Роберт Шекли - Потолкуем малость

На четвертый день ему удалось свести на нет официальную дребедень. Именно в этот день Джексон всерьез взялся за местный язык.

Язык, как скажет вам любой лингвист, - несомненно, самое прекрасное из всех существующих творений человека. Но прекрасное нередко таит в себе опасность.

Язык можно удачно сравнить со сверкающей, вечно меняющейся поверхностью моря. Никогда не знаешь, какие скалы могут прятаться в его ясных глубинах. Самые прозрачные воды скрывают самые предательские мели.

Джексон был готов к любым трудностям, но поначалу он их не встретил. На основном языке (хон) этой планеты (На) говорило подавляющее большинство ее обитателей ("Эн-а-То-На" - буквально: людей с планеты На, или наянцев, как для себя окрестил их Джексон). Язык хон показался ему несложным. Каждому понятию соответствовало лишь одно слово или словосочетание, и в этом языке не было слияния, соположения или агглютинации. Сложные понятия выражались через сочетания простых слов ("космический корабль" у наянцев звучал как "хопа-айе-ан" - корабль, летающий во внешнем небе). Таким образом, у хана было очень много общего с такими земными языками, как китайский и аннамитский. Высота тона служила не только для различения омонимов, но также могла иметь и позиционное употребление, где она выражала оттенки "воспринимаемого реализма", физического недомогания и три категории предвкушения чего-то приятного. Все это было умеренно интересным, но не представляло особой сложности для знающего лингвиста.

Конечно же, заниматься языком вроде хона было довольно нудным делом, потому что приходилось учить на память длинные описки, слов. Но высота тона и порядок слов были вещами довольно любопытными, не говоря уже о том, что без них невозможно было понять ни одного предложения. Так что в целом Джексон был вполне доволен и впитывал язык, как губка воду.

Прошло около недели, и для Джексона наступил день законной гордости. Он смог сказать своему наставнику:

- С прекрасным и приятным добрым утром вас, самый достойный уважения и почитаемый наставник; и как ваше благословенное здоровье в этот чудесный день?

- Примите мои самые ирд вунковые поздравления! - ответил наставник с улыбкой, полной глубокого тепла. - Дорогой ученик, ваше произношение великолепно! В самом деле, решительно горд нак! И вы понимаете мой родной язык почти совсем ур иак тай.

Джексон весь просиял от похвал доброго старого наставника. Он был вполне доволен собой. Конечно, он не понял нескольких слов: ирд вунковые и ур нак хай звучали немного знакомо, но гор нак было совершенно неизвестным. Однако ошибки для любого новичка были делом естественным. Того, что он знал, было достаточно, чтобы понимать наянцев и чтобы они понимали его. Именно это и требовалось для его работы.

В этот день он вернулся на свой корабль. Люк оставался открытым со дня его прилета, но Джексон не обнаружил ни одной пропажи. Увидев это, он с сожалением покачал головой, но не позволил себе из-за этого расстраиваться. Наполнив карманы различными предметами, он неторопливо зашагал назад, в город. Он был готов приступить к заключительной, наиболее важной части своей работы.

В центре делового района, на пересечении улиц Ум и Альретто, он нашел то, что искал: контору по продаже недвижимости. Он вошел, и его провели в кабинет мистера Эрума, младшего компаньона фирмы.

- Замечательно, просто замечательно! - сказал Эрум, сердечно пожимая ему руку. - Для нас это большая честь, сэр, громадное, истинное удовольствие. Вы собираетесь что-нибудь приобрести?

- Да, именно это я и хочу сделать, - сказал Джексон. - Конечно, если у вас нет дискриминационных законов, которые запрещают вам торговать с иностранцами.

- Здесь у нас не будет никаких затруднений, - заверил его Эрум. Напротив, нам доставит подлинное ораи удовольствия видеть в наших деловых кругах человека вашей далекой славной цивилизации.

Джексон подавил усмешку.

- Тогда единственная трудность, которую я могу себе представить, - это вопрос законного платежного средства. Конечно же, у меня нет ваших денег; но у меня много золота, платины, бриллиантов и других предметов, которые на Земле считаются ценными.

- Здесь они тоже ценятся, - сказал Эрум. - Вы сказали "много"? Мой дорогой сэр! У нас не будет никаких затруднений. "И никакая благл не омрачит наш мит и агл", как сказал поэт.

- Именно так, - ответил Джексон. Эрум употреблял незнакомые ему слова, но это не имело значения. Основной смысл был достаточно ясен. - Итак, не подобрать ли нам для начала какой-нибудь заводик? В конце концов, должен же я буду чем-то занимать свое время. А потом мы сможем подыскать дом.

- Это просто замечатник, - весело сказал Эрум. - Позвольте мне только прорэйстатъ свои списки... Да, что вы скажете о фабрике бромикана? Она в прекрасном состоянии, и ее можно легко перестроить на производство вора или использовать как она есть.

- А велик ли спрос на бромикан? - спросил Джексон.

- Ну конечно же, велик, даю свой мургентан на отсечение! Бромикан совершенно необходим, хотя его сбыт зависит от сезона. Видите ли, очищенный бромикан, или ариизи, используется в производстве протигаша, а там, конечно же, урожай собирают к периоду солнцестояния. Исключением являются те отрасли этой промышленности, которые переключились на переватуру тикотена. Они постоянно...

- Очень хорошо, достаточно, - прервал его Джексон. Ему было все равно, что такое бромикан, и он не собирался иметь с ним никакого дела. Его устраивало любое предприятие, лишь бы оно приносило доход.

- Я куплю ее, - сказал он.

- Вы не пожалеете об этом, - заметил Эрум. - Хорошая фабрика бромикана - это гарвелдис хагатис, ну прямо многофой.

- Да, конечно, - согласился Джексон, сетуя в душе на скудость своего словарного запаса. - Сколько она стоит?

- Что вы, сэр, цена пусть вас не беспокоит. Только сначала вам придется заполнить олланбритную анкету. Всего несколько скенных вопросов, которые никого не нагут.

Эрум вручил Джексону бланк. Первый вопрос гласил: "Эликировали ли вы когда-либо машек силически? Укажите даты всех случаев. Если таковые отсутствуют, укажите причину установленного трансгрешального состоя".

Джексон не стал читать дальше.

- Что значит, - спросил он Эрума, - эликировать машек силически?

- Что это значит? - неуверенно улыбнулся Эрум. - Ну, только то, что написано. По крайней мере, мне так кажется.

- Я хотел сказать, - поправился Джексон, - что я не понимаю этих слов. Не могли бы вы мне их объяснить?

- Нет ничего проще, - ответил Эрум. - Эликировать мошек - это почти то же самое, что бифурить пробишкаи.

- Что, что? - спросил Джексон.

- Это означает - как бы вам сказать... эликировать - это очень просто, хотя, быть может, закон на это смотрит иначе. Скорбадизирование - один из видов эликации, и то же самое - гарирование мунрава. Некоторые говорят, что, когда мы дрорсически дышим вечерним субсисом, мы фактически эликируем. Я лично считаю, что у них слишком богатое воображение.