Аркадий Стругацкий - К вопросу о циклотации

Вселенная бесконечна не только в Пространстве и Времени, но и в разнообразии своём.

Мне могут приклеить ярлык: «идеалист»! Ведь этак можно, мол, доказать и существование господа бога. Раз представляю, мол, бога, значит, он существует. Я на это отвечу: «Ой ли? Представляете ли? Если, по-вашему, это нечто, управляющее бытием, то это просто законы природы, и ничего с этими законами природы не произойдёт дурного от того, что вы их назовёте богом или паровозом, а не объективной закономерностью. А если под богом вы понимаете смирного мужчину, бредущего по морю, яко по суху, то необычные поступки этого человека можно объяснить тем, что он очень изобретателен и знает гораздо больше нас с вами, столько, сколько мы будем знать лет через сто, а может быть, и раньше».

Я заговорил о боге неслучайно. Наверняка найдётся гражданин, который с примитивной едкостью заявит: «Ах, так вы верите в возможность искусственного создания нашей Земли и нас с вами? Интересно у вас это получается! Библия, выходит, по-вашему, права, а материализм вы, молодой человек, коту под хвост отправляете?» Между прочим, хотя сам этот гражданин в бога не верит, рефлекс его на искусственное происхождение чисто автоматический. Больше всего на свете он боится, как бы такое предположение не привело его сограждан в объятия православной, мусульманской или иных церквей. Есть у нас такие граждане, рассматривающие достижения науки с точки зрения юродивых, истовых бабок и князей всех религий. Когда их слушали, то запрещали красное смещение, космологию, кибернетику, экспериментальную биологию и многое другое. Потому что при желании всё на свете, а особенно принципиально новое и не столь доступное, как дважды два четыре, можно объяснить божественным волеизъявлением. И никак эти граждане не могут понять, что всякая такая идея возвышает реального человека и ослабляет позиции гипотетического бога, ибо поднимает человека до уровня бога — всемогущего и всевластного, так что богу места просто не остаётся. И я думаю, всё, даже самое сверхфантастическое, возвышает человека и зачёркивает бога, потому что придумано человеком, на основе созданного человеком и в конечном счёте пойдёт на пользу человека. Так что искусственное происхождение человека — идея вполне допустимая, трудно только её доказать, а если человек возник естественным путём, то и невозможно.

Легко себе представить и ещё одно осложнение: многим ужасно не хотелось бы иметь искусственных предков. Не знаю, почему. Вероятно, это отрыжка тех времён, когда человеку казалась кощунственной мысль о родстве с обезьяной. Я, например, не вижу особенной разницы: ведём мы своё происхождение от комочка живой слизи, которая возникла в первобытном океане естественным путём, или этот комочек забросили в горячую воду чьи-то умелые, знающие руки (или даже щупальца). Щупальца мне даже интереснее, ведь это обещало бы, что и я смогу сделать когда-нибудь то же самое. А из естественного происхождения такой вывод прямо не следует. Однако спорить с бывшими ревностными противниками обезьяньего происхождения совсем уже невозможно, потому что аргументация их не логическая, а эмоциональная: не может быть, потому что мне это не нравится. И вообще не может быть. Чтобы я позволил, чтобы меня кто-нибудь вылепил!? Да ни за что! Не желаю.

В общем, я не вижу ничего невозможного в том, что мой незнакомец действительно сотни миллионов веков назад поставил некий эксперимент на нашей планете, и в результате неожиданно для экспериментатора на Земле возникла живая природа и в частности мы с вами.

Хуже, если он и в самом деле запрограммировал точку останова. Действительно, ни с того ни с сего погибнуть в зените могущества — это для человечества как-то… Но! Прежде всего, коль скоро уж он один раз ошибся, то может ошибиться и второй раз, и программа точки останова не сработает так же, как не сработала программа, управляющая циклотацией. Далее. Впереди у нас, судя по его словам, ещё не менее десяти тысяч лет. Можно легко предположить, что за этот срок мы уж как-нибудь научимся справляться и с точками останова, и с другими, более реальными неприятностями. Человек вообще производит впечатление довольно жизнеспособного вида.

А потом, вы знаете, я несколько раз перебирал в памяти весь наш разговор. Не знаю, заметили ли вы… Помните, он говорил что-то о том, будто мы как-то изменили наше Солнце, сгустили его, как он выразился. Для него, видимо, сгустить Солнце — не проблема. Он заметил, что Солнце не то, что было в его время, и решил, что мы изменили его по своему произволу. Но мы-то с вами знаем, что мы Солнце не сгущали. В последний раз он был у нас пятьдесят миллионов лет назад. Как астроном я могу поручиться, что за это время наше Солнце сколько-нибудь существенно не менялось. Так что, по-моему, он, бедняга, зря волновался. Произошли мы естественным путём, а он попал не на ту планету, где проводил эксперимент. Ошибся планетой, вернее, звездой. Вы знаете, это бывает. Я астроном, мне такие случаи известны. Думаю, что теперь он уже во всём разобрался и успокоился. Все ошибаются. И чем грандиознее масштабы, тем больше ошибка. Мы-то с вами это знаем.

1963 год

Увы, почти ничего не помню про рассказ «К вопросу о циклотации». Там был, кажется, пришелец из будущего, и судьба его была печальна. И ещё, кажется, он принёс герою рассказа, нашему современнику, трагическую весть об изначальной обречённости человечества. В генах человечества, оказывается, заложена — ещё при создании вида Homo sapiens sapiens прародителями нашими, учёными некоей сверхцивилизации — биологическая бомба, рассчитанная на «автоматический останов» в энном поколении… Что-то в этом роде. Сохранилось в архиве начало одного из черновиков. Чистовик пропал бесследно. Странно, не правда ли? Загадочная какая-то история. Тем более что, судя по письмам, этот рассказ посылался летом 1964-го в «Уральский следопыт»! был даже там, вроде бы, принят благосклонно. Но был ли он там опубликован? По-моему, нет. Ей-богу, странная история.

[Б. Стругаций. «Комментарии к пройденному» — СПб: Амфора, 2003. — с. 122]

В год пятидесятилетия Аркадия Натановича Стругацкого довелось в очередной раз побывать дома у мэтра. Мне очень хотелось иметь подлинник рукописи братьев — я всегда был поклонником их великолепных произведений. И вот попросил Аркадия Натановича что-либо «со свово плеча» скинуть, ясное дело — что-то, в дело не пошедшее.

Он молча поднялся, подступил к антресоли и увяз в огромном хлынувшем потоке бумаги (ну, это описано в «Хромой судьбе»). Бормоча тихонько себе под нос, он перебирал, откладывал и совал обратно пачки, папки и листки, с некоторым недоумением даже рассматривая кое-что, видимо, подзабытое за давностью лет.