Айзек Азимов - Космический Рейнджер

— Спасибо, — ответил Дэвид, — вы очень добры.

— Ну, командующий вас уж точно не пригласит, и остальные побаиваются. Не хочу, чтобы вам было одиноко. Путь у нас долгий.

— А вы меня не опасаетесь, мистер Пеннер? — сухо спросил Счастливчик.

— Конечно, нет. Вы ведь меня проверили, и я выдержал испытание.

Пеннер открыл три банки концентрированного рациона — обычная пища в космосе. Дэвид и Верзила чувствовали себя почти что дома: запах разогреваемой пищи, ощущение сомкнувшихся вокруг стен, за которыми — бесконечная пустота пространства, постоянный гул гиператомных двигателей, превращающих полевую энергию в импульс.

Если бы древняя вера в «музыку сфер» подтвердилась, ею было бы гудение гиператомных двигателей — основа космических полётов.

Пеннер сказал:

— Мы превысили скорость убегания Юпитера-9; теперь можно не опасаться, что упадем на его поверхность.

— Значит, мы в свободном падении к Юпитеру, — заметил Счастливчик.

— Да, и падать предстоит пятнадцать миллионов миль. Как только наберём достаточную скорость, включим аграв.

Говоря это, он достал из кармана часы — большой диск блестящего бесцветного металла. Нажал на выступ, и на поверхности появились светящиеся цифры. Их окружала белая полоска, она постепенно покраснела, потом снова стала белой.

Дэвид спросил:

— Мы так скоро переходим на аграв?

— Да, — ответил Пеннер. Он положил часы на стол, и все принялись молча есть.

Пеннер снова поднял часы.

— Чуть меньше минуты. Всё действует автоматически. — Хотя главный инженер говорил спокойно, рука, которой он держал часы, чуть дрожала. — Сейчас, — сказал Пеннер, и наступила тишина. Полная тишина.

Прекратился гул гиператомных двигателей. Теперь вся энергия, освещавшая корабль, поддерживавшая на нём псевдогравитацию, исходила от поля тяготения Юпитера.

— Точно! — сказал Пеннер. — Прекрасно! — Он убрал часы, и на его лице появилась широкая улыбка облегчения. — Теперь мы на настоящем аграв-корабле.

Старр тоже улыбался.

— Поздравляю. Я рад находиться на борту.

— Представляю себе. Вы этого усиленно добивались. Бедный Донахью.

Дэвид серьёзно сказал:

— Мне жаль, что пришлось так надавить на командующего, но у меня не было выбора. Так или иначе я должен был оказаться на борту.

Глаза Пеннера сузились от его серьёзного тона.

— Должны были?

— Да! Мне кажется несомненным, что на борту корабля находится и шпион, которого мы ищем.

Пеннер пораженно смотрел на Старра. Потом спросил:

— Почему вы так считаете?

— Сирианцам нужно знать, как работает корабль. Если их метод шпионажа надежен — а до сих пор так и было, — почему не продолжить и на борту корабля?

— Вы хотите сказать, что один из четырнадцати человек на борту «Спутника Юпитера» робот?

— Совершенно верно.

— Но этих людей отобрали давно.

— Сирианцы должны знать способ отбора, как знают всё остальное относительно проекта. Они сумели добиться, чтобы их гуманоидный робот попал в число отобранных.

— Вы очень высоко их оцениваете, — сказал Пеннер.

— Согласен, — ответил Счастливчик. — Но есть и альтернатива.

— Какая?

— Гуманоидный робот пробрался на борт зайцем.

— Маловероятно, — сказал Пеннер.

— Однако возможно. В суматохе перед речью командующего было легко проникнуть на борт. Я пытался наблюдать за кораблем, но это оказалось невозможно. Девять десятых корабля занимают механизмы, там достаточно места, чтобы спрятаться.

Пеннер не разделял его подозрений.

— Не так много места, как вы считаете.

