Айзек Азимов - Академия на краю гибели

— Ну вот и славно, — обрадовался Пелорат. — А я тут посижу, погляжу… То есть я хочу сказать — по мне, лучше бы этого вовсе не было, но раз уж так выходит, то придётся посмотреть…

И он с волнением уставился в видовой иллюминатор, где виднелось туманное тело Галактики, слегка припудренное порошком тускло светивших звёзд.

— Обязательно скажи мне, когда это произойдёт, — попросил он Тревайза, робко прислонился к стене и обнял себя руками.

Тревайз улыбнулся, руки его, казалось, погрузились в крышку стола — он ощутил ментальный контакт. День ото дня это ему стало удаваться всё легче, связь его с компьютером становилась всё более дружеской, интимной, и, как бы он ни смеялся над тем, что об этом сказал Пелорат, он действительно это ощущал. Сейчас ему казалось, что уже не надо сознательно думать о координатах. Компьютер знал, чего хочет Тревайз, без всякого мысленного «произнесения вслух» — он сам выуживал информацию для себя из его сознания.

На всякий случай Тревайз всё-таки «произнес» задуманное и попросил компьютер совершить Прыжок через две минуты.

— Всё в порядке, Джен. У нас две минуты… Сто двадцать… сто пятнадцать… сто десять… Смотри, смотри в иллюминатор!

Тревайз продолжал отсчёт шёпотом:

— Пятнадцать, десять… пять… четыре… три… два… один… ноль…

Ощущения движения не возникло — никаких ощущений вообще, но картина в иллюминаторе мгновенно переменилась. Звёздное поле стало более густым. Галактика исчезла.

Пелорат, не отрывая глаз от иллюминатора, прошептал:

— Это оно было? Это самое?

— Что — «это самое»? Ты вздрогнул? Сам виноват. Ты ничего не почувствовал, признай.

— Признаю.

— Вот и всё. Давным-давно, когда путешествия через гиперпространство ещё были в новинку, судя по тому, что пишут, в книгах, можно было ощутить что-то неприятное, типа головокружения или тошноты. Но по мере накопления опыта гиперпространственных полётов и совершенствования оборудования этих явлений становилось всё меньше и меньше. А при наличии компьютера, такого, как наш, любые явления находятся за порогом ощущений. По крайней мере, я ровным счётом ничего не ощутил.

— Я тоже, честно признаюсь. И где же мы, Голан?

— Всего на шаг впереди. В Калганском Регионе. Лететь нам ещё долго, и, прежде чем совершить следующий Прыжок, нужно проверить, насколько точно прошел этот.

— Но вот что меня немного беспокоит — куда подевалась Галактика?

— Вокруг нас она, Джен. Мы довольно здорово в неё занырнули. Если хорошо сфокусировать видовой иллюминатор, мы увидим её самые отдалённые участки в виде светящейся полосы поперек неба.

— Млечный Путь! — радостно воскликнул Пелорат. — Почти во всех преданиях люди описывают его в своих небесах, но с Терминуса он не виден. Покажи мне его, дружочек!

Картина в иллюминаторе дрогнула, казалось, звёздное поле поплыло сквозь него; и вскоре взору путешественников предстала, почти целиком заполнив собой иллюминатор, широкая, сверкающая молочной белизной полоса. Она плыла поперек поля зрения, стала уже, потом — шире.

— Расширяется в направлении центра Галактики, — пояснил Тревайз. — Она могла бы выглядеть шире и ярче, но мешают тёмные тучи в области витков спирали. Вот так примерно она выглядит с поверхности большинства обитаемых миров.

— И с Земли.

— Не обязательно.

— Конечно. Но знаешь… Скажи, ты историю науки изучал?

— Не слишком старательно, но кое-что помню. Правда, если собираешься экзаменовать меня, сразу предупреждаю: я не эксперт.

— Видишь ли, этот наш Прыжок заставил меня вспомнить о том, что всегда меня занимало. Существует возможность описать такую Вселенную, где гиперпространственные полёты невозможны, где скорость света в вакууме есть абсолютный максимум.

— Конечно.

— При этих условиях геометрия Вселенной такова, что путешествие, только что совершенное нами, невозможно проделать быстрее, чем его проделал бы луч света. А если бы мы совершали его со скоростью света, время для нас текло бы по-другому. Если место, где мы сейчас находимся, отстояло бы от Терминуса, скажем, на сорок парсеков, мы бы не почувствовали никаких отклонений, попав сюда со скоростью света, но на Терминусе и во всей остальной Галактике прошло бы около ста тридцати лет. Мы же совершили перелет со скоростью, в тысячи раз превышающей скорость света, но время нигде в Галактике не ушло вперёд — по крайней мере, я так надеюсь.

— Только не жди, — сказал Тревайз, — что я сейчас начну тебе подробно пересказывать математическое обоснование Гиперпространственной Теории Оланхена. Единственное, что я могу сказать, так это то, что, если бы ты летел со скоростью света в обычном пространстве, время действительно уходило бы вперёд, со скоростью примерно в три и двадцать шесть сотых года за парсек, как ты сказал. Так называемая релятивистская Вселенная, сущность которой человечество уяснило в незапамятные времена, — странно, кстати, что ты об этом заговорил, я не думал, что ты этим интересуешься, — так вот, такая Вселенная, я думаю, существует и никуда не делась, и законов её никто не отменял. Однако при совершении Гиперпространственных Прыжков происходит нечто за пределами условий, в рамках которых действуют понятия релятивности, и законы тут другие. Гиперпространственная Галактика представляет собой крошечный объект, в идеале она является точкой, не подвергаемой измерениям, и релятивистских эффектов в ней нет вообще.

На самом деле в математических формулах космологии существуют два символа для обозначения Галактики: G P— для «релятивистской Галактики», где скорость света максимальна, и G r— для «гиперпространственной Галактики», где скорость практически ничего не значит. С точки зрения гиперпространства величина всякой скорости равна нулю, и мы вообще не двигаемся; в отношении же самого пространства скорость бесконечна. Лучше я, пожалуй, объяснить не смогу.

Кстати говоря, одной из самых знаменитых шуток в теоретической физике является подстановка символа G Pв уравнение, где на самом деле должен фигурировать символ G r, и наоборот. Чаще всего неопытный студент попадается на удочку, корпит над уравнением до седьмого пота, матерится, как сапожник, и ничего не может добиться, пока наконец кто-то не сжалится над ним и не скажет ему, что его просто накололи. Я сам как-то попался, правда.

Пелорат некоторое время мучительно обдумывал сказанное Тревайзом и наконец растерянно спросил:

— Но… какая же из Галактик… настоящая?

— Обе. Все зависит от того, чем ты занимаешься. Вернешься на Терминус, сядь в автомобиль, поезжай по суше; сядь на корабль и плыви по морю. Условия будут разные, верно? Так какой же Терминус настоящий — сухопутный или морской?