Айзек Азимов - Академия на краю гибели

— А я повторяю: я не согласна с твоим заявлением, но всё-таки что из того, если я робот?

— Если это так, я хочу знать: чего ты хочешь от Джена Пелората. Он мой друг, он немолод, но во многом — сущее дитя. Он вбил себе в голову, что влюблен в тебя, готов принять от тебя лишь то, что ты согласна дать ему, воображает, что ты уже многое для него сделала. Он пока не представляет, как это больно — полюбить и потерять любовь, и, если уж на то пошло, насколько больнее будет узнать, что ты не человек.

— А тебе знакома боль утраченной любви?

— У меня всякое бывало. Я не жил, как Джен, жизнью затворника. Я не жил под интеллектуальным наркозом, не вел заумных исследований, которые заслонили бы от меня весь мир, даже жену и ребенка. Джен жил именно так. И вот теперь, вдруг, с бухты-барахты, он готов бросить всё это к твоим ногам. Я не хочу, чтобы ему было больно. Я оказал Гее услугу, я заслуживаю вознаграждения. Мне ничего не нужно, кроме твоего заверения, что с Дженом всё будет хорошо.

— Я должна притвориться роботом и ответить тебе?

— Да, — твёрдо сказал Тревайз. — Прямо сейчас.

— Что ж, хорошо. Допустим, Трев, я робот и занимаю пост куратора. Допустим, существует ещё несколько таких, как я. Допустим, мы встречаемся нечасто. Допустим, нами движет необходимость заботы о людях. Допустим, на Гее и нет настоящих людей, поскольку все тут являются составными частицами планетарного бытия. Допустим, мы заботимся о Гее. Допустим, в нас есть нечто, искони присущее роботам, — тяга к людям. Не пойми меня превратно — я не утверждаю, что мне уйма лет. Если я робот, то срок моего существования именно таков, как я вам с Дженом сообщила ещё тогда, на корабле. Если я робот, то всё у меня должно быть как у древних роботов, и забота о людях в том числе.

Пел — человек. Он не частица Геи. И в будущем не сможет стать её частицей — для этого он слишком стар. Он хочет остаться на Гее, со мной, и я не вызываю у него таких чувств, как у тебя. Он не думает, что я робот. Но мне он тоже нужен. Если предположить, что я робот, ты поймешь, что это вполне естественно. Роботы такого уровня обладают способностью испытывать весь спектр чувств человека — и любовь в том числе. Конечно, если тебе угодно настаивать, что я робот, ты не поверишь, что робот способен полюбить возвышенно, мистически, как умеют люди, но поведение моё было бы неотличимо от поведения влюбленной женщины, так что какая разница?

Она умолкла и испытующе смотрела на него, гордая, довольная собой.

— Не хочешь ли ты сказать, что не бросишь его? — растерянно спросил Тревайз.

— Ну, коли ты считаешь меня роботом, то мог бы догадаться, что я точно его не брошу — мне не позволят Три Закона Роботехники. Если только он сам мне не прикажет, если я только не решу, что он действительно этого хочет и что ему будет больнее, если я останусь.

— Но разве ты не могла найти себе кого-нибудь помоложе?

— Кого? Вот ты, например, моложе, но тебе же я не нужна, как нужна Пелу. А раз я тебе не нужна, Первый Закон не позволил мне предпринимать попытку увлечь тебя.

— Ну, не меня, кого-нибудь другого, помоложе.

— Нет. Все остальные на Гее — другие, не совсем настоящие люди — в восприятии робота, если я — робот.

— Ну а если ты не робот? — более мягко спросил Тревайз.

— Знаешь, ты уж выбери что-нибудь одно.

— Я повторяю: что, если ты не робот?

— Тогда я тебе вот что скажу: если я не робот, тогда это вообще не твоё дело. Дело моё и Пела.

— Тогда я вернусь к вопросу о моём вознаграждении. Я прошу, я требую, чтобы ты не обижала его. Не будем больше обсуждать, кто ты есть на самом деле. Я прошу тебя, как одно разумное существо может попросить другое: обращайся с ним хорошо.

Блисс тихо, нежно проговорила:

— Я буду относиться к нему бережно, но не тебе в награду, а лишь потому, что мне самой так хочется, ясно? — Она крикнула: — Пел! — Ещё раз, погромче: — Пел!

Вошел Пелорат, бледный как полотно.

Блисс протянула ему руку:

— Иди сюда. Кажется, Тревайз что-то хочет сказать.

Пелорат сжал её руку, а Тревайз взял за руки их обоих.

— Джен, — сказал он просто, — я счастлив за вас.

— О… дружочек дорогой, — пролепетал Пелорат, и у него слезы навернулись на глаза.

— Скорее всего, я покину Гею, — сказал Тревайз. — Сейчас как раз собираюсь сходить к Дому, потолковать об этом. Уж и не знаю, Джен, когда мы теперь свидимся, а ведь всё-таки нам неплохо было вдвоем, а, старина?

— «Неплохо» не то слово, — улыбнулся Пелорат.

— Прощай, Блисс, спасибо тебе заранее.

— До свидания, Трев.

Помахав на прощание рукой им обоим, Тревайз решительно вышел из комнаты.

— Ты всё сделал хорошо, Трев, — сказал Дом. — Именно этого я от тебя ожидал.

Они снова сидели за столом, уставленным блюдами с такими же невыразительными закусками, как в прошлый раз, но Тревайзу было не до еды. Не исключено, что это была его последняя трапеза на Гее.

— Да, — кивнул он, — ты этого от меня ожидал, но двигали мной собственные соображения.

— Не сомневаюсь, ты был уверен в правильности.

— Уверен. Но не думаю, что в этом повинен какой-то мистический дар. Я выбрал Галаксию, следуя элементарной логике, и думаю, на такое решение был бы способен любой человек. Хочешь, объясню?

— Конечно, Трев, очень хочу.

— Итак, у меня было три варианта выбора: в пользу Первой Академии, в пользу Второй и в пользу Геи.

Выбери я Первую Академию, Мэр Бранно немедленно прибрала бы к рукам Вторую Академию и Гею. Останови я свой выбор на Второй, Оратор Гендибаль не замедлил бы захватить власть над Геей и Первой Академией. В обоих случаях сложилась бы необратимая ситуация, и, окажись мой выбор неверен, последствия были бы катастрофичны.

Однако, выбирая Гею, я ничем особенно не рисковал, тогда обе Академии удовлетворились бы ощущением обманной победы, и всё, в общем и целом, осталось бы как было; ведь на построение Галаксии, как мне было сказано, уйдёт жизнь не одного поколения.

Выбор в пользу Геи давал возможность выиграть время, корректировать события или даже придавать им обратное течение в случае, если бы решение моё оказалось ошибочным.

Седые брови Дома слегка приподнялись. Глубоким, грудным баритоном он спросил:

— Ты всё-таки сомневаешься в верности своего решения?

— Не то чтобы сомневаюсь, но, чтобы убедиться окончательно, мне нужно кое-что сделать. Я хочу посетить Землю, если удастся её отыскать.

— Если ты хочешь нас покинуть, мы не вправе тебя задерживать, Трев…

— Я не подарок для вашего мира.

— Пел тоже, но он остаётся, и мы рады предложить тебе остаться. Но скажи мне, зачем ты хочешь попасть на Землю?

— Думаю, ты понимаешь зачем.

— Нет.

— Вы не всё рассказали мне, Дом. И ты, и остальные. Может быть, у вас есть на то причины, но мне хотелось, чтобы таких причин не было.