— Но мы всё же должны обыскать корабль. Вы это сделаете, доктор Пеннер.

— Я?

— Конечно. Как главный инженер, вы знаете корабль лучше других. Мы пойдем с вами.

— Подождите. Это бесцельное занятие.

— Если зайца не окажется, всё равно мы кое-чего добьемся доктор Пеннер. Мы сосредоточим внимание на тех, кто законно прошёл на корабль.

— Только мы втроем?

Дэвид негромко ответил:

— А кому ещё мы можем доверять? Ведь каждый может оказаться именно тем роботом, которого мы ищем. Не будем больше обсуждать это, доктор Пеннер. Поможете ли вы в поисках на корабле? Я прошу вас как член Совета Науки.

Пеннер неохотно встал.

— Вероятно, придётся.

Они спустились по узкой шахте, ведущей на первый машинный уровень. Спускались, держась за скобы. Свет был приглушенный и непрямой, так что массивные машины не отбрасывали тени.

Было тихо. Ни малейший гул не сопровождал действие могучей энергии, запасавшейся здесь. Верзила, оглядываясь, приходил в смятение оттого, что не видел ничего знакомого: ничего не осталось от обычного оборудования космического корабля, такого, как их «Метеор».

— Всё закрыто, — сказал он.

Пеннер кивнул и негромко ответил:

— Всё, что возможно, действует автоматически. Мы должны были до минимума сократить потребность в людях.

— А как ремонт?

— Его не должно быть, — мрачно ответил инженер. — Все системы корабля задублированы, все обладают самоконтролем и самовосстанавливаются.

Пеннер двинулся вперёд, в узкий проход, шёл он медленно, как будто ежеминутно ожидал, что на него кто-то набросится.

Уровень за уровнем, методично продвигаясь от центрального ствола в стороны, Пеннер с уверенностью специалиста обходил все помещения.

Наконец они оказались на самом дне, у больших хвостовых двигателей, в которых гиператомные силы (когда корабль в обычном полёте) рвутся назад, толкая корабль вперёд.

Верзила сказал:

— Трубы! Внутри!

— Нет, — ответил Пеннер.

— Почему? Робот может там спрятаться. Там открытый космос, но роботу всё равно.

— Гиператомный толчок его бы уничтожил, а мы шли на гиператомных двигателях всего час назад, — сказал Старр. — Нет, двигатели исключаются.

— Что ж, — заметил Пеннер, — значит, в машинном отделении никого нет.

— Вы уверены?

— Да. Мы всё осмотрели и двигались таким маршрутом, что невозможно было спрятаться и зайти нам за спину.

Голоса их отдавались слабым эхом в стволе.

Верзила сказал:

— Пески Марса, остаётся четырнадцать человек.

Счастливчик задумчиво ответил:

— Меньше. Трое из людей на корабле проявляли эмоции: командующий Донахью, Гарри Норрич и Ред Саммерс. Остаётся одиннадцать.

Пеннер сказал:

— Не забудьте меня. Я не подчинился приказу. Остаётся десять.

— Кстати, это интересный вопрос, — сказал Дэвид. — Вы разбираетесь в роботехнике?

— Я? — переспросил Пеннер. — В жизни своей не имел дела с роботами.

— В том-то всё и дело, — сказал Старр. — Земляне изобрели позитронного робота и придумали большую часть усовершенствований, но, за исключением нескольких специалистов, земные инженеры не разбираются в роботехнике, потому что мы не используем роботов. В школе это не учат, на практике с этим не встречаются. Я сам знаю Три закона, но мало что ещё. Командующий Донахью не смог даже процитировать Три закона. С другой стороны, сирианцы, у которых экономика насыщена роботами, должны разбираться в роботехнике во всех тонкостях. Вчера и сегодня я провёл много времени, изучая книгофильм по современной роботехнике, который нашёл в библиотеке. Кстати, это единственная книга в ней на эту тему.