Кэролайн Черри - Подвальная станция

Он вспомнил о девятилетнем эйзи. И о тех, которых Ари убила. Вспомнил об уязвимости каждого эйзи, в том числе Гранта. И видел уязвимость Флориана, у которого никогда, со дня творения, не было свободы стать кем-то другим, и который был, за исключением темной стороны его жизни, добрый и честный, как святой, потому что его таким сделали. Ленты удерживали его на этом пути, что бы Ари не вытворяла с ним.

Размышляя над этим, он вышел за дверь и двинулся по коридору, охваченный слабостью, с мутью в глазах; со всеми признаками кошмара, обрушившегося на его чувства — да к тому же еще и ленточные вспышки, и физическое истощение.

Ари создала Флориана — обе его ипостаси, со всеми его способностями — и темными, и светлыми. Может быть, она и не смогла сотворить его сразу, но она совершенствовала в соответствии с исходным замыслом… со времен ее собственной молодости.

Чтобы иметь жертву? — удивленно подумал он. Неужели только для этого?

Объект для тестирования — для идущего проекта?

Все перекрывается, пришел ответ, подкравшись к поверхности и погружаясь вновь, кошмарный, как утопленник. Границы нечетки.

Истина находится в месте совпадения крайностей. Противоположности взаимно необходимы.

Наслаждение и боль, милый.

Все меняется… или не существует. Все может находиться в противоположном состоянии или не может меняться вообще. Корабли двигаются благодаря этому принципу. Звезды горят. Биологические виды совершенствуются.

Он добрался до лифта. Втащился вовнутрь и привалился к стенке, пока не открылись двери. Он вышел в качающийся коридор, продержал равновесие до двери своей квартиры и сунул ключ.

— Никто не входил с тех пор, как последний раз пользовались этим ключом.

Нельзя доверять этому, подумал он, снова ощущая приступ: внезапную сладость, которая как бы далеко отодвинула диван и высветила общую небезопасность. Ни на что нельзя полагаться. Она может все, даже нарушить системы защиты. Весьма возможно, что в квартире в мое отсутствие установили подслушивающую аппаратуру. Она способна на такое. И невозможно узнать, может ли Монитор заметить подобное подключение. Подслушивающая аппаратура ультра-класса. Дорогое оборудование. Секретное оборудование. Она может раздобыть такое.

Возможно, что и Джордан может.

Он добрался до дивана, сел, откинувшись назад, и закрыл глаза.

А что если за мной следят.

Голос Ари, мягкий и ненавистный:

Я предвидела действия твоего отца. Каждое из них. Даже если и не удавалось предсказать отдельные детали. Детали не так важны.

Афоризм разработчиков лент: микроструктура определяет микроструктуру.

Я даже планировала тебя, милый. Я заронила идею. Джордан ужасно нуждался в компании. Разве я лгу? Своим существованием ты обязан мне.

На секунду ему представилось, что вот сейчас из соседней комнаты выйдет Грант, Грант спросит, в чем дело, Грант поможет ему распутать паутину, в которой он оказался. Грант знал, что такое глубокое тайпирование.

Но это только призрак. Привычка, которую трудно преодолеть.

И Гранта, безусловно, планировала я. Так или иначе, я сделала его.

Он должен пойти в лабораторию. Ему надо выйти из изоляции, в условиях которой ленточные структуры смогут развиться и распространиться раньше, чем он справится с ними. Ему следует включиться в обычные дела, занять свой мозг, дать возможность сознанию передохнуть и, не торопясь, навести порядок.

Если бы удалось немного поспать…

— Сообщения, пожалуйста, — пробормотал он, вспомнив, что он должен знать, обязательно должен знать, звонил ли ему Джордан. Или кто-нибудь еще.

В основном, они были обычные. Сообщения из его крыла. От администрации. Выговор за вход без разрешения. Задремав на середине, он внезапно очнулся и вцепился в диван: внезапное воспоминание как молнией стерло эротические видения. Теперь ему придется носить одежду с длинными рукавами и высокие воротники, нужно нанести обесцвечивающий крем на ссадины: он может отговориться от Джордана под предлогом того, что Ари засадила его за сверхурочную работу в лаборатории, что вполне логично, поскольку в соответствии с тем, что он рассказал Джордану, у Ари не было причин быть довольной. Он не сможет в ближайшее время встретиться с Джорданом, пока не соберется с духом.

И сразу после того, как отключился ненавязчивый доклад Монитора, он понял, что ничего не слышал, и что два дня назад он переоборудовал систему так, чтобы раз прослушанные сообщения стирались.

Грант смог увидеть самолет задолго до того, как они достигли взлетной полосы — здесь и в помине не было стройной элегантности Резьюн-Эйр, обычный грузовой самолет с иллюминаторами, закрытыми заслонками. Машина подкатила к тому месту, где ожидали люди.

— Вот, — сказал шофер, фактически, первое и единственное слово, которое он произнес за всю поездку, и указал на людей, к которым ему полагалось подойти.

— Спасибо, — пробормотал Грант в пространство, открыл дверь со своей стороны и вышел, взяв свой пакет с ленчем, с бьющимся сердцем подходя к совершенно незнакомым людям.

Слава Богу, не все из них оказались незнакомыми, среди них находился Хенсен Крюгер, который и заговорил:

— Это — Грант. Грант, эти люди заберут тебя отсюда. — Крюгер протянул руку, и ему пришлось пожать ее, что ему обычно делать не доводилось, от этого он почувствовал неловкость. И от всего остального — тоже. Один из присутствующих назвался Уинфилдом, представил, как Кенин стоявшую рядом женщину, пилота, как решил Грант, в комбинезоне без каких-либо эмблем или названия фирмы, а кроме того там присутствовали еще двое мужчин, Ренц и Джеффри, он так и не понял, фамилии это или имена, и люди они или эйзи. — Пошли! — сказала Кенни. Она была взвинчена; это проявлялось в ее взгляде и в бестолковых движениях рук, которые она вытирала о свой замасленный комбинезон. — Давайте двинемся, а?

Мужчины обменялись взглядами, и Гранту стало не по себе. Он переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, не о нем ли спорят. Ему было трудно спорить с незнакомыми: за него всегда решал эти проблемы Джастин. Он знал свое место в мире: ему полагалось делать то, что от него требовал работодатель. А Джастин велел ему протестовать.

— Мы едем к Мерильду? — спросил он, потому что до сих пор не услышал этого имени, а он определенно решил услышать его до того, как куда-нибудь отправится.

— Мы едем к Мерильду, — подтвердил Уинфилд. — Давай, полезай, Хенсен.

— Нет проблем. Я свяжусь с тобой позже. Хорошо?

Грант заколебался, глядя на Крюгера, осознавая, что не понимает происходящего. Но решил, что ему уже сказали все, что собирались, и направился к трапу самолета.

На нем отсутствовали эмблемы компании, просто серийный номер А-7998. Белый облупившийся самолет с брюхом в красной глине. Скверный вид, подумал он. Что, они не моют его, что ли? А как же обеззараживание? Он забрался в унылое нутро, и неуверенно оглянулся на Джеффри и Ренца, следовавших за ним, слегка опередив Уинфилда.