Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Ракетный корабль «Галилей» (сборник)

— Честно говоря, ни то ни другое, — доктор секунду колебался; первые же слова Росса и Арта показали, что они даже не догадывались ни о грозившей им аварии, ни о его опасной нерешительности.

Стоило ли рассказывать об этом теперь? Доктор понимал, что, промолчи он, и Морри не проронит ни звука. Поэтому Каргрейвз решил быть откровенным. Мужчина — именно мужчина, а не мальчик — должен получить заслуженное им признание.

— Нам пришлось отключить робота, и посадку Морри произвел сам, — сказал он.

Росс тихонько присвистнул.

— Что вы сказали? — воскликнул Арт. — Только не говорите, что радар вышел из строя! Я его проверял шесть раз!

— Твои приборы работали безупречно, — заверил его Каргрейвз. — Тем не менее человек может сделать кое-что недоступное технике. Так оно и получилось.

И он стал рассказывать о том, что же произошло. Росс широко открытыми глазами рассматривал Морри до тех пор, пока тот не покраснел.

— Говорил же я, что ты отличный пилот, — заявил Росс. — Но я рад, что не знал, что там у вас происходит.

Он отошел, фальшиво насвистывая «Пляску смерти» [13] Распространенный карнавальный танец в костюмах, изображающих скелеты. Музыкальных произведений с таким названием много. , и взялся за скафандр.

— Так когда же мы выйдем наружу? — настаивал Арт.

— Думаю, прямо сейчас.

— Ура!

— Не спеши, не спеши. Быть может, именно на твою долю выпадет жребий остаться на корабле.

— Э-э… послушайте, дядя, а зачем кому-то оставаться? Ведь ракету никто не украдет!

Каргрейвз заколебался. Осторожный по натуре, он намеревался каждый раз оставлять на корабле хотя бы одного человека. С другой стороны, для этого не было никаких оснований. Человек, остающийся на корабле, ничем не сможет помочь тем, кто снаружи, до тех пор, пока не натянет скафандр и не выйдет из ракеты.

— Мы пойдем на компромисс, — сказал он. — Морри и я… — Тут ему пришло в голову, что не стоит рисковать сразу двумя пилотами. — Нет, мы с Артом выйдем первыми. Если все будет в порядке, Росс и Морри выйдут следом за нами. Ну что, гвардейцы, — добавил он, поворачиваясь, — надеть скафандры!

Они помогли друг другу влезть в космические костюмы, смазав сначала противосолнечной мазью лица там, где они не были прикрыты темными очками. Потом Каргрейвз распорядился накачать в скафандры воздух под удвоенным давлением, а сам тем временем тщательно проверил кислородные баллоны. Проверили и средства связи. Пока вокруг был воздух корабля, можно было переговариваться и так, но звук был приглушен шлемами. Радиосвязь обеспечивала гораздо лучшую слышимость.

— Ну, ребята, — сказал наконец Каргрейвз, — мы с Артом вместе войдем в шлюз, потом обойдем корабль и встанем так, чтобы вы могли нас видеть. Вы сможете выйти, когда я махну рукой. И последнее: все время держитесь вместе. Не отходите от меня дальше, чем на десять ярдов. Да, кстати, выйдя наружу, вы все обязательно захотите проверить, как высоко вы сможете подпрыгнуть. Я слышал, как вы об этом говорили. Так вот, могу сказать заранее: вы подпрыгнете на двадцать пять-тридцать футов или около того. Но прошу вас: не делайте этого.

— Почему бы и нет? — спросил Росс, его голос в наушниках звучал непривычно.

— Потому, что если кто-то упадет головой вниз и разобьет шлем, то нам придется там же его и похоронить. Пошли, Морри! Прошу прощения, я имел в виду — Арт!

Они втиснулись в крохотный шлюз, заполнив его собой почти до отказа. Мотор насоса, откачивающего воздух, коротко взревел — так мало осталось не занятого их телами пространства — затем захлебнулся и умолк. Щелкнул клапан насоса, и Каргрейвз открыл люк. Оттолкнувшись ногой от ракеты, доктор почувствовал, как плавно он падает — скорее плывет — к поверхности Луны. Следом прыгнул Арт и, опустившись на ладони и колени, легко вскочил на ноги.

— Ну как, парень?

— Великолепно!

Они двинулись в обход корабля, бесшумно ступая башмаками по мягкой почве. Посмотрев под ноги, доктор взял рукой горсть пыли и принялся рассматривать ее, стараясь понять, не похожа ли она на почву, опаленную атомным взрывом. Доктор думал о теории, выдвинутой Моррисом.

Они сейчас находились внутри лунного кратера — это было ясно, так как их со всех сторон окружали цепи холмов. Не воронка ли это, оставшаяся от ядерной бомбы?

Сказать наверняка было трудно. Лунный грунт действительно был похож на оплавленную, — всю в пузырях, землю, подвергнутую воздействию ядерного взрыва. Но это могло быть и результатом вулканической деятельности или взрыва, вызванного падением гигантского метеорита. Ну что ж, решение этой проблемы придется отложить на потом.

Внезапно Арт остановился.

— Дядя! Мне нужно вернуться назад!

— Что такое?

— Я забыл фотоаппарат!

Каргрейвз рассмеялся.

— В следующий раз. Твоя натурщица никуда не денется.

Страсть Арта все разгорается, подумал он. Если так пойдет дальше, он даже в ванну не залезет без своей камеры. «Хорошо бы сейчас искупаться», — вздохнул мысленно Каргрейвз, вспомнив о ванне. Путешествия в космосе имеют свои отрицательные стороны. Запах собственного тела был неприятен доктору, особенно в герметичном скафандре.

Росс и Морри с видимым нетерпением ждали у иллюминатора. Их радиоголоса, до сих пор экранированные стальным корпусом корабля, свободно проникали сквозь кварцевое стекло.

— Как там у вас? — закричал Росс, прижав к иллюминатору нос.

— Кажется, все в порядке, — послышался голос Каргрейвза.

— Нам можно выходить?

— Подождите минутку, я еще не уверен.

— Ну ладно, — разочарованно протянул Росс.

Ему на месте не сиделось от нетерпения, но дисциплина на корабле соблюдалась свято. Арт скорчил ему рожу и изобразил что-то вроде танца, при каждом прыжке взлетая футов на пять в воздух, точнее — в вакуум. Он медленно и даже грациозно парил. Его движения напоминали замедленные съемки или, скорее, балет под водой. Но когда он начал подпрыгивать все выше, постукивая при этом башмаками, Каргрейвз велел ему стоять спокойно.

— Перестань топорщить перышки, — сказал он, — и опустись на поверхность. Нижинский из тебя не получится [14] Вацлав Нижинский (1889–1950) — знаменитый русский артист балета и балетмейстер, в 1907–1911 годах солист труппы императорского Мариинского театра, в 1909–1913 участник гремевших на весь мир Русских сезонов, в 1916–1917 солист труппы Дягилева. .

— Нижинский? Кто это?

— Неважно. Во всяком случае, пусть ноги будут на грунте. Морри! — позвал он. — Давайте, выходите — ты и Росс.

Морри и Росс не заставили долго себя ждать. Ступив на поверхность Луны, Морри взглянул на окружающую его безжизненную равнину и изрезанные вершины скал вдалеке. На него внезапно нахлынуло предчувствие беды, и в душу закралось какое-то неприятное ощущение.