Олег Дивов - Выбраковка. Ночной смотрящий

«БМВ» всхрапнул мотором и слегка продвинулся вперед.

– Эй, Валюшок! – позвал Гусев. – Держись за шляпу. Нас только что с ног до головы уделали преступным высокомерием. Предлагаю мелко и подло отомстить. Готов?

Вспыхнул зеленый. Как истинный джентльмен, Гусев позволил даме начать гонку. Он даже чересчур увлекся – иномарка уже пересекла стоп-линию, когда «двадцать седьмая» присела на все четыре колеса и выстрелила.

Неизвестно, что подумала хозяйка «БМВ», когда мимо нее пронеслось этакое пушечное ядро, но Валюшку пришлось туго. Опытный и умелый водитель, он невольно воспринимал все эволюции машины так, будто сам был сейчас за рулем. Короткий отрезок пути до Садового кольца Гусев пронесся настолько безопасно, насколько это было возможно при таком сумасшедшем темпе. Пришлось обогнать несколько машин, казалось, застывших на месте, и ни одной аварийной ситуации Гусев не создал. Но все равно, сколько «Жигули» не дорабатывай, в «Феррари» они от этого не превратятся. Так что когда Гусев осадил «двадцать седьмую» у поворота с явным намерением дальше ехать спокойно, Валюшок облегченно перевел дух.

«БМВ» в зеркале отсутствовал. Выбраковщики, не веря своим глазам, синхронно оглянулись.

– А-а... Ползет. – Гусев вырулил на Садовое, и машина неспешно покатилась в сторону Нового Арбата. – Знай наших. Покойник Федя Яковлев на такой же тачке «Субару-Импреза» загнал. Простую, конечно, не турбированную. Но все-таки! В городе, да на сухом асфальте, от нас спасения нет. Дешево и сердито.

– И как же он ее загнал? – поинтересовался Валюшок.

– Натурально. Измором взял. А буквально на следующий день переходил улицу на красный свет и попал под машину. Вот ты бы поперся на красный? Чтобы тебя насмерть задавили, и ты же еще оказался бы виноват... Так вот, Леха, мы с тобой насчет расстрелов не договорили. Заруби себе на носу, выбраковка не расстреливает никого. Все, что ты слышал на подготовительных курсах, – чистой воды правда. Мы вообще не имеем отношения к исполнению приговоров. Наша задача – изъять из общества его врагов, обеспечить доказательную базу для суда – и все. Дальше работают уже судейские и ГУЛАК. А если мы кого-нибудь в процессе задержания убьем – значит, он воспользовался своим правом оказать сопротивление. Исключений не бывает. Каждый занят своим делом. Милиция – розыском и профилактикой, мы – санацией, прокуроры э-э... прокурорят, а ГУЛАК уже непосредственно истребляет всякую мразь. Путем создания ей невыносимых условий жизни. Между прочим, только строго между нами, пару раз имели место запланированные побеги с каторжных работ.

– Запланированные? А-а... – Валюшок поежился.

– Кто-то ведь должен был рассказать братве, какой это ужас.

– Слушай, это на самом деле так... Так страшно?

– Просто гибель, – кивнул Гусев. – Я ездил в командировки. Дознавателей сопровождал ко всяким узникам на допросы по вновь раскрытым делам. И кое-что смог увидеть. Они вкалывают как безумные. Там ведь можно пробиться в десятники, в бригадиры, устроиться на придурочную должность и этим немного облегчить свою участь. Читал Солженицына? Ничего похожего. А вот на фашистские концлагеря смахивает весьма. Малейшее неповиновение – тебя хватают под белы рученьки и уводят. Только не в газовую камеру, а на парочку уколов. И возвращаешься ты потом в тот же барак – остальным в назидание. Тихий и смирный возвращаешься. Их бы всех психотропными средствами обрабатывали, только уж очень дорого это.

– Каторга должна быть прибыльной, – согласился Валюшок понимающе.

– Забудь! – усмехнулся Гусев. – В наши дни каторга по определению не может быть прибыльной. В сталинские времена – наверное, но сейчас рабы больше съедают, чем производят. Это ты пропаганды нанюхался. Все нынешние успехи Союза, дорогуша, зиждутся на трех китах. Повальная честность налогоплательщика – раз. Отсутствие теневой экономики – два. И принцип «У нерусских не покупаем» – три. Конечно, не в том смысле, что мы кока-колу больше не пьем, а в том, что у нас турки Кремль не ремонтируют и чурки дачи не строят. А каторжники – это просто было подспорье в самом начале...

Мимо проехал, обгоняя выбраковщиков, давешний «БМВ» и круто спикировал к подъезду дорогого ночного клуба. Валюшок невольно засмотрелся на яркую вывеску. Он здесь не бывал, да и вообще давно уже перестал тянуться к навороченным кабакам. У него имелся свой любимый пивнячок в двух шагах от дома. С бильярдом, дартсом и теплой спокойной обстановкой. Как у любого нормального человека в этом городе. В неоправданно дорогих безвкусных заведениях наподобие того, куда направилась дамочка из «БМВ», тусовались, как правило, не совсем нормальные. Скучные пустые люди, измученные вечным ощущением, что им чего-то недодали в жизни. Валюшок понимал, от чего так бывает. Он и сам когда-то не знал, чем заполнить щемящую пустоту внутри, которая никак не хотела проходить, хоть ты ее пейнтболом, хоть горными лыжами, хоть книгами хорошими. Бесился, на стенку лез в поисках новых ощущений... А потом все улеглось. Оказалось, нужно просто найти свою любовь и дело по душе. «Просто?.. Черта с два это так просто. Многим до самого конца так и не удается. Интересно – Гусеву удалось?»

Гусев в это время крутил баранку и разглагольствовал. Валюшок не без труда вернулся к действительности и прислушался.

– ...конечно, наши порядки не очень-то согласуются с Декларацией прав человека, – вещал Гусев. – Но зато в Союзе можно по-человечески жить. Совершенно без страха. Думаешь, почему наш режим так люто ненавидят все правительства мира, кроме совсем уж тоталитарных, а мы с ними по-прежнему выгодно торгуем, науку вместе делаем, экспедицию на Марс готовимся запускать? Да потому что любой, кого хоть раз ограбили на улице, кому хоть раз ни за что ни про что дали по физиономии... В этот момент, сжимая кулаки или утирая слезы, он мечтал переселиться в Союз, где такого не бывает в принципе. Нас давно бы стерли в порошок, даже ценой ядерной войны. Но общественное мнение не позволяет. Сколько ты его телевизором ни потчуй, сколько ни капай на мозги – люди хотят, чтобы Союз был. Хотя бы как недосягаемая мечта, как символ. Мы фактически реализовали утопию, Леха. Мы почти уже построили безопасное общество. Мы! Мы это сделали, понимаешь?

– Ну, я-то пока ничего не сделал, – потупился Валюшок.

– Уже начал. Да и успеешь еще, – пообещал Гусев. – Я же говорил – очередной подвиг назначен на полночь. Так что жди. Будет тебе чем заняться.