Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Ракетный корабль «Галилей» (сборник)

— Корабли с какими двигателями — с атомными? — спросил кто-то.

Кадет фыркнул:

— Такие малютки? Нет, они работают на обычном ракетном топливе — разбирайтесь в конструкции. Двигатели этих кораблей питаются атомарным водородом. Эти корабли очень похожи на самые первые большие ракеты; исключением является только переменная тяга, так что пилоту и пассажиру не угрожает опасность быть раздавленными растущей силой тяжести при изменении массы корабля.

С башни управления полетами взлетела зеленая сигнальная ракета.

— Следите за северным рядом — второй корабль от конца, — посоветовал кадет.

У основания вертикально стоящего корабля внезапно вспыхнуло яркое оранжевое пламя, ослепительное, как солнце. «Пошел!» — послышался чей-то крик. Корабль величественно поднялся и на мгновение завис в воздухе, как вертолет. Грохот работающего ракетного двигателя докатился до Мэтта: ощущение при этом было такое, что звук на него давит физически. Шум напоминал рев гигантской паяльной лампы. На вершине контрольной башни мигнул прожектор, и корабль продолжил полет: все выше и выше, плавно ускоряясь — настолько плавно, что было трудно понять, насколько велика его скорость; через несколько секунд рев двигателя затих в вышине. Мэтт смотрел теперь прямо в зенит, следя за тающим искусственным солнцем, почти таким же ослепительным, как настоящее.

Корабль исчез из виду. Мэтт закрыл разинутый рот и повернул голову в сторону, потому что его внимание привлек белый инверсионный след, оставленный кораблем, когда тот прорезал стратосферу. Белый и странный, он извивался подобно змее, у которой перебили хребет.

— Все! — послышалась команда кадета. — У нас нет времени ждать его приземления.

Следуя за кадетом, они спустились вниз, прошли по подземному коридору и вошли в кабину лифта, который поднял их к поверхности и, не останавливаясь, продолжил подъем на выдвинувшемся вверх гидравлическом стержне. Кабина лифта остановилась у борта космического корабля. Мэтт с изумлением увидел, насколько корабль огромен..

Дверца в борту откинулась наподобие подъемного моста, кандидаты прошли по нему внутрь корабля; кадет поднял дверцу-мост и закрыл ее, потом спустился вниз в опустевшем лифте. Они оказались в коническом помещении. Над их головами в своем кресле полулежал пилот. На полу вокруг них располагались кресла для пассажиров.

— Размещайтесь в креслах! — скомандовал пилот. — И сразу пристегивайтесь ремнями.

Десять юношей, толкая друг друга, устремились к креслам, но внезапно один из них остановился и, немного помявшись, поднял голову к пилоту.

— Э-э, мистер! — произнес он.

— В чем дело? Занимайте кресло и пристегните ремни.

— Я передумал и решил остаться на Земле.

Пилот произнес несколько фраз, не входящих в состав изысканного офицерского лексикона, потом повернулся к пульту управления.

— Башня! Заберите одного пассажира из номера девятнадцать, — он выслушал ответ и заорал: — Нет у нас времени менять план полета. Присылайте взамен массу, — пилот бросил одиноко стоящему юноше: — Какой у вас вес?

— Э-э, сто тридцать два фунта, сэр.

— Сто тридцать два фунта, и побыстрее! — добавил он в микрофон; повернувшись к юноше, он сказал: — А ну давайте-ка с корабля, если из-за вас у меня еще сорвется и время взлета, я, точно, сверну вам шею!

Через несколько мгновений открылся люк, и внутрь корабля вбежали три кадета. Двое несли мешки с песком, третий держал в руках свинцовые бруски. Они быстро уложили мешки на кресло, а бруски закрепили на его ручках.

— Сто тридцать два фунта! — объявил один из кадетов.

— Шевелитесь! — огрызнулся пилот и повернулся к щиту управления.

— Не злись, Гарри, предохранители сгорят, — посоветовал кадет пилоту.

Изумленный Мэтт ушам своим не поверил, а потом догадался, что пилот — тоже кадет. Тройка вышла наружу, и люк захлопнулся. Юноша, отказавшийся от полета, ушел вместе с ними.

— Приготовиться к взлету! — скомандовал пилот и внимательно осмотрел пассажиров. — Пассажиры на местах, ремни пристегнуты, — объявил он в микрофон. — Этот проклятый лифт уже отошел?

Наступила тишина. Шли секунды.

Вдруг корабль вздрогнул. Рев, такой низкий, что находился едва ли не за пределами слышимости человеческого уха, донесся откуда-то снизу, болезненно отозвавшись в голове Мэтта. На мгновение он почувствовал себя чуточку тяжелее, но скоро это ощущение пропало, а затем его сильно вдавило в кресло. Мэтт с радостью отметил, что тройная сила тяжести уже не действует на него так сильно — может быть, потому, что он полулежал, откинувшись на спину. Полторы минуты работы двигателя тянулись очень долго; слышен был лишь рев раскаленных газов, вырывающихся из дюз корабля, и через иллюминатор над головой пилота виднелся кусочек неба.

Было видно, что небо становится все темнее. Вот оно превратилось в пурпурное и прямо на глазах почернело. Очарованный, Мэтт увидел появившиеся на небе звезды.

— Приготовиться к невесомости! — донесся из громкоговорителя голос пилота. — Под головными подушками лежат санитарные пакеты. Если кто в себе сомневается, пусть приготовит их заранее. Я не собираюсь соскребать с палубы вашу блевотину.

Мэтт сунул странно потяжелевшие пальцы под подушку и достал пакет. Рев двигателя затих, а вместе с ним исчезла и сила, прижимавшая их к подушкам сидений. Пилот расстегнул ремни и повис в воздухе, глядя сверху на кандидатов.

— А теперь, парни, послушайте. У нас шесть минут невесомости. Можете отстегнуть ремни — по два человека — и подняться сюда, чтобы осмотреться. Но предупреждаю — держитесь за поручни. Если я замечу кого-нибудь, повисшего в воздухе или решившего позабавиться, тут же помечу у себя и сообщу на базу, — он ткнул пальцем в одного из кандидатов. — Вот вы. И который рядом.

«Который рядом» оказался Мэтт. Его желудок не переставал давать знать о себе, юноша чувствовал себя ужасно, и ему совсем не хотелось воспользоваться предложенной привилегией. Но на карту была поставлена его гордость. Он стиснул зубы, проглотил слюну, которая заполнила рот, и расстегнул ремни. Освободившись, он поднялся вверх, держась одной рукой за ремень, и попытался сориентироваться. Было как-то странно и неприятно оказаться в обстановке, где нет ни верха ни низа; все плыло у него перед глазами.

— Поторопитесь, ребята! — послышался голос пилота. — Иначе пропадет ваша очередь!

— Поднимаюсь, сэр!

— Держитесь, я сейчас разверну корабль.

Пилот отключил гироскопы и привел в действие прецессионный маховик. Корабль повернулся вверх дюзами. К тому времени когда Мэтт успел добраться до пульта управления, двигаясь подобно старой и очень осторожной обезьяне, нос ракетного корабля был направлен в сторону Земли. Мэтт прильнул к иллюминатору и стал всматриваться в земную поверхность, расположенную на расстоянии ста миль от него и медленно удаляющуюся. Зеленые и коричневые цвета на ней казались очень темными по сравнению с ослепительной белизной облаков. Слева и справа виднелось иссиня-черное небо, оно было усыпано звездами.