Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Ракетный корабль «Галилей» (сборник)

— Если ты уже поел, то, пожалуйста, пойдем со мной.

Дон подчинился, а про себя подумал, что за ним, должно быть, следили: очень уж вовремя пришел к нему Сэр Исаак.

Старик-дракон вывел Дона из его покоев, затем они спустились по коридору в комнату, которую по драконьим стандартам можно было бы вполне посчитать уютной: ее размеры составляли примерно сотню на сотню футов.

Дон решил, что здесь, должно быть, у Сэра Исаака кабинет: стены были увешаны полками, на которых один на другом покоились свитки книг, а на полу возвышался обычный вращающийся стол, установленный на уровне щупальцев дракона. На одной из стен над стеллажами красовалось нечто, как показалось Дону, напоминающее стенную роспись. Но в картине Дон так и не смог ничего разобрать — те три цвета инфракрасного диапазона, которые видят драконы, для людского зрения просто-напросто недоступны. Но потом Дон решил, что роспись и вправду может не иметь никакого смысла, как не имеет смысла значительная часть земной живописи.

И тут в глаза ему бросилась одна очень важная деталь: в комнате стояли два кресла.

Сэр Исаак предложил ему сесть. Опустившись в кресло, Дон взял себе на заметку, что оно — из самой современной автоматической мебели: кресло само принимало удобную для человека форму. Тут же выяснилось, для кого предназначалось второе: в кабинете появился мужчина — стройный, подтянутый, лет пятидесяти на вид. Лысину его обрамляли седые жесткие волосы. Манеры вошедшего прямо говорили о том, что он привык отдавать распоряжения, которым беспрекословно подчиняются.

— Доброе утро, джентльмены! — Мужчина обернулся к Дону. — Итак, вы — Дональд Харви. Меня зовут Фиппс, Монтгомери Фиппс, — он говорил так, будто его слова все объясняли. — А ты подрос. В последний раз, когда я тебя видел, мне пришлось отлупить тебя по заднице за то, что ты укусил меня за большой палец.

В присутствии этого человека, да еще с такими начальственными замашками, Дон чувствовал себя не очень уверенно. Он подумал, что это один из знакомых его родителей, с которым он встречался в далеком детстве, но вспомнить его не мог.

— Я вас укусил? А за что это? — спросил он.

— А? — мужчина внезапно издал смешок, похожий на лай собаки. — Думаю, все зависит от того, с какой точки зрения взглянуть на данный вопрос. Полагаю, мы остались квиты: отшлепал я тебя прилично. — Он повернулся к Сэру Исааку: — Мэлат придет?

— Он обещал, что постарается. Скоро будет.

Фиппс уселся во второе кресло и забарабанил пальцами по подлокотнику.

— Что ж, придется подождать, хотя я не вижу в его присутствии особого смысла. Мы и так уже слишком задержались: надо было встретиться еще вечером.

Сэр Исаак сумел заставить водер заговорить возмущенным тоном:

— Вечером? Когда гость только что прибыл?

Фиппс пожал плечами.

— Ладно, не будем об этом. — Он обратился к Дону: — Как тебе понравился обед, сынок?

— Все было очень здорово.

— Это моя жена приготовила. Сейчас она занята в лаборатории, но потом я тебя с ней познакомлю. Она химик, настоящая волшебница — и в лаборатории, и на кухне.

— Я хотел бы ее поблагодарить, — любезно ответил Дон. — Кстати, вы сказали «лаборатория»?

— Да, и еще какая. Сам потом увидишь. Там работают многие талантливые ученые Венеры. Все, что потеряла Федерация, досталось нам.

У Дона на языке вертелась сотня вопросов, но все они застряли у него в горле: в комнату кто-то входил, точнее, что-то въезжало. Глаза Дона сделались круглые, когда он увидел марсианскую «коляску» — герметичный самодвижущийся экипаж, в котором поддерживаются марсианские атмосферные условия и без которого ни один марсианин не способен передвигаться ни на Венере, ни на Земле. Маленький экипаж въехал в комнату и подкатил к собравшимся; существо внутри коляски приподнялось и, усевшись при помощи механического экзоскелета, попыталось расправить свои псевдокрылья. Потом тонким усталым голосом, усиленным через динамик, сказало:

— Мэлат-да-Тон приветствует вас, друзья мои.

Фиппс поднялся на ноги.

— Мэлат, старина, тебе надо бы вернуться в свой резервуар. Ты же надорвешься.

— Я буду жить столько, сколько понадобится.

— А вот малыш Харви. Очень похож на своего папашу, верно?

Сэр Исаак, смущенный такой фамильярностью, вмешался в разговор и представил гостей друг другу. Дон лихорадочно пытался припомнить что-нибудь из марсианского высокого стиля, но так и не вспомнив, ограничился простыми словами:

— Рад познакомиться с вами, сэр.

— Ну что вы, это честь для меня, — отозвался слабый голосок. — Высокий отец отбрасывает длинную тень.

Размышляя над тем, как бы ответить, Дон решил, что недостаток хороших манер, как, к примеру, у толкунов, имеет свои преимущества. В разговор вмешался Фиппс:

— Давайте-ка лучше начнем, пока Мэлат совсем не скис. Что скажете, сэр Исаак?

— Отлично. Дон, я полагаю, ты знаешь, что я всегда рад видеть тебя в своем доме.

— Э-э… Да, спасибо, Сэр Исаак.

— Ты помнишь, что я приглашал тебя еще тогда, когда не знал про тебя ничего, кроме происхождения и возвышенности твоего духа?

— Да, сэр, конечно, помню. Я хотел, я, правда, хотел вас видеть, только не знал, где вы высадились на планету. Я даже пробовал вас искать, но тут на Венере появились эти «зеленые». Простите меня. — Дону было неловко, сам-то он знал прекрасно, почему все время откладывал поиски Сэра Исаака: просто нужды не было заняться ими всерьез, пока жизнь не заставила.

— Я тоже пытался тебя отыскать, Дональд, но, к сожалению, мне это не удалось. И только совсем недавно туман донес до меня слухи о том, где ты находишься и чем занимаешься. — Сэр Исаак замолчал. Казалось, ему трудно подобрать нужные слова. — Теперь ты знаешь, что этот дом — твой дом и что я всегда рад тебя видеть. Так сможешь ли ты простить меня, если узнаешь, что приглашен по делу?

Дон решил, что отвечать надо на «истинном наречии».

— Разве могут глаза оскорбить хвост? Разве может отец обидеть своего ребенка? Чем я могу помочь вам, Сэр Исаак? Я и сам уже понял: что-то такое происходит.

— Даже не знаю, с чего лучше начать… Рассказать ли о Сайрусе Бьюкенене, который умер вдали от своего народа, но умер счастливым, сделав нас своим народом? Или о странных и запутанных обычаях людей, которые — во всяком случае, нам иногда так кажется — способны откусить даже собственную ногу? Или перейти сразу к недавним событиям, происшедшим с тех пор, как в небе мы с тобой разделили ил?

Фиппс нетерпеливо пошевелился.

— Давайте лучше я, Сэр Исаак. Не забывайте, мы с этим юношей — одной крови. И нам не надо будет ходить кругами. Я могу объяснить ему ситуацию в двух словах. Ничего трудного в этом нет, поверьте.