Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Ракетный корабль «Галилей» (сборник)

Арт набычился; лицо Морри, наоборот, сохраняло бесстрастное выражение. Помолчав, он произнес:

— Если это все, что вы хотели сказать, то я предлагаю поужинать и ложиться спать. Завтра поговорим.

— Прекрасно.

— Подождите, — Росс поднялся на ноги. Ухватившись за спинку стула, он пытался сохранить равновесие. — Где вы, док?

— Я здесь, слева.

— Отлично. Я тоже хотел бы кое-что сказать. Я лечу на Луну. Я лечу в любом случае — с вами или без вас. Я полечу туда, даже если мои глаза отказали навсегда. Я полечу туда, даже если Морри и Арту придется водить меня за руку. А вы поступайте как вам угодно. Но я удивляюсь вам, док, — продолжал он. — Вы боитесь взять ответственность за нас, верно? Не в этом ли дело?

— Да, Росс, ты прав.

— Но вы же готовы были взять на себя ответственность, когда мы задумывали полет. Между тем это предприятие намного опаснее, чем что бы то ни было. Верно?

Каргрейвз закусил губу.

— Это совершенно другое дело.

— Другое? Ну так я объясню вам разницу. Если при старте произойдет взрыв, то девять шансов из десяти, что мы погибнем все вместе. В таком случае вам не пришлось бы объясняться с нашими родителями. Вот в чем разница!

— Росс, послушай…

— И не надо мне никаких «Росс, послушай»! А если все это произошло бы на Луне? Как бы вы тогда тешили свои моральные принципы? Док, я удивляюсь вам. Если вы теряете самообладание всякий раз, когда что-то идет не по плану, то я проголосовал бы за назначение первым капитаном Морриса.

— Ладно, хватит об этом, Росс, — спокойно сказал Морри.

— Хорошо, я все сказал, — ответил тот.

Воцарилась гнетущая тишина. Наконец, Морри ее нарушил.

— Арт, давай-ка готовить обед. А потом примемся за работу. Нам нужно заниматься.

Каргрейвз удивился. Заметив это, Морри добавил:

— А что? Мы можем читать материал вслух.

Ночью доктор долго не мог заснуть и лишь притворялся спящим. Он заметил, что Арт и Морри, вооруженные винтовками, всю ночь сменяли друг друга на посту. И Каргрейвз не стал давать им советов.

На рассвете оба часовых легли спать. Каргрейвз, превозмогая боль, потихоньку встал и оделся. Опираясь на палку, доктор захромал к кораблю. Он хотел оценить ущерб, нанесенный взрывом. Но первое, что попалось ему на глаза, был ящик с торием. Защитная оболочка значительно увеличивала его внешние габариты. Доктор с облегчением отметил, что пломба Комиссии по атомной энергии не повреждена. Он втиснулся в корабль и медленно пробрался в двигательный отсек.

Повреждения были на удивление незначительны. Немного кузнечных и сварочных работ — и все будет исправлено, подумал Каргрейвз. Удивленный, он с опаской продолжал осмотр. Под щитом он обнаружил шесть кусочков пластичного материала, похожего на замазку. Хотя к этим безобидным с виду кускам не вело никаких проводов и в них не было детонаторов, доктор сразу понял, что они из себя представляют. Очевидно, диверсанту не хватило тех пяти минут, в течение которых он был здесь один, и он не успел соединить проводом свои смертоносные игрушки. Его намерения были совершенно ясны: разрушить двигатель и убить того, кому «посчастливится» попасть в ловушку.

Очень осторожно, вытирая струившийся со лба пот, доктор собрал комочки взрывчатки и снова все обыскал. Удовлетворенный, он опустил взрывчатку в карман рубашки и вышел наружу. Больная нога мешала ему вылезать из люка, и Каргрейвз чувствовал себя человеком-бомбой, в любой момент готовой взорваться. Проковыляв к забору, он зашвырнул пластик подальше в поле, и без того истерзанное взрывами. Из предосторожности Каргрейвз отложил другие куски подальше, прежде чем швырнуть первый, — в случае взрыва он готов был броситься плашмя на землю. Ничего не случилось: по-видимому, вещество было не слишком чувствительно к ударам.

Сделав это, доктор предоставил дождю и солнцу самим разлагать взрывчатку. У входа в убежище сидел Росс, повернув к небу забинтованное лицо.

— Это вы, док? — спросил юноша.

— Я. Доброе утро, Росс.

— Доброе утро, док. — Росс двинулся к профессору, ощупывая дорогу ногами. — Слушайте, док! Я вчера наговорил бог знает чего. Извините меня, я был сильно расстроен.

— Оставим это. Вчера мы все были очень возбуждены, — он сжал протянутую ему руку. — Скажи лучше, как у тебя глаза?

Лицо Росса просветлело.

— Уже лучше. Когда проснулся, я снял повязку. Я могу видеть…

— Отлично!

— Только окружающие предметы выглядят не совсем четко — двоятся, даже троятся. Но глазам стало больно от яркого света, так что я снова надел повязку.

— Похоже, ты скоро совсем поправишься, — сказал Каргрейвз. — Но будь осторожен.

— Я постараюсь. Док, скажите…

— Слушаю тебя, Росс.

— Впрочем, нет. Не обращайте внимания.

— Мне кажется, я понял. Да, я переменил решение, пока ворочался этой ночью без сна. Мы продолжаем дело.

— Великолепно!

— Может быть, это не так уж и хорошо… не знаю. Но если вы так твердо нацелились лететь, то и я с вами. Нас ничто не остановит!

— Вот это уже в вашем духе!

— Спасибо. Остальные уже поднялись?

— Пока нет. Они недавно легли.

— Знаю. Пусть спят. А мы посидим в машине. Берись за мою руку.

Когда они устроились на сиденьях, Росс спросил:

— Док, сколько еще времени потребуется на подготовку?

— Не очень много. А что?

— Ну, мне кажется, что нам надо бы поспешить и стартовать как можно скорее. Если эти попытки остановить нас будут продолжаться, то одна из них, вероятно, закончится успехом. Я думаю, нам стоило бы стартовать прямо сегодня.

— Сегодня мы стартовать не сможем, — ответил доктор, — но долго тянуть не станем. Во-первых, установим двигатель. В сущности, его нужно только собрать. Я практически все подготовил заранее, еще до того, как вы, парни, попались мне на глаза.

— Эх, мог бы я нормально видеть!

— Понимаешь, эту работу должен сделать я сам. Только не думай, будто я что-то от вас скрываю, — поспешно добавил он, заметив выражение лица юноши. — Я не объяснял вам принципов работы двигателя потому, что собирался сделать это, имея перед глазами все детали. Так было бы нагляднее.

— И как же работает двигатель?

— Когда вы проходили элементарную физику, вам должны были рассказывать о турбине Герона [10] Герон Александрийский, греческий ученый и изобретатель, который дал систематическое изложение основных достижений античного мира по математике и прикладной механике (в частности, вывел формулу, выражающую площадь треугольника через длину трех его сторон). Также изобрел ряд автоматов, в том числе паровую турбину. . Помнишь, она состоит из котла и небольшой вертушки, похожей на разбрызгиватель воды для лужаек. Котел нагревается, пар проходит через вертушку и заставляет ее вращаться. Мой двигатель устроен подобным образом. Вместо огня я применил ториевый реактор, а воду заменил цинком. Мы нагреваем цинк, доводим его до кипения. Получается струя цинкового пара, который устремляется через дюзы. Вот и все.