ничего подобного. Храм чего?

- Памяти. Видите, я запомнил для вас и это, а вы до сих пор ни разу меня ни о чем и не спросили. Идите прямо по улице, потом поверните налево, потом направо, и вы не заблудитесь.

Многим в толпе казалось, что идти нужно совсем не туда, но они все же пошли в этом направлении и повели туда Ктесфиона.

Это было совсем заброшенное здание. Они вошли в него и прошли во внутренний дворик - совершенно пустой, если не считать стоявшего посередине довольно большого ящика.

Аммон открыл его. Там лежала голова мужчины, на вид ему было лет тридцать, как и всем здесь, и он явно был в самом расцвете сил, несмотря на отсутствие, казалось бы, самых необходимых частей тела.

- Наконец-то вы пришли за мной! - вскричала голова. - Чем вы были так долго заняты?

- Прости нас, Мильтиадес, - сказал Аммон. - Боюсь, мы просто забыли, что ты здесь, пока один парень - не помню его имени - ну, тот, кто запомнил про тебя, не посоветовал прийти сюда.

- Ты говоришь про Леонидаса? Да будет благословенна его удивительная память! Но почему вы пришли сейчас?

- Да вот тут одному парню, - ответил Аммон, указав на Ктесфиона, понадобился рог единорога, а у нас их где-то лежит очень много, и, следуя путем естественных ассоциаций, мы пришли к тебе, чтобы узнать, где они хранятся.

- Рога единорогов? - переспросил Мильтиадес.

- Да, мы ведь всегда сохраняли рога единорогов, ты помнишь?

- Конечно, я помню, - сказал Мильтиадес.

- Неужели ты не забыл о рогах единорога, лежа тут в темноте?

- Как бы не так! Что же еще мне оставалось делать в кромешной тьме, как не думать о рогах единорога?

- Специализация имеет свои преимущества, - тихонько заметил Аммон, повернувшись к Ктесфиону. - Иначе он ни за что бы этого не запомнил.

И снова обратился к Мильтиадесу:

- Ну, будь уж так добр, Мильтиадес, скажи нам, где они хранятся.

- Аа-а, - произнес Мильтиадес.

- Что значит это твое "Аа-а"?

- А то: выпустите меня отсюда, и тогда я скажу вам, где они.

- Из коробки? - переспросил Аммон.

- Конечно, из коробки!

Аммон на мгновение задумался.

- Не знаю. Я как-то об этом не думал.

- Ну, так подумай!

- Сейчас не могу. В данный момент я думаю вот об этом парне и о роге единорога, который ему нужен. Да и вообще, что ты собираешься делать на воле? Ведь у тебя нет тела - ты же знаешь.

- Да, знаю. Вы, мои собратья, как-то давно-давно валяли дурака и отрезали его от меня. Но оно снова должно отрасти, как только вы выпустите меня из коробки.

- Ну, во-первых, я лично что-то не помню, каким образом ты лишился своего тела.

- Говорю тебе - вы сами отрезали его, потому что хотели, чтобы я запомнил, где хранятся рога единорогов. А я не хотел запоминать, помнишь? И потом вы решили проделать эксперимент, чтобы узнать, до какого предела продолжается бессмертие.

- Ты, по-моему, блестяще доказал, что до предела мы еще не добрались, изрек Аммон.

- Верно. Однако с меня уже хватит. Экспериментируйте на ком-нибудь другом. И пусть теперь он попробует запомнить это на сотню-другую лет.

Пришедшие решили, что это справедливо, и вынули голову Мильтиадеса из коробки. Тогда Мильтиадес рассказал все, что им требовалось, закрыл глаза и стал ждать, когда снова отрастет его тело. Все же остальные покинули его и направились к некоей двери в подвал дома, расположенного где-то в маленьком тупике в недрах города.

В пустом подвале, полуприкрытый каким-то хламом, на полу стоял большой бронзовый сундук.

Они с трудом откинули тяжелую крышку и обнаружили в колеблющемся свете факела драгоценную коллекцию рогов единорогов.

Аммон выбрал один рог и протянул его Ктесфиону.

- Ты знаешь, как им пользоваться? Ктесфион ответил:

- Думаю, что да, но, пожалуйста, объясните мне на всякий случай сами.

- Срежь кусочек рога величиной с ноготь на большом пальце, разотри его в порошок и раствори в стакане вина.

- Спасибо, - поблагодарил Ктесфион. - Теперь я могу возвращаться.

- Было очень приятно познакомиться, - сказал Аммон. - Почему бы тебе не вернуться сюда вместе со своей невестой после того, как вы примете с ней это снадобье? Все-таки приятно жить среди себе подобных.

Ктесфион ответил, что он подумает над этим предложением. Но про себя отметил, что город Бессмертных напоминает ему дом престарелых. Несмотря на свою вечную молодость, все его жители выглядели какими-то рассеянными, недовольными и раздражительными, и это произвело на него очень неприятное впечатление и совсем сбило с толку.

Ктесфион надежно упрятал рог единорога в свой пояс, стукнул четыре раза пяткой о пятку, произнес магические слова и тут же очутился опять в родной Алдебре.

Город праздновал возвращение Ктесфиона с рогом единорога. Местные ученые провозгласили наступление новой эры, которая подарит блаженство бесконечной счастливой жизни всем горожанам. Всеобщий энтузиазм несколько поутих, когда люди вдруг поняли, что одного рога хватит лишь на очень небольшую группу людей. Ктесфиона тут же начали ругать за то, что он не принес с собой столько рогов, чтобы хватило на всех, хотя никто и не пытался объяснить, как, по их мнению, Ктесфион смог бы это сделать.

Ктесфион остался равнодушен к разбушевавшейся волне народного гнева и поспешил к постели возлюбленной. Там он срезал кусочек рога величиной с ноготь, растер его в порошок и высыпал в бокал знаменитого черного вина из восточных провинций, и без того слывшего целебным. Его возлюбленная выпила вино, и Ктесфион стал со страхом и нетерпением ждать признаков исцеления.

Ему не пришлось долго оставаться в сомнении. Уже через несколько минут Каликситея смогла встать с постели и стала совершенно здоровой, как и прежде.

Ее родители, увидев чудесное исцеление дочери, попросили и для себя кусочек волшебного рога. Ктесфион не смог отказать им, да и не собирался этого делать. Он дал достаточно роговых стружек не только им, но и всем теткам и дядьям Каликситеи, а также ее двоюродным братьям и сестрам, племянникам и племянницам и даже самой дальней ее родне.

Ктесфион хотел лишь оставить немного чудесного снадобья, чтобы обессмертить великих гениев и общественных деятелей из тех, коих рождается один или два на поколение. Однако прежде чем молодой человек смог осуществить свой замысел, к нему явился представитель городской власти. Он потребовал и тут же получил муниципальную долю, которая мгновенно была поделена между главой города, его женой, семьей и ближайшими родственниками, а также между выдающимися членами городского совета, каждый из которых чувствовал, что заслуживает бессмертия в силу своего высокого чина и благородных помыслов во благо народа. Ктесфион раздавал снадобье без всякого сожаления и лишь немного удивлялся тому, как быстро уменьшается рог.