Array Журнал «Искатель» - Искатель, 1997 № 09

По фигуре — вылитый Василий Алексеев. — Старик сделал паузу, покосился на фризе. — Вы, наверное, и не слышали о таком?

— Слышал. Штангист, чемпион.

— Правильно. Вот и этот молодец — чемпион. По еде. Стрижка короткая, живот — во! Сидел на том же месте, где и вы сейчас сидите. Спросил, нс знаю ли я Жоржика? Ну, как не знать! В одном доме живем. А где он? Тут уж я молчок. Когда сопляк ко мне на «ты», да дедом величает, на сотрудничество нечего рассчитывать

Он в конце разговора так рассердился, что пообещал вернуться и душу из меня вытрясти. Тоже, испугал!

Дед излагал интересные сведения, но уж очень подробно, а времени у Фризе было в обрез. Он еще раз убедился в том, узнав, что до него здесь уже побывали другие заинтересованные лица, хорошо знавшие чего ищут.

— Роман Андреевич, в деле, которое я расследую, важно не опоздать. Может быть, от моей расторопности, зависит судьба человека.

Давайте договоримся — короткий вопрос, короткий ответ.

— С этого бы и начинали. Ало я разливаюсь соловьем! — пробурчал дед. — Спрашивайте.

— «Штангист» не сказал, откуда он?

— Нет. Но мне показалось из милиции.

— Почему вы так решили?

— Пока он следил за ломом из своего шарабана, подъехал гаишник. Я загадал — сейчас толстый даст взятку. Ничего подобного. Сунул инспектору какой-то документ. Тот взял под козырек и смылся.

— «Штангист» спрашивал только о Жоржике?

— Да.

— А кто был второй?

— Немец. Лет сорока пяти. Мрачнее тучи. Рожа разъевшаяся.

На Кюна этот немец совсем не походил. Ни лицом, ни возрастом.

— Немей тоже подловил вас в парке?

— Дома.

— Он только к вам обращался?

— И к Марфиным с последнего этажа. Больше никого в доме не было. Банкир с бельэтажа с семейством жирует в заграницах, Семеновых ветром сдуло. Только я и Марфины.

— Что спрашивал?

— Опять про Жоржика. Он его Георгом Семеновым величал «Давно ли уехал? Куда?»

— Вы сказали?

— Еще чего? Буду я перед каждым немцем распинаться.

— Он сказал, что приехал из Германии?

— Сказал. Ему, видите ли, поручил повидаться с Жориком его бывший начальник и приятель. Такая смешная фамилия — Суша.

— Немец не назвался?

— Не посчитал нужным. И уехал ни с чем!

— А где работает Семенов?

— В дирекции Павловского музея-заповедника. А Суша когда-то был заместителем директора. А потом сменил Ленинград на Мюнхен. Наверное, немало ценностей перетаскал из запасников. — Похоже, эта мысль только что осенила старика. И очень ему понравилась: — Вполне допускаю! То-то вы все переполошились!

Фризе хотел возразить: «Я об этом Жоржике только от вас и услышал». Но вовремя остановился. Неизвестно, закончился ли поток визитеров к деду. И следующий визитер может оказаться еще щедрее.

— Про запасники вам интуиция шепнула?

— Не иронизируйте, молодой человек! В нашем деле интуиция играет ведущую роль! Если вы занимаетесь сыском, то хорошо это знаете.

— Вы юрист? — Фризе догадался, откуда у старика способность точно выражать свои мысли и пару раз мелькнувшие в речи профессиональные термины.

— Был прокурором района. Теперь живу на пенсию. Газеты вот, — он положил сухую пятнистую ладонь на пачку газет, — читаю старые. Собираю на вокзале. Теперь по поводу интуиции. Я слышал когда-то разговор Жоржика с Сушей. Они обнаружили в архивах документы о художественных ценностях, которые фашисты собрали, но не успели вывезти в Германию.

— А вы не сообщили властям?

— Да о чем вы говорите, молодой человек?! Скажи я властям — они бы себе все это и присвоили. Лично себе! Я не прав?

— К сожалению, правы.

— Вот видите! — Дед опять залился искренним подкупающим смехом. Как дитя — Очень рад, что с вами пооткровенничал. Кстати — может быть, это будет интересно, — у Елены Семеновой во время дежурства в «Астории» убили какого-то немца. Слышали?

— Слышал.

— Это было… Эго было… Дней десять назад. Точнее не помню. — Старик виновато улыбнулся. — Память подводит на цифры. А дни недели помню. С воскресенья на понедельник это было. Утром мне принесли пенсион. А очень рано утром — часов в пять, может, и раньше, зa Жоржиком кто-то заехал на машине. С тех пор он и пропал.

— Кто заехал?

— Не видел. И машину, как следует, не разглядел. Еще темновато было. Одно могу твердо сказать — небольшая иномарка. Светло-зеленая. А капот потемнее. Небось, после аварии.

— Спасибо. — Фризе поднялся.

К полудню город приобрел вполне туристический вид. По улицам медленно ползли кавалькады пестрых, сверкающих лаком автобусов, везде слышалась иностранная речь, чистенькие, ухоженные заморские старики и старушки с необыкновенным азартом расходовали кино- и фотопленку.

«Где-то среди туристов может разгуливать и Тосико», — подумал Фризе, без всякого интереса разглядывая нарядную многоязыкую толпу. Выйдя из парка, он осторожно понаблюдал за бывшим прокурором. Старик по-прежнему сидел на скамейке, не притронувшись к газетам, не поспешив в магазин потратить легко заработанные деньги.

По мере того, как Владимир приближался к своему «жигуленку», желание сесть за руль и мчаться в неизвестное местечко Саблино на поиски Елены Семеновой заметно поубавилось.

Он сел в машину, опустил стекло и задумался. Ощущение неудовлетворенности не покидало Фризе с того момента, как он заговорил с дедом на скамейке в парке. Фризе знал — пока не докопается до причины этой неудовлетворенности — нельзя допустить никаких резких движений! Никаких поездок и поисков!

Что же важное в разговоре с отставным прокурором прошло мимо его внимания, но отложилось в подсознании? И теперь дает о себе знать, как оскомина от кислого яблока.

Несвойственная таким пожилым людям развязность, с которой дед намекнул на магарыч?

Нет. Приходит в жизни момент, когда начинает диктовать желудок. А желудок с этикой не знаком.

Подозрительная осведомленность экспрокурора о жизни и делах своих соседей? Это бывает.

Легкость, с которой Владимиру удалось найти словоохотливого — и жадного — деда, обладающего необходимой ему информацией? Не выглядит ли такая встреча подстроенной?

Выглядит.

Фризе об этом думал и во время разговора со стариком. Но кому могло прийти в голову, что он поедет разыскивать Елену Семенову? Поедет сегодня, именно в это самое время?

Нет, встреча со стариком случайная, не подстроенная. Просто повезло. В его следственной практике бывали и более везучие моменты.

Тогда откуда же это неясное, тревожащее ощущение, как только что увиденного, но тут же забытого сна?

У газетного киоска, на пересечении улиц, толпились иностранцы. Фризе машинально отметил, что никто не покупает ни журналов, ни газет, хотя там продавалась и зарубежная пресса. Все покупали открытки с видами Павловска, наборы матрешек, хохломские безделушки.