Орсон Кард - Игра Эндера. Глашатай Мертвых

— Тогда это точно будет мятеж. И ради чего?

— Ради возможности сделать Лузитанию лучшим и самым важным из Ста Миров.

Боскинья засмеялась.

— Я полагаю, они согласятся с нашей важностью, но вряд ли с помощью измены можно стать лучшими.

— Пожалуйста, не делайте ничего. Не надо арестовывать Миро и Уанду. Подождите час и позвольте мне встретиться с вами и, если нужно, с кем-то еще, кто будет принимать что решение.

— Решение, восставать или нет? Я не могу понять, почему вы должны участвовать в его принятии.

— Вы все поймете на собрании. Пожалуйста, это слишком важно, чтобы можно было упустить такой шанс.

— Какой шанс?

— Исправить то, что Эндер сделал во время Ксеноцида три тысячи лет назад.

Боскинья пристально посмотрела на него.

— А я-то думала, что вы сейчас доказали, что вы всего лишь сплетник.

Может быть, она шутила, а может, и нет.

— Если вы считаете, что я сейчас здесь сплетничал, то вы слишком глупы, чтобы возглавить этих людей, неважно, в чем, — он улыбнулся.

Боскинья развела руками.

— Pois е, — сказала она. — Конечно. Что еще остается?

— Так вы созовете собрание?

— Да. В доме епископа.

Эндер вздрогнул.

— Епископ не захочет встречаться где-то еще, — сказала она, — а решение поднять мятеж будет немногого стоить, если он с ним не согласится. — Боскинья положила руку ему на грудь. — Может быть, он и не впустит вас в собор. Вы безбожник.

— Но вы попытаетесь.

— Да, из-за того, что вы сделали сегодня. Только мудрый человек мог так хорошо понять моих людей за такое короткое время. Только безжалостный человек мог рассказать об этом во всеуслышание. Нам понадобятся и ваше достоинство, и ваш недостаток.

Боскинья повернулась и быстро ушла. Эндер знал, что в душе она не хотела подчиняться Межзвездному Конгрессу. Оно было слишком неожиданным и слишком суровым; они лишили ее полномочий, как будто она совершила преступление. Сдаться было бы все равно что покаяться, а она знала, что не сделала ничего плохого. Она хотела сопротивляться, хотела найти какой-то способ ответить Конгрессу, дать им понять, что нужно подождать и успокоиться. Или, если нужно, послать их к черту. Но она не была глупой. Она не сделает ничего против них, если не будет уверена, что это сработает и будет хорошо для ее людей. Эндер знал — она была хорошим губернатором. Она с радостью пожертвует своей гордостью, репутацией, будущим ради своих людей.

Он остался на площади один. Все уже ушли, пока Боскинья разговаривала с ним. Эндер чувствовал себя, как старый солдат, шагая по безмятежным полям на том месте, где давным-давно шли бои, слыша эхо давнего кровопролития в тихом шорохе ветра в траве.

— Не разрешай им отключать ансибл.

Он вздрогнул от неожиданности, но сразу узнал голос, прозвучавший в его ухе.

— Джейн, — обрадовался он.

— Я могу сделать так, чтобы они подумали, что вы отключили ансибл, но если вы действительно это сделаете, то я ничем не смогу помочь тебе.

— Джейн, — сказал он, — ты это сделала! Как бы они заметили, что делали Либо, и Миро, и Уанда, если бы ты не обратила их внимание на это?

Она не ответила.

— Джейн, извини, что я выключил тебя, я никогда…

Он знал, что она знала, что он скажет; ему не надо было заканчивать предложение. Но она не ответила.

— Я никогда больше не выключу…

Зачем заканчивать фразы, которые она и так понимает? Она еще не простила его, вот и все, или она уже ответила бы, велела бы ему не тратить понапрасну ее время. И все же он не мог не попробовать еще раз.

— Мне не хватало тебя, Джейн, мне очень тебя не хватало.

Но ответа не было. Она сказала, что хотела сказать, что не надо отключать ансибл, и все. Пока. Эндер был готов ждать. Достаточно было и того, что он знал: она все еще там, слушает. Он не один. Эндер с удивлением обнаружил, что по его щекам текут слезы. «Слезы облегчения, — подумал он. — Катарсис. Рассказ, кризис, жизни людей в руинах, будущее колонии под сомнением. А я плачу от облегчения, потому что одна слишком сложная компьютерная программа снова разговаривает со мной».

Эла ждала в его маленьком доме. Ее глаза были красными от слез.

— Привет, — сказала она.

— Я сделал то, что ты хотела? — спросил он.

— Я никогда не догадывалась. Он не был нашим отцом. Я должна была понять.

— Не вижу, как ты могла.

— Что я наделала? Вызвала вас сюда, чтобы рассказать о смерти моего отца — смерти Маркао, — она снова начала плакать. — Секреты матери, я думала, что знаю, в чем дело, я думала, что это только ее файлы, — я считала, что она ненавидит Либо.

— Я всего лишь открыл окна и впустил немного свежего воздуха.

— Скажите это Миро и Уанде.

— Подумай немного, Эла: рано или поздно они узнали бы. Жестокость в том, что они не знали этого раньше. Теперь они знают правду и могут найти свой выход.

— Как сделала мать? Только на этот раз не просто прелюбодеяние?

Эндер погладил ее волосы. Она не противилась его прикосновению, его утешениям. Он не помнил, чтобы его отец или мать когда-либо прикасались к нему таким жестом. Но ведь должны были. Где бы еще он этому научился?

— Эла, ты поможешь мне?

— В чем? Вы ведь выполнили свое дело, разве нет?

— Это не имеет отношения к сегодняшнему разговору. Мне нужно в течение часа узнать, как действует десколада.

— Спросите мать — только она знает.

— Я не думаю, что она будет рада видеть меня сегодня.

— Я должна у нее спросить? Добрый вечер, мамочка, только что все узнали, что ты всю жизнь изменяла мужу и обманывала детей. Поэтому, если ты не возражаешь, я хотела бы задать тебе несколько научных вопросов.

— Эла, это вопрос жизни и смерти для Лузитании. Не говоря уже о твоем брате Миро, — он повернулся к терминалу. — Введи свой пароль, — сказал он.

Она была озадачена, но сделала это. Компьютер не признал ее имя.

— Меня отключили, — она посмотрела на него с тревогой. — Но почему?

— Не только тебя. Всех.

— Это не просто неисправность, — сказала она. — Кто-то стер файл с именами.

— Межзвездный Конгресс уничтожил все файлы в компьютерах Лузитании. К нам относятся как к мятежникам. Миро и Уанда должны быть арестованы и отправлены на Тронхейм для суда. Если я не смогу уговорить епископа и Боскинью начать настоящее восстание. Понимаешь? Если твоя мать не скажет тебе того, что мне нужно знать, Миро и Уанду отправят за двадцать два световых года отсюда. Наказание за измену — смертная казнь. Но даже отправиться для суда — не лучше пожизненного заключения. Все мы умрем или будем очень старыми, если они вернутся.

Эла тупо смотрела на стену.

— Что вы хотите знать?

— Я хочу знать, что обнаружит комитет, когда они доберутся до ее файлов. Как действует десколада.