Радим Одосий - Забытые небеса

Из-за вездесущей воды внутри царила постоянная сырость, стоял затхлый запах. Продукты портились быстро, заключенные часто болели. Без должного лечения они скоро умирали, но с трупами проблем небыло - их просто сбрасывали в окружающее море. Постоянный шум волн и глухая акустика тюрьмы приводили к звуковым иллюзиям и сводили с ума и без того несчастных обитателей.

Бенджамин хромая подошел к тарелке и поднял ее. Коренастый, плотный мужчина за годы заключения осунулся и стал немного напоминать дикаря. Кряхтя, подхватил тот самый ломоть уже начавшего плесневеть хлеба, предварительно отряхнув его от пыли. Усевшись на кровать он начал есть, стараясь ничего не упускать - кормили очень скудно, и заключенный был рад каждой крошке. В голодные дни приходилось есть даже редких слизняков, дабы не умереть с голоду. Впрочем, был и большой риск отравиться.

Бенджамин старался не думать ни о чем, что было связано с тюрьмой и условиями - ведь так можно было быстро свихнуться. Он часто пытался придумать мелодии, и так хоть ненадолго, но оторваться от реальности.

Через несколько минут к двери подошел надзиратель и потребовал вернуть тарелку, заодно наградив узника парой крепких и уже привычных словечек. Бенджамин улегся на койку, закрыв глаза.

Из дыры в потолке, что в углу камеры, в дыру в полу пролетели экскременты, вызвав возмущение из камеры снизу. С санитарией в тюрьме было все печально - чтобы не заморачиваться с уборными, создатели тюрьмы просто совместили в одну линию отверстия в углу камер. Отверстия на первом этаже выходили в бетонные колодцы, дабы не мешать хозяйственным помещениям, а ниже просто выходили в океан.

Простота обернулась неудобством - на одной линии должен был справлять нужду в одно время только один человек. Но порой из-за невнимательности и сумасбродности некоторых заключенных это правило нарушалось, доставляя неприятности заключенным.

Однажды один узник попытался совершить побег, спрыгнув в эту дыру, но разбился о камни, бывшие чуть ниже уровня воды. С тех пор "туалет" для побега не рассматривается.

Спустя полчаса два надзирателя, перекидываясь грубыми шутками, прошли мимо двери камеры Бенджамина, и спустя еще десяток шагов, остановились. Из камеры не было видно, но по звуку можно было догадаться - из камеры вывели заключенного, повели к лестнице. Спустя минуту раздался тихий шепот у разбитой стены. Там было крохотное отверстие в соседнюю камеру.

- Маркуса повели... Еще пару дней и моя очередь дойдет.

- Что ему вколят на этот раз?

- Незнаю. После прошлого раза он был как мертвец. Боюсь, еще одного раза он не переживет. Тссс! Наблюдатель!

Паноптикон создавался с расчетом, что заключенные не будут знать, когда за ними конкретно наблюдают. Это позволяло держать заключенных в страхе и подчинении. Однако со временем осужденные научились замечать малейшие изменения света из смотрового окошка и знать, когда будет идти наблюдение. И сейчас был именно такой случай.

Бенджамин вернулся к своей койке. Спустя десяток минут из лаборатории раздались душераздирающие крики. Это был голос Маркуса.

"Ну вот, началось" - обреченно выдохнул Бенджамин. Он снова попытался уйти в музыку, звучащую в голове...

***

Поезд плавно описывал дугу вдоль побережья, подъезжая к Киберону. Это был маленький рыбацкий городок, расположенный на оконечности мыса на побережье Бискайского залива. В хорошую погоду здесь было весьма красиво, но сейчас темное серое небо давило сверху, а море имело мрачный вид. Вокзал в Кибероне представлял собой одну платформу с маленьким зданием вокзала. Здесь поезд закончил свой маршрут, доставив на конечную станцию полупустые вагоны.

Путешественники вышли из вагона. Сразу стало прохладно - крепкий ветер с моря не отличался гостеприимностью. Да и сам город не блистал красками, ведь горожане не утруждали себя украшением домов. Один шторм - и всей этой красоты как не бывало. Городская застройка не превышала в высоту пары этажей - самым высоким зданием был костел. Улицы были пустынны, лишь на центральной площади периодически появлялись люди.

Даниэль, Ванесса и Генри прошли почти весь город, когда вышли в порт. Здесь были две пристани, возле которых стояли небольшие рыбацкие суденышки - как паровые, так и парусные. У самого дальнего пирса стоял старый обшарпанный паровой баркас. Из людей вокруг практически никого небыло.

- Скорее всего, это и есть наш шикарный лайнер. - произнес Даниэль.

- Который доставит нас в Туманное забвение, - сказал Генри и хмыкнул. - Как романтично.

- Найти бы капитана.

- Думаю, он на борту.

Пройдя всю пристань, осыпаемые брызгами волн путешественники дошли до берега. Здесь так же было тихо.

- Эй! Есть кто на борту?

Ответа не последовало.

- Капитан наверняка отдыхает вместе с командой.

- А это не он идет? - спросила Ванесса, указывая на город.

В сторону баркаса по пристани шел человек в сапогах и штормовой накидке. Расстояние было велико, и рассмотреть черты лица было проблемой. Друзья двинулись ему навстречу.

- Что вам угодно, господа?

- Мы бы хотели поговорить с капитаном этого баркаса.

- Я к вашим услугам.

- Нам необходимо попасть в Фогивион и забрать человека.

Капитан задумался, почесал короткую бороду.

- Обычно мы туда завозим людей, но чтобы обратно - не припомню... У вас есть необходимые бумаги?

- По правде, мы хотели договориться с администрацией тюрьмы.

- Значит, бумаг у вас нет... Тогда за поездку придется заплатить. Поймите меня правильно - будь у вас бумаги, я бы знал, что рейс заказан в суде и будет оплачен. Так что...

- Сколько вам необходимо уплатить?

- Сто франков. Это туда и обратно. Ведь вы не собираетесь там остаться, верно?

- По рукам. Когда отправление?

- Думаю, через полчаса. Мне нужно собрать команду и приготовить баркас.

- Хорошо.

Капитан спешно ушел в сторону портовой таверны. Ванесса подошла к краю причала.

- Вот оно какое, море. Я его представляла иным.

- Море имеет много лиц, но оно всегда соленое. - ответил Даниэль. - Хотя мы, по сути, на берегу океана - вот она, Атлантика!

Ванесса подставила руку, и когда ударила очередная волна - несколько брызг осталось на ладони. Девушка попробовала влагу на вкус.

- Действительно, соленое.

- Вы только не увлекайтесь, - сказал Генри. - От морской воды будет лишь сильная жажда, а то и боли в животе.

- Ну, я как то и не собиралась, - улыбнулась девушка. - Только из любопытства.

Они сошли с пристани на усыпанный галькой берег, и вскоре уже увлеченно собирали красивые камушки и бросали их в волны. Тем временем команда баркаса уже заняла свои места и проверила его состояние. Над трубой начал подниматься темно- серый дым. Протяжный гудок заставил вздрогнуть и поспешить на борт.