Кэролайн Черри - Угасающее солнце - ШонДжир

- Дункан, - мягко окликнула Мелеин. - Кел Дункан... Ньюн сообщил мне, что ты понимаешь хол'эйри.

- Я глотаю слова, госпожа, но могу понять сказанное.

- Должно быть, до того, как ты попал к нам, ты немного знал му'а...

- Да. Несколько слов.

- Должно быть, тебе пришлось немало потрудиться, - сказала она. Знаешь, сколько уже времени ты находишься здесь?

- Нет. Я больше не считаю время.

- Ты доволен, Дункан?

- Да, - отозвался Стэн, и по тому, как он задержал дыхание, Ньюн понял, что сам землянин не верит в это. Дункан лгал - так поступали лишь земляне.

Ему не следовало делать этого.

- Тебе известно, - продолжала Мелеин, - что мы идем домой.

- Ньюн говорил мне.

- Твои соплеменники догадывались об этом?

Дункан не ответил. Вопрос очень напугал его: Ньюн через дусов почувствовал удар страха.

- Путь нашей расы, - негромко продолжала Мелеин, - начался давно, и был он долог, ибо корабли, что, подобно этому, могут сделать его столь стремительным, были недоступны нам. Путь, который привел нас к вам, длился около двух тысячелетий. И существовали времена, о которых Народ хотел бы никогда не вспоминать, и поколения, что сменялись во Мраке при перелете от звезды к звезде, не знавшие Пана, Запретного, Святого, Тайн... и они ступали на новую землю, понимая лишь то, о чем им говорили. Но на этот раз... на этот раз, кел Дункан, наше прошлое осталось с нами, оно в тебе самом, и оно живо; да, это вопреки всем законам, вопреки мудрости, накопленной множеством Матерей, что были до меня - но и наш путь совсем иной, и совсем иной - наш Мрак. Я позволила тебе остаться с нами. Подозревали ли твои соплеменники, Дункан, что мы собираемся домой?

У малышей-катов была запрещенная игра, игра в правду: коснись дуса и попробуй солгать. Узнав о ней, Матери сразу же наложили запрет, хотя огромные звери были терпимы к детям, а невинные мысли малышей не могли встревожить дусов.

"Найди, где я спрятал камень."

"Это близко? Далеко?"

Коснись дуса и попробуй солгать.

Но не пытайся лгать братьям - келам или сенам.

- Мелеин! - запротестовал Ньюн. - Он боится зверей!

- Он боится, - хриплым эхом отозвалась она. - Скажи мне, Дункан, что они ожидали от записи, которую вложили в корабль?

- Что это... что это местонахождение баз мри.

В воздухе, словно перед штормом сделавшемся тусклым, душным и зыбким, чувствовалось напряжение. Большой дус вздрогнул, поднял голову.

- Тихо, - прошептал Ньюн в его настороженное ухо, потянув за него, чтобы отвлечь зверя.

- А... - протянула Мелеин. - И земляне, конечно же, продублировали эту запись. Пока пан'ен находился у них, они воспользовались тем, что в нем находилось. А чтобы мы ничего не заподозрили, они отдали нас тебе.

Внезапно, заставив их вздрогнуть, закричал дус. Зверь отшвырнул Дункана - тот, откатившись от удара к стене, растянулся на полу; оба дуса вскочили, излучая панику.

- Яй! - прикрикнул Ньюн на своего зверя, хлопнул в ладони и толкнул его. Дус мгновенно бросил свое тело на удивленного малыша и прижал его к стене, постоянно смещаясь, чтобы оставаться между ним и своим хозяином; и Ньюн прыгнул к Дункану, заставив своего дуса прикрывать их обоих.

Паника постепенно пошла на убыль. Стоя на коленях, Дункан держал руку на весу; его тело сотрясали судороги, побелевшее лицо покрывали бисеринки пота. Ньюн взял его за руку и откинул рукав, обнажив отвратительную распухшую рану.

Яд дуса.

- От этого ты не умрешь, - сказал Стэну Ньюн, поддерживая его, чтобы хоть немного унять мучившую землянина лихорадочную дрожь. Подошедшая Мелеин, склонившись, коснулась раненой руки; но жалости у нее не было лишь холодное любопытство.

Дусы попятились назад. Малыш с виноватым видом держался поодаль, излучая страстное огорчение. Большой дус обнюхал Дункана, фыркнул и отошел; и землянин вздрогнул и громко вскрикнул.

- Ты ранила их обоих, - Ньюн повернулся к Мелеин, надеясь, что та почувствует себя виноватой хотя бы перед одним из них - перед дусом или перед землянином.

- Он по-прежнему ци'мри, - сказала Мелеин. - И, Ньюн, он с самого начала лгал нам... я это знала... ты это увидел.

- Ты даже не понимаешь, что натворила, - продолжал Ньюн. - Он боится дусов, особенно малыша. Как ты могла рассчитывать вытянуть из него правду? Дус ранен, Мелеин; и я не знаю, насколько серьезно.

- Ты забыл, кто ты.

- Госпожа... - Ньюн склонил голову, но ей этого было мало. Взяв Дункана за здоровую руку, мри помог ему подняться, и перекинул его руку себе на плечи, удерживая Стэна на ногах. Землянин пребывал в глубочайшем шоке. Ньюн пошел вперед, следом двинулся дус, и очень-очень медленно они покинули госпожу.

Иногда лихорадка отпускала землянина, и некоторое время он находился в сознании; тогда казалось, что он понимает, где находится, и его взгляд блуждал вокруг, где он лежал в углу холла келов, рядом с дусом. Но его хватало ненадолго. Не в силах удержаться, он вновь впадал в забытье. Ньюн не пытался разговаривать с ним и старался сохранять в холле полумрак; лучше всего было не давать сознаниям зверя и человека касаться друг друга.

Когда же ночь не принесла Дункану облегчения, Ньюн подошел к нему и раздел Стэна, словно кат'ен - ребенка; забрал у Стэна мэз и зейдх, и обе его мантии, чтобы дус мог согреть его своим теплом. Он положил землянина между своим и пострадавшим дусами, и накрыл его двумя одеялами.

Яд все еще действовал, и между двумя существами, которые не могли вынести друг друга, установилась связь. Рана была глубокой, и, кроме того, Дункан получил почти весь содержащийся в когте яд, что было слишком много даже для мри, который привык к этому. Но древние предания гласили (и Ньюн, будучи кел'еном, не знал, правда это или выдумка), что впоследствии дус узнавал так своего хозяина, ибо если эта субстанция однажды попала в организм человека и тот выжил, то мог больше не опасаться яда или гнева собственного дуса, который теперь до конца жизни останется с ним. На самом деле все обстояло несколько иначе, и ядовитые когти дусов часто оставляли своим хозяевам небольшие царапины; и некоторые, чуть поглубже, могли вызвать приступ лихорадки. Но правдой было и то, что впервые столкнувшись с ядом дуса, человек мог серьезно заболеть или даже умереть от подобной раны.

Мелеин прекрасно знала, что делает: ее учили Келы и Сены, и она хорошо знала дусов; она знала, что, стараясь изгнать страх из Дункана, слишком сильно раздражает зверя. Но как и другая госпожа, которой Ньюн служил прежде, Мелеин обладала ледяным сердцем.

И Дункан, чья обнаженная кожа сейчас была открыта теплу, идущему от горячей шкуры дуса, а в жилах бурлил яд зверя, привыкнет к дусу, и дус привыкнет к нему... если Стэн не умрет; или если дусом не овладеет мьюк, безумие, что иногда охватывало зверя от нервного перенапряжения, превращая его в убийцу. Вот чем рисковала Мелеин, прекрасно зная об этом.