Владимир Щербаков - Восточный конвой

Тогда задумались о компромиссном варианте: не применяя вооруженных сил официально, послать рейнджеров, которые, будучи снабжены необходимой техникой, просто-напросто выкрадут ракеты со стартовых площадок и вывезут их на вертолетах - и дело с концом. То есть шум бы, конечно, поднялся, все маленькие страны мира постарались бы устроить грандиозную обструкцию; но любой дипломатический шум - ничто по сравнению с взрывом хотя бы одного реального ядерного заряда, пусть и не стратегического, а всего лишь тактического класса. Такой вариант (не обсуждавшийся, разумеется, открыто, но анализировавшийся в узком кругу и при наглухо закрытых дверях) получил негласное одобрение всех, от кого зависела его реализация, и дело закрутилось.

Началом, как всегда, была разведка. В то время проникновение на территорию страны не представляло еще такой сложности, как сейчас, да и в те дни на местах оставалось еще вполне достаточное количество информаторов. Результат был неожиданным: ракет на базах более не оказалось, они были сняты и вывезены в неизвестном направлении после того, как малочисленная охрана их - единственные из персонала баз, еще остававшиеся на чужой территории, - подверглись вооруженному нападению и были обезоружены и изолированы. Они, собственно, и не оказали сопротивления: такого поворота событий, такого, мягко выражаясь, нахальства со стороны малого государства никто не ожидал, и охране баз не было отдано приказа применять оружие на поражение в случае каких-либо событий. Так или иначе, ракеты исчезли, и это было непреложным фактом.

А сейчас нужно было их непременно найти. Потому что...

Потому что оставалось уже сто тридцать три часа до.

6

(133 часа до)

Найти. Каким способом? Да любым. А какими вообще могут быть способы в этом случае? Примитивно сигануть через линии ограждения?

Тогда на территории окажется лишь твоя бренная оболочка, хорошо нашпигованная пулями и поджаренная на высоком напряжении. Лакомое блюдо, конечно, но тебе-то попробовать его не придется. Топать на проходную с липой в кармане? Нет у тебя ни липы, ни представления о том, какой она должна быть, ни, наконец, времени. Запрыгнуть туда с парашютом? Увы, самолет взорвался несколько раньше.

И тут его ударила в виски совершенно неожиданная мысль.

Ну а, собственно, почему бы им не взять его? "В конце концов, что тебе нужно? - спросил он сам себя. И ответил: - Попасть на объект. Сюда пока не получается - значит, попробовать на Базу. Если туда возят людей... Я ведь все еще стою в классе у доски и отвечаю на заданные вопросы. До домашнего задания дело еще не дошло. Хорошо. Значит, ждем конвой. Ну, а если он повезет не людей, а то, что меня интересует не менее, а, скорее, более? Если он повезет пресловутые грибы? Переключиться? Оптимальным было бы - решить задачу у доски еще до того, как понадобится переходить к домашнему заданию. Значит - предоставить им возможность поработать за меня, а именно - доставить меня в места, до которых мне самому не добраться? Нагловато, конечно. И рискованно. Однако без риска, как сказал один классик, можно заработать лишь пять центов на доллар. Не воодушевляет - в наши сумасшедшие времена... Да, а если все-таки они сейчас готовятся перевозить куда-то именно грибы? Да к чертям эти детские шифры, когда речь идет о ракетах! Перевозить неизвестно откуда - неизвестно куда; но известно ведь, что именно при перемещении легче всего найти искомое: хранить можно и очень скрытно, а перевозить - лишь до определенной степени секретности, полная тайна тут невозможна и никогда не была возможной. Что же получается? Конвой собирается на Базу, как они это место называют. И мне нужно туда же. Вывод: ждем конвоя. Пытаемся зацепиться. А если нет - ладно, пусть хватают меня, пусть провезут хоть через какие-то ворота, а там попытаемся разобраться.

Да, если все прочее не годится, то остается один-единственный способ. Чреватый последствиями, зато весьма реальный.

Да, предусмотреть последствия невозможно. И утешаться можно лишь с детства известной припевкой: "Я от дедки ушел, я от бабки ушел, от тебя, сило, и вовсе уйду..."

Опасная игра, черт бы ее побрал. Однако кто не рискует, тот здоровеньким помрет. Но тебе это вряд ли на роду написано.

Итак - сгореть на женщине?

Пожалуй, нет. Не обязательно сразу дать им возможность идентифицировать тебя с тем, городским. Пусть повозятся, поскрипят мозгами. Если они будут думать, что наличествуют самое малое два чужака - тем лучше. Нет, на женщину не клюем, даже если она действительно возникнет и вопить станет очень, ну просто очень жалобно.

К тому же ее запустят - если запустят - наверняка перед тем, как тронется в путь конвой. А есть большое желание его увидеть. Чтобы понять, наконец, что это такое. И впоследствии опознать в случае нужды. Значит, надо дождаться конвоя. И сыграть что-нибудь такое - нелепое до наглости. На двести процентов непрофессиональное. Чтобы снова поставить их в тупик: да действительно ли он - тот, за кого его принимают? А может, просто случайный дурачок?..

О'кей. Кажется, подсчитано, взвешено и решено. Мене, текел, фарес.

Однако они что-то медлят. Нет, нет должной четкости в здешней службе безопасности. Распустились, разучились..."

Он прислушался. Голоса, все еще неразличимо бубнившие, заметно сместились поближе к дороге. Ага, значит, скоро представление начнется. Ну, а мы пока что опорожним карманы, освободимся от всего, что могло бы послужить уликой. Выроем ямку. Вот так... И зароем. Конечно, шансов потом отыскать это полезное снаряжение будет крайне мало. Но избавиться от него в предвидении событий нужно. Тем более что вещи, которые могут оказаться нужнее всего прочего, все равно останутся у Милова. Как это говорил Географ? "Все мое ношу с собой"?

Милов так и сделал. И едва успел закончить, как и в самом деле раздался женский крик.

7

(132 часа до)

Милову даже немного страшно стало: оттого, что он так точно все угадал. Хотя, конечно, большой сложности в этом не было. И еще по той причине, что кричала Зила очень натурально. И стоило немалых усилий сдержать себя и не рвануться на помощь. Милов даже порадовался тому, что зарыл слуховую капсулу вместе со всем прочим добром: слушать эти вопли через усилитель было бы вообще невозможно. Никакая логика не удержала бы его на месте.

А так он все-таки стерпел. Хотя ему казалось, что продолжалась эта пытка не менее часа, а на самом деле Зила терзала его слух и нервы от силы минут десять, и чем дальше, тем перерывы между воплями становились дольше. "Бедняга, - подумал Милов, - совсем сорвет голос. Ну, что делать - такая служба..."

Когда наступила наконец тишина, Милов признал, что никогда в жизни до этого не приходилось ему слышать такой чудесной, такой бархатной, душистой, очаровательной тишины. Он пил тишину, наслаждался ею.