Кир Булычев - Последние драконы

— Мне хотелось бы, чтобы вы проверили ее, — сказала Кора. — Ведь она появилась, когда опыты уже начались, и исчезла, когда профессор закончил у себя работу над новой моделью генератора доброты.

— Ты, как всегда, преувеличиваешь, — заметил Милодар. — Но в одном я с тобой согласен — конечно же, причиной нападения был этот самый генератор. Но вот где он сейчас и на ком испытывают его доброту, мне хотелось бы узнать как можно скорее.

— А мне хотелось бы найти профессора, — ответила Кора. — Я беспокоюсь, жив ли он.

Флаер Коры летел навстречу солнцу, и потому она рассчитывала, что окажется в Урумчи к середине дня. Пролетая над сверкающими снежными вершинами Гималаев, она соединилась с кабинетом следователя Лян Фуканя, который с утра ждал ее вызова.

— Как вы слетали в Италию? — спросил он. — Был ли ваш полет удачным?

— Более чем удачным, — ответила Кора.

— Вы, наверное, устали и хотите спать?

— Нет, сейчас наступает самый важный момент, — сказала Кора. — Мы с вами идем по следу опасных преступников. Скажите, пожалуйста, просмотрели ли вы книгу посетителей гостиницы в Урумчи?

— Я сделал, как мы договаривались, коллега, — ответил следователь. — Но в последние дни гостиница стоит почти пустая.

— Почему?

— Потому что сейчас еще не спала жара, туристов почти не бывает, а если человек прилетает по делу, то он предпочитает закончить его до вечера, чтобы улететь домой, — благо до Парижа от Урумчи лететь всего час.

— И все-таки, кто жил в гостинице?

— Корреспондент Зденек Ольшевский, два палеографа из Шанхая…

— Палеографы? — Кора вынуждена была признать, что не знает такого слова.

— Я с ними разговаривал. Это почтенная пожилая чета, они изучают старинные рукописи. Со временем буквы меняют свое написание, и специалист может определить, когда написан текст, если он знает, как в то или иное время изображали букву или иероглиф.

— Кто еще? — спросила Кора. Ей было стыдно, что она не знает таких простых вещей.

— Пара с Марса. Они проводят у нас медовый месяц.

— Это еще почему?

— Они сначала поехали в Париж, но там им показалось влажно и холодно.

— Хорошо, дальше…

— А дальше — пустота! — ответил следователь.

— Тогда, коллега, — попросила Кора, — узнайте, пожалуйста, не было ли среди туристов-охотников на острове Лоб-Нор девочки-арабки примерно шестнадцати лет, предположительно по имени Мариам.

— Хорошо, — ответил Лян Фукань, не задавая вопросов. Он лишь дал совет: — Поставьте флаер на автопилот и отдохните немного. Лететь вам еще полчаса, успеете вздремнуть.

Но Кора не послушалась его совета. Она снова вызвала Милодара.

Комиссар как раз завтракал, что не мешало ему при этом смотреть новости Галактики, дочитывать роман «Граф Монте-Кристо», который ему настолько полюбился в детстве, что он его читал снова каждые полгода, и разговаривать по видеофону с женой, которая проснулась, проспав четверо суток, и теперь никак не могла решить, то ли ей отправиться за покупками, то ли соснуть полчасика.

Кора поздоровалась с Милодаром и Спящей красавицей.

— Я все узнал, — сразу заявил комиссар, — так что запоминай: в самом деле год назад на шоссе Болонья — Флоренция была найдена девушка, которая шла по дороге пешком, сбежав от своего папы из горной гостиницы. Девочку задела проезжавшая мимо неизвестная машина, но, к счастью, ничего страшного не произошло. Девочка упала, ушибла голову и временно потеряла память. Девочку взяла к себе в клинику синьора Серафина Беллинетти, и та прожила в клинике сначала как пациентка, а потом в качестве санитарки и помощницы синьоры несколько месяцев.

— Шесть месяцев, — подтвердила Кора.

— После этого, по словам обслуживающего персонала, за девочкой приехал отец, который ее отыскал.

— Как отыскал? — сразу спросила Кора.

— Никто не знает. Местная полиция никаких запросов не получала, и на ее объявление о том, что нашлась девочка, никто не откликнулся.

— Вам не кажется это странным, комиссар? — спросила Кора.

— Еще как кажется, — ответил комиссар.

В их разговор вмешалась Спящая красавица.

— Пожалуй, я пойду погулять, — сказала она. — Но сначала полчасика посплю. Ты меня разбудишь?

— Разбужу, мое сокровище, — ответил комиссар. И добавил специально для Коры: — Идеальная жена! Для нее главное счастье — сидеть дома и ждать меня. И, конечно, кушать конфеты.

— Я забыла, вы давно женаты? — наивно спросила Кора.

— Уже скоро полгода, — сказал Милодар.

— Вам не кажется, что ваша жена растолстела примерно в два раза?

— Кора, не преувеличивай! — испугался комиссар.

— Еще полгода, — безжалостно сказала Кора, — и вам ее будет не обнять!

— Кора!

— Молчу.

— Нет, я не возражаю против критики. Но когда человек немного полнеет, значит, он счастлив, значит, он доволен жизнью.

— Не обольщайтесь, комиссар, — заметила Кора. — Все объясняется куда проще. До встречи с вами Спящая красавица только спала, а теперь она спит и ест. А это — большая разница.

Комиссар Милодар покачал головой, обдумывая информацию, потом отмахнулся от неприятных фактов и продолжил:

— Папа приехал за девочкой вечером, в десять часов, в пятницу. Самой синьоры в клинике не было. Девочка, по словам санитарок, узнала своего отца, кинулась к нему, обняла и рыдала, радуясь тому, что ее папа нашелся. Никаких сомнений в том, что папа был ее папой, ни у кого не оказалось.

— Это совпадает с рассказом синьоры. Но что удивительно, — заметила Кора, — у синьоры не сохранилось ни одной фотографии или кадра с портретом девочки.

— А папу никто не смог описать, — развил мысль Коры ее начальник, — потому что встреча произошла на лужайке перед виллой, поздним вечером, а освещение там оставляет желать лучшего.

— Ну хоть что-то о папе вы узнали? — воскликнула Кора. — Не может быть, чтобы именно вы оказались бессильны.

— Нет, конечно, кое-что я узнал, — ответил комиссар. — Иначе я бы должен был подать в отставку. Итак, отец девочки Мариам отличается маленьким ростом, не более метра пятидесяти пяти, он худой, говорит громко, за рулем его черного флаера сидел пилот со светлыми волосами.

— И это все? — удивилась Кора.

— А ты чего хотела? — рассердился комиссар. — Достаточно, чтобы хороший агент начал действовать.

— На каком языке они говорили?

— На неизвестном, — ответил комиссар.

— Это как я должна понимать?

— А так: их языка никто из медсестер и нянечек не понял.

— А какие языки знают медсестры и нянечки в клинике синьоры? — спросила Кора.

— А вот теперь я попрошу тебя обойтись без насмешек! — воскликнул комиссар и кинул салфетку в угол комнаты. — Да, ты права! Ни одна из них не знает ни одного языка, кроме итальянского. Но это не основание, чтобы опускать руки.