Кэролайн Черри - Подвальная станция

Петрос:

— Я собираюсь перекрыть это.

Отгородить это.

Господи. Это психоблок. Может быть, так.

Они не являлись моими друзьями. Или друзьями Джордана. Я знаю это.

Внезапно он глубоко глотнул воздуха. Этот ребенок перебросил меня во время до Петроса. До Жиро. К тому времени, когда была только Ари.

Обратно туда, когда он не верил, что что-нибудь пристанет ко мне. А вошел в ее дверь в тот вечер, полагая, что полон самообладания.

Через две секунды я уже знал, что это не так.

Семья — это ответственность, милый.

Что она говорила мне?

— Джастин?

Она действительно хотела всех превращений Резьюн? Захотела бы она, чтобы этот ребенок оказался в руках Жиро? Проклятье, пока Ари была жива, он был у нее в кармане. Но после ее смерти.

— Джастин!

Он, наконец, осознал, что Грант трясет его. От истинного страха.

— Со мной все в порядке, — пробормотал он. — Со мной все в порядке.

Он чувствовал руку Гранта. Рука Гранта была теплая. Ветер обдавал холодом. Он не осознавал того, на что смотрел. Садик. Пруд.

— Грант, — является эта девочка воплощением Ари или нет, но она умна. Она обнаружила способ смутить их. Не из-за этого ли весь этот сыр-бор. Она поняла, что они хотят. Она заставила их поверить всему этому. Дэниса, и Джейн, и Жиро, и всех остальных. И мне не нужно верить в это, чтобы догадаться, что произойдет с нами, если Жиро решит, что мы представляем угрозу.

— Джастин. Оставь это. Пойдем отсюда. Здесь холодно.

— Не думаешь ли ты, что они мне устроили психоблок? — он вытащил себя из грез; посмотрел прямо в бледное, измученное холодом лицо Гранта. — Скажи мне правду, Грант.

Долгое молчание. Грант тяжело дышал. Сдерживаясь. Не требовалось проницательности, чтобы видеть это.

— Я думаю, они могли, — ответил, наконец, Грант. От пожатия его рука болела. Голос Гранта дрожал. — Я сделал все, что мог. Я пытался. С самого начала. Не набрасывайся на меня. Не давай им снова наложить на тебя руки. А они могут — если ты дашь им предлог. Ты сам знаешь, что они могут — если ты дашь им предлог. Ты сам знаешь, что они могут.

— Я не собираюсь поддаваться. Я не сдаюсь. Я знаю, что они сделали. — Он сделал глубокий вдох и притянул Гранта поближе, обнял его, прижался к нему, измученный. — Я делаю все правильно. Возможно, что я веду себя даже лучше, чем во все последние шесть лет.

Грант глядел на него, бледный и смятенный.

— Я клянусь, — сказал Джастин. Ему уже было не просто холодно. Он промерз насквозь. Окоченел. — Проклятье, — выговорил он. — У нас есть время, так ведь?

— У нас есть время, — подтвердил Грант. И потянул его. — Пойдем. Ты замерзаешь. И я — тоже. Пойдем вовнутрь.

Он встал. Швырнул остатки еды рыбам, запихал салфетку в карман онемелыми пальцами и пошел. Он не совсем осознавал, где идет, действуя автоматически. Гранту нечего было больше сказать, пока они не добрались до кабинета во втором крыле.

И тут Грант задержался возле двери в его кабинет. И бросил на него взгляд, как бы спрашивая, все ли в порядке.

— Мне надо бежать в библиотеку.

Он ответил Гранту, слегка приподняв подбородок. Все в порядке.

— Иди, раз так.

Грант прикусил губу. Встретимся за ленчем.

— Хорошо.

Грант ушел. Он уселся в маленьком кабинете, посреди беспорядка, подключился к компьютерной системе и приготовился начать работать. Однако в углу экрана помаргивала точка, свидетельствовавшая о наличии сообщения. Он вывел его на экран.

Немедленно зайди ко мне, гласило оно. Жиро Най. Он сидел, уставившись на эту фразу. Он обнаружил, что его рука дрожит, когда он потянулся к кнопке выключателя.

К этому он не был готов. Ему привиделась психоскопия, и все прежние кошмары. Ему нужно было все его самообладание.

Все старые рефлексы пропали. Все. Он был уязвим. И Грант — тоже.

Для того, чтобы взять себя в руки, у него оставалось только то время, которое потребуется, чтобы туда дойти. Он не знал, как поступить, стоит ли пройти мимо библиотеки и попытаться предупредить Гранта — но это выглядело как признание вины. Любой его поступок мог стать роковым.

Нет, подумал он, и до крови прикусил губу. Ему вспомнилась другая встреча. Привкус крови во рту. Истерия захлестывала его изнутри.

Это началось, думал он. Это произошло.

Он включил машину и послал сообщение в кабинет Гранта:

— Жиро хочет видеть меня. Я, возможно, не успею к ленчу.

Да. Это звучало достаточно предупреждающе. Как поступит Грант, он не имел понятия.

Тревога.

Он снова отключился, встал, запер кабинет и пошел по коридору, по-прежнему ощущая привкус крови. Он смотрел на предметы и людей, с мыслью, что может не вернуться. Что следующее, что предстоит увидеться им с Грантом — это комната допросов в больнице.

Жиро располагался в своем прежнем офисе, в административном крыле, тот же облитый панелями неброский вход с наружным замком — более серьезные меры безопасности, чем когда-либо применяла Ари. Жиро теперь официально не возглавлял службу безопасности. Теперь он официально был Советником Наем. Но все в Доме знали, кто по-прежнему является главой безопасности.

Джастин просунул карточку в замок, услышал как он щелкнул, настроенный на его гражданский номер. Затем вошел в короткий, тоже обшитый панелями, коридор и открыл внутреннюю дверь в офис, где на положенном месте за столом сидел эйзи Жиро, эйзи по имени Аббан.

Это первое, что бросилось ему в глаза. В следующую долю секунды он заметил двух офицеров охраны и то, что Аббан начал с небрежным видом подниматься с кресла.

Он замер. И посмотрел прямо в глаза ближайшему офицеру-эйзи, спокойно: давайте будем вести себя как цивилизованные люди. Он сделал еще один тихий шаг вовнутрь и позволил двери закрыться за его спиной.

У них был сканер.

— Протяни руки, — сказал тот, что слева. Он выполнил приказ и позволил обвести жезлом вокруг его тела. Устройство обнаружило что-то в кармане его пальто. Офицер вытащил бумажную салфетку. Джастин бросил на него пренебрежительный взгляд, несмотря на то, что сердце стучало молотом, и казалось, что воздуха в комнате не хватает.

Они убедились, что он не вооружен. Аббан открыл двери, и они ввели его вовнутрь.

Жиро находился там не один. Еще был Дэнис. И Петрос Иванов. Ему казалось, что сердце пытается выпрыгнуть у него из груди. Один из офицеров легонько взял его за руку и подвел к свободному креслу, стоящему напротив стола Жиро. Дэнис сидел в кресле слева от стола, Петрос — справа.

Как трибунал.

А охранники стояли, причем один из них держал руку на спинке стула Джастина, пока Жиро не поднял руку и не велел им удалиться. Но Джастин слышал, что сзади кто-то остался, после того, как закрылась дверь.

Аббан, подумал он.

— Ты понимаешь, почему ты здесь, — начал Жиро. — Мне не надо разъяснять тебе